Михаил Соловьев - Апокалипсис on line
Оказалось, он всего лишь не прошел элементарных тестов на полиграфе.
«Ну, вот, — грустно улыбнулся я, — А Ольга прошла».
Ничего криминального, со слов Андрея, в ситуации не было, но аналитики
обнаружили у Рубана какие-то тайные думы и решили пока держать его в изоляции.
С Ольгой эскулап общался слишком уж по-товарищески. Я бы даже сказал,
заискивающе.
Когда мы остались одни, я ее разговорил, и у них с Андреем оказалась
договоренность о формировании для меня реальной угрозы.
— Справилась? — ехидно шепнул я ей, — Ну что же, долг платежом красен. Я теперь
опасный. Готовься…
— Ничего, — ответила мне она без тени страха, — Я тоже пуганная. Не получится
заделать тебя в лоб, исполню еще как-нибудь. У меня арсенал неплохой.
Однако агрессии в мою сторону «внутри» нее не оказалось, хотя кое-что интересное
мелькнуло:
Я Ольге нравился.
Она сама боялась себе признаться, что ее ко мне тянет, но подсознательно
улавливала каждую смену моего настроения и даже ожидала знаков внимания.
Желая проверить правильность полученных данных, я одарил ее несколькими
комплиментами и с удовольствием поймал проявившийся образ.
Оля мысленно урчала будто кошка, которую погладили, и желала продолжения, однако
рисковать потерей боевого состояния теперь не хотел я. Внешних же проявлений
нежности я не заметил, разве что взгляд потеплел.
— Послушай, а как ты прошла полиграф? — удивился я.
— Ну, как прошла? — ответила она, — Прошла, да не совсем. У меня тоже кое-что
нашли, но я пообещала сотрудничать и постараться тебя «включить».
— Главное мне ничего не сказала, — закапризничал я.
— Но ведь получилось же!
«Итак, Юрий Леонидович со всей командой здесь, — рассуждал я, — «Малыш» насчитал
пять телефонов. Шеф, Карина, Сергей и Профессор. Кто же пятый? — спрашивал я
себя, — И как надолго карантин»?
«Малыш» копался в неопознанном телефоне. Встроенная в Новосибирске функция
радиоконтакта неплохо заменила заглушенную сеть.
Никаких фотографий там не оказалось, так что пятый участник кампании по-прежнему
оставался фигурой икс.
О прибытии шефа поинтересовался у Андрея в обед.
Он, честно глядя мне в глаза, ответил, что команда явится не раньше, чем через
неделю, и сообщил — завтра мы будем снова экспериментировать.
«Врешь, гаденыш, — улыбался ему я, стараясь не сорваться, — Хватану тебя сейчас
за глотку и капут тебе, куренок…»
Ничего не подозревающий Андрей доедал второе и радовался результатам.
— У вас в крови огромное количество новых оттенков. Мы предполагаем появление
дополнительных возможностей, — рассказывал он, — Новенького ничего нет?
— Что увидели, то и есть, — разгадал его мыслеобразы я, — Могу менять вес тела,
могу перемещаться под немыслимыми углами, ну и, конечно, мощь как у стальной
машины.
— Интересно, — бормотал эскулап над тарелкой, — Очень интересно…
— Сыворотка получилась? — поинтересовался я.
— Сыворотка? — переспросил собеседник и неожиданно появилась картинка парня,
сидящего на потолке, и двух охранников, расстреливавших его из автоматов, —
Почти. Слишком много агрессии.
— Что, манекены бунтуют? — вспомнился термин Андрея.
— Манекены? — удивленный глянул он на меня, — Ах да, манекены. Они, к сожалению
не добровольцы, а их агрессия выглядит именно так.
— Ну, так привлеките желающих.
— Скоро будут, — ответил эскулап, и неожиданно я уловил: сейчас прозвучал наш
общий приговор.
Времени оставалось мало.
«Малыш» находился все время в телефонах группы Юрия Леонидовича, собирая
информацию через наш канал радиочастот.
Тревожных сообщений не было. Технари просто проверяли аппараты. Вскрывали,
разбирали и что-то тестировали.
Как и предполагалось, телефоны команде вернули на следующий день.
Обозначать это могло только одно: группа шефа успешно прошла тестирование и
получила относительную свободу перемещения.
Мне становилось душно.
Где-то в застенках дядюшки Чжао томился проколовшийся на полиграфе Рубан,
которому Андрей готовил роль манекена.
Он также вынашивал новые планы жестких экспериментов для Ольги и для меня.
