Андрей Васильев - Снисхождение
Вот там я два года прожил, столько мне тогда наш старейшина Фольк отмерил для отсутствия в Эйгене. Ох, и суровые были денечки. Летом – жара, от болот, что слева от плато, вонь постоянная ползет, и то и дело йети туда-сюда бегают, все камни куда-то таскают. Они вообще туповаты и камни очень любят, все время с ними возятся. А зимой там холодина и волки воют бесперечь, того и гляди – сожрут. Я потому дом не стал строить, ну его, больно в глаза бросается. Вырыл себе берлогу под корнями дуба пятисотлетнего и в ней жил.
А то еще орки нагрянут из долины Грускат. Они всегда через плато на земли Запада и Востока в набег шли, чего им йети бояться, у них же с ними дружба давняя, кровью скрепленная. Они всем Темным Властелинам всегда вместе служили, да, бок о бок, так сказать.
И вот когда срок мой к концу подходил, тогда и случилось то, что тебе интересно.
Что? Нет, я не уснул, просто отдыхаю. Глаза закрыл? Им тоже нужен отдых. Я старенький, я скоро умру.
Так вот – было это по весне, я как раз вскоре собирался из этой берлоги убраться насовсем. Хотел только, чтобы снег сошел окончательно – холодно, знаешь ли, да и потом – какие-никакие следы на нем остаются, а волки по весне голодные до крайности. Им что тощий безмозглый заяц, что такой же тощий, но башковитый пикси – все едино.
И вот как-то вечером, почти ночью, когда я уже даже спать лег, слышу – шум, кто-то ко мне под корни, в мою берлогу, лезет. Ох, я и струхнул! Думаю – все, добрались до меня волки, быть мне съеденному! Кинжал свой достал, единственное оружие и приготовился геройски встретить смерть. Волк – не человек, не гном и не эльф, ему голову не задуришь. То есть – не убедишь его в бессмысленности его поступков, извини, оговорился.
Глядь – а это и не волк вовсе, а как раз человек. Маленький, тощий, волосами заросший, весь в тине да слизи болотной перемазанный. И видно – плохо ему совсем, в смысле – болен он очень. Лицо и руки все в язвах, и жаром от него так и пыхает.
Мы, пикси, людскими болезнями не болеем, разные мы. Но меня все одно страх взял.
– Иди отсюда – говорю я ему – Чего тебе здесь надо?
А в берлоге-то моей тесно совсем, на человека она ведь не рассчитана. То уже диво, что он вообще в нее влез. Хотя он совсем маленький был, тебе по грудь.
И главное – как будто даже не слышит меня. Дополз до печурки моей, была у меня такая там, я трубу от нее в дупло дуба, под которым жил, вывел, и ее чуть ли не обнял. Видно – замерз сильно. Ну, оно и понятно – по болоту-то ранней весной шастать. Там и летом вода студеная, а уж после зимы…
Погрелся он минут пять, а потом на меня уставился. Глаза блестят, язвы на лице как живые, вроде как шевелятся – страх, да и только.
Поглядел он минуту и говорит вдруг:
– Учитель, вы были правы, они считали нас за идиотов. Нас, магов!
Не видел он меня, понимаешь? То есть видел, но думал, что я кто-то другой, что я его учитель. Бредил, короче говоря.
– Идиоты вы и есть – не выдержал я – Шляетесь по гиблым местам, заразу подхватываете, а потом ее в народ несете. И еще удивляетесь – откуда эпидемии берутся?
– Они очень хорошо спрятали её – хихикает тот – Очень! Они спрятали карту в храме одного из Ушедших богов, думая, что никто его не найдет, а если и найдет – побоится туда войти. Может, так оно и было, но только они не предвидели того, что вы, учитель, воспитаете ученика, который все-таки докопается до истины.
– Скромно – говорю ему я. А чего, мне уже ясно стало, что он все равно меня не слышит – Все, значит, дураки, один ты умный.
– Умный – говорит мне маг – Умный. Я догадался, как пройти лабиринт, я догадался, как открыть дверь. Вот только не сообразил, что нельзя брать ключ голой рукой, что он тоже может быть ловушкой. Маленький заусенец на нем, такой маленький, что его не увидишь – и яд попал в мою кровь. Такой пустяк – и все сломал. Учитель, карта осталась там, я не смог дойти до нее, мне надо было возвращаться наверх. Но ключ – ключ у меня. Теперь осталось только открыть им последнюю дверь – и карта у нас в руках.
Я сначала струхнул – про умного-то он услышал. А потом вижу – нет, все равно меня за учителя принимает. Ну, и любопытно стало – что за ключ, что за карта?
– А карта-то чего? – я к нему даже поближе пододвинулся – Места, где сокровища зарыты?
– Как же, учитель? – даже вроде обиделся он – Карта, которая приведёт нас к тому месту, где некогда стояли Демиурги и творили свою волшбу! Вы же сами говорили мне: «Тарий, найди его – и мы обретем подлинную силу».