Пора было действовать.
После завтрака «Малыш» вошел в контакт с телефоном Сергея.
Первые несколько минут стояла тишина.
Мои настойчивые скрипения по корпусу действия не возымели.
Делая вид, что просматриваю фотографии, я набил смс:
«Хватит базарить, любовнички»
«Малыш» отреагировал сразу:
«Ему больно и страшно».
«Серегу давай», — нетерпеливо набил я фразу.
«Сейчас», — ответил аппарат, и в его ответе прозвучала обида за непонимание.
«Хорошо, — прошуршал я по пластику участливо и написал, — Просто времени мало».
«Малыш» промолчал.
«Привет, — выскочила смс, — Как ты?»
«Со мною экспериментируют», — набил я ответ.
«Нам сказали, что ваша группа не прошла проверки и до сих пор в карантине».
«Врут. В карантине только Саня, а мы с Ольгой относительно свободны. Находимся в
жилом корпусе «Х» на 14 этаже», — считал я данные с пластикового ключа от дверей.
«Флэшка с тобой?»
«Да», — пощупал я резинку плавок.
«Береги. Это теперь единственный экземляр. Мне так и не удалось попасть домой до
отъезда. Тебе что-то надо?»
«План здания. Информацию о начале операции. Постарайся со своим «Малышом»
проникнуть на их радиочастоты. Надоело быть слепым. Да и попробуй убедить шефа
добиться встречи со мной. Судя по тому, что они задумали, нас либо просчитали,
либо дядюшка Чжао решил избавиться от слишком информированных партнеров. По-моему,
вы тоже в опасности».
Дальше я вкратце рассказал про Андрея, который в своих мыслеобразах вкатывал
всей группе включая Рубана новую сыворотку.
После разговора почти час приводил себя в порядок. Оказалось, что волнение так
же останавливает мое время.
Вихрь, вращающийся вокруг меня, постепенно стихал.
Завибрировал «Малыш»
«От тебя идет цифровой код», — сообщил он мне.
«Код?» — пытался я вырвался из видений, в которых вскрывал цифровые замки мозга
«системной» сети.
«Да. Импульс сильный. Попробуй взломать кодировку радиосигнала».
«Как?»
«Возьми меня в руку, — командовал «Малыш», — Внимательно смотреть».
На экране появилась картинка, до боли напоминающая «внутренности» сети.
Однако она оказалась черно-белой.
«Это радиоэфир, — сообщил мне «Малыш», — Красивая?»
«Поехали, — торопил я, — Давай показывай, где они?»
Нервно дернулось изображение, и мой экскурсовод приблизил темную полоску,
мелькавшую на «горизонте».
«Вот», — сообщил он.
Внешне закодированный эфир противника напоминал растрепанную веревку из
нескольких жил. Я предположил, что это разные каналы и посоветовал «Малышу»
зайти с другой стороны.
Он исполнил указание по-прежнему молча.
Выбрав самый толстый «канат» и мысленно посмеявшись над человеческой природой: «Что
до сэбе, то потолще…», я надавил на болевую точку между большим и указательным
пальцем.
Время замедлилось.
Сначала поймал эмоции «Малыша». Обиды на меня не было, и он нетерпеливо ждал
начала «представления».
Никак не получалось сосредоточиться и мозг привычно сканировал окружающее
пространство, растворяясь в непомерном объеме.
Потом что-то стало проявляться.
Я ощутил вязкость защиты канала, уловил какое-то течение под ней и стал пытаться
забраться внутрь.
Безрезультатно.
Тогда направил все свои силы на изучение непробиваемой оболочки.
Появились странные вибрации.
Понял, что нужно «ускориться», и врезал себе по большому пальцу ноги каблуком.
Структура канала поползла, и появилось некое подобие пор.
Неожиданно активизировался «Малыш». Он что-то понял и действовал теперь
самостоятельно.
Программный код противника сыпался на глазах, и на экране сейчас мелькали
непонятные символы.
«Ушел внутрь, — сообщил «Малыш», предваряя мое напутствие, — Я понял, что надо:
план здания и местонахождение мозга».
Я уловил, как мой партнер переместился на чуждую территорию с каким-то
мальчишеским азартом.
Глава 48.
После обеда появился Андрей.
Выглядел он грустно и в мою сторону не глядел.
Виновато прятал глаза. Такая перемена настроения сильно меня интриговала.
Ожидая своего эскулапа, которого вчера мысленно прозвал «Доктор Геббельс», я