Тут мне совсем обидно стало. Маги – они и есть маги, что им золото, им волшбу подавай. Да и этого дурачка стало жалко. Не знаю, как кому, а мне сразу ясно стало – отправил его учитель вместо себя на опасное дело. Выживет – молодец. Помрет – и ладно. Есть такие, любят чужими руками жар загребать. А среди магов это вообще обычное дело, они из вас, человеков, самые поганые. Даже хуже городской стражи.
Тарий этот потом вовсе неразборчиво стал бормотать, а к утру и помер. Перед самой смертью только крикнул, жалобно так, тонко:
– Ключ в сумке, отдайте учителю.
И верно – была при нем сумка, а в ней – ключ. Еще там пара свитков была, какие-то пузырьки и золота маленько. Золото я выгреб, все одно покойнику оно ни к чему, а остальное даже трогать не стал. Магия – такая штука, вреда от нее больше, чем пользы.
Что интересно – так-то обычно покойник сначала деревенеет, а подванивать через день-два начинает, а этот через час уже посинел и дух от него тяжелый пошел. Ну, пришлось мне хобот тряпкой завязать и на себе его тащить в соседнюю рощицу прикапывать. А что сделаешь? Там по осени как раз йети яму выкопали, уж не знаю зачем, камни, поди, искали, вот в нее я его и определил. Ну да, от моего убежища недалеко, но больно он был тяжелый, хоть и ростом невелик. В общем – там я его и схоронил. И сумку я его туда же бросил, в эту яму.
Через неделю все деревья в той рощице почернели и скрючились, будто их какая зараза сгубила. И трава вся там словно выгорела, хотя вроде только-только она из-под земли вылезла. Видно, не до конца этот маг себя излечил от той дряни, что на ключе была. А может, магиков по-другому хоронить надо, не так как я сделал. Может, их сжигать надо.
Это все полбеды, но тут еще кто-то повадился в ночи вокруг моей берлоги ходить. Как стемнеет – топ-топ. Топ-топ. И бродит, и бродит – до самого рассвета. Видно – не лежалось магу в рощице спокойно. А может, он за золотом своим пришел.
Я так пару ночей потрясся, в ожидании пока этот топотун ко мне полезет, а на третий день бросил его золото около рощицы, в нее саму я бы ни за что не пошел, да и подался оттуда куда подальше. Лучше на снегу спать, чем ждать, пока этот Талий ко мне в дом заявится по второму разу. Не люблю я мертвецов, а особенно тех, которые ходить начинают, вместо того, чтобы в земле лежать.
Вот и все, что я могу тебе про это рассказать. А теперь слушай, как я вернулся в Эйген…
Система работала четко – все, что надо мне дед рассказал, большего ей было и не надо.
«Вам предложено принять задание „Могила у плато Фоим“
Данное задание является вторым в цепочке квестов „Путь к четвертой печати“
Условие – отыскать рощицу, где упокоился навеки маг Тарий и найти его могилу.
Награды за выполнение задания:
2500 опыта;
500 золотых;
Березовый посох;
Получение следующего квеста цепочки»
Ох, опять это – пойди туда, не знаю куда. Хотя здесь нет, здесь карта покажет, но лучше подстраховаться.
– Спасибо, про это в следующий раз – оборвал я речи деда Торча – Скажи, где точно эта роща? Ну, так, рядом с которой твоя берлога была?
– Уффф – выдохнул пикси – Да как же я тебе это объясню? Тут на месте надо ориентироваться.
– Давай так – какой самый ближний к нему был населенный пункт – город или деревня? – не сдавался я.
– Вот ты вопросы задаешь! – дед Торч недовольно засопел – Я имя-то свое не всегда утром вспомнить могу. Хотя…. Была там деревенька… Как же ее… Слеквуд! Точно, Слеквуд! Я еще там у пекаря два каравая хлеба спёр! То есть – купил, это у нас, у пикси, язык такой. В вашем языке значение одно, а в нашем – ну совершенно другое.
– Да это понятно – я встал из-за стола – Спасибо тебе деда Торч. Живи еще сто двадцать лет.
– Не приведи боги! – перепугался старик – И так уже еле хожу, все надоело, сил нет. Скорей бы уж туда, за Грань. Одна радость – глаза уже не те, хоть рожи ваши не вижу. Слышь, человек.
– Чего? – я уже было направился к двери, но остановился, чтобы послушать, что мне скажет старый пикси.
– Ты там осторожней – дед Торч был очень серьезен – И в рощице этой, и вообще. Йети – они только на вид неповоротливые, а на самом деле ты обернуться не успеешь, как они тебе голову раздавят ладонями. А там их много мотается. Ты, если совсем край будет, вали на болота, йети туда не суются, боятся. Они же каменные наполовину, а камень и вода испокон века не ладят. Нет, болото тоже не лучшее место для прогулок, но там хоть шанс будет на то, что ты цел останешься.
