Мишель Подымски - Интерфейс
«Пора уходить», — подумал Рауль и направился к выходу.
* * *Кроуссен безразличным взглядом всматривался в Лауру Райз, а она всматривалась в него. Она всегда была здесь, рядом, но Ошиан и подумать не мог, что лишившаяся власти королева Изначальных — это Лаура Райз. Он до сих пор помнил их последний разговор.
— Как ты не понимаешь, что лишь так Изначальные смогут достигнуть вершин развития? — сказала она. — Лишь через меня.
— Каждый человек имеет право на свободу, данную ему свыше, — ответил Ошиан. — И ни ты, ни кто-либо другой не вправе на неё посягать.
Она помнила его высоким светловолосым красавцем, а не сгорбившимся лысым человечком, которого все боятся.
— Ни ты, ни Шагари не сможете помешать нам. Наша программа под видом наркотика «Волшебство» уже запущена в человеческое общество, — прошипела она. — Эта программа ускорит эволюцию, сделав человечество единым.
— Этого не будет. Мы нашли противодействие. Шагари уже здесь, и он готов лишить человечество биотехнологий, — абсолютно спокойно сказал Кроуссен.
Наблюдавший за этим всем Райз не знал, что ему думать. Его первый заместитель и его жена говорили о каких-то совершенно непонятных, недоступных его пониманию вещах.
«Что происходит?» — думал он, не решаясь произнести это вслух.
— Стивен, это мой бывший, — сказала Лаура, указывая на Кроуссена. Потом повернулась к Францу и добавила:
— Думаю, нам не нужен лишний свидетель.
— Здесь я с тобой согласен, — кивнул Франц и поднял руку. Из его пальцев вылетел небольшой синеватый энергетический сгусток, коснулся лица Райза, и глаза того медленно закрылись.
— Пусть поспит, — сказал Франц.
— О, энерготехнологии, — скорчила удивленную гримасу Лаура.
— Да. И скоро человечество начнет пользоваться именно ими. Мы подсунули их Борисову.
— Только Борисов или уже умер или скоро умрет, — парировала Лаура. — Я отправила туда убийцу.
— Не думаю, — Кроуссен изобразил на лице некое подобие ухмылки.
— Как ты не понимаешь, Ошиан? Взгляни на этих людей. Они тонут в своих междоусобных войнах. Они неспособны победить бандитизм и наркоманию. Неспособны объединиться ради большей цели. Они нуждаются в эволюции, объединении, становлении единым целым. И я могу дать им это.
— Я верю в них, — все так же сидя в кресле, ответил Кроуссен. — Даже если допустить, что эти люди встанут на путь биоэволюции, ты не будешь их королевой. Ведь они принадлежат к другому виду.
— Это неважно, — усмехнулась Лаура. — Пусть у них будет своя королева. Свое объединенное общество. Главное, чтоб это случилось. Я верю, что смогу помочь этим людям.
— Видишь, мы не так уж и отличаемся от них, — с этими словами Кроуссен поднялся с кресла. — У них свои распри, у нас свои. Они даже в чем-то лучше нас. Не думаю, что они, обнаружив другой населенный мир, вмешались бы в их судьбу, как это делаешь ты.
— Это ради их же блага! — воскликнула Лаура. — А ты подумал, что будет, если твой план сработает и человечество останется заключенным в разных мирах без каких-либо технологий?
— Они найдут выход или мы им поможем.
— Ты даже не знаешь, что делать дальше. Ошиан, ты окончательно превратился в марионетку Шагари.
— Главное, что перестал быть твоей, — кивнул Кроуссен.
Рука Лауры метнулась вперед, целясь в лицо Кроуссена, но тот смог в последний момент отпрыгнуть. Он оттолкнулся от стола Райза и, направив руки вперед, полетел на Лауру.
Никто не мог представить, что неуклюжий с виду Кроуссен способен двигаться настолько быстро.
Из каждого пальца Лауры выполз длинный, похожий на спагетти, щуп, а вокруг Франца образовался синий энергетический ореол. Их движения были настолько быстры, что ни один человек не смог бы уследить за ними.
Атака, защита, уворот, снова атака.
Каждый из них понимал, что это последняя битва в их жизни. Кто выиграет, тот покинет это место живым.
Щупы, выросшие из пальцев Лауры, все время пытались дотянуться до Франца, но тот вертелся с нечеловеческой скоростью, уворачиваясь и отбивая их выпады своей энергией.
Кроуссен подпрыгнул, перевернулся в воздухе и встал на потолок. То же самое повторила и Лаура. Между ними находилась только лампа в виде растущей из потолка человеческой головы. Бой продолжался.
* * *Протокол «Касатка» — этим кодовым обозначением в охране Борисова именовалось, что Геннадию Владимировичу грозит опасность и что его нужно срочно увести. Угроза покушения. А покушение уже происходило.
Карлос Торрес упал на пол, и из его рта, носа, глаз, даже через поры кожи просачивался зеленоватый дымок. Программа перестройки, подмешанная Молиной в его еду, сработала отлично. Часть его внутренних органов перерабатывались в яд.
Борисову яды были не страшны. В свое время он позаботился об иммунитете. Но яды, как и все остальное, совершенствовались. Кто сказал, что невозможно синтезировать яд, которому не смог бы противостоять иммунитет Геннадия Владимировича? — так считала охрана Борисова и действовала согласно отработанной инструкции.
Они уже поняли, кто является убийцей. Новый повар Рауль Молина — только он мог подмешать в еду Торреса программу. Убийца все еще находился где-то в бункере, значит, он мог попытаться нанести новые удары. Поэтому Борисова нужно было срочно отвести в самолет и вывезти до тех пор, пока убийцу не поймают и не докажут, что бункер абсолютно безопасен.
Несколько охранников в защитных масках, один из которых был боевым модификантом, ворвались в зал для трапез, окружили Борисова со всех сторон. Участники обеда пребывали в панике — кто-то бежал, куда глаза глядят, кто-то кричал, кто-то громко кашлял, вдохнув испарения. Один даже пытался разбить псевдоокно, несмотря на то, что на самом деле это была всего лишь одна из стен бункера.
Но охрану интересовал только Борисов. Ведь любого из собравшихся здесь директоров и заместителей можно заменить, а Борисова — нет.
— Протокол «Касатка» в силе, — сказал один из охранников, протягивая Борисову защитную маску.
Вслед за охранниками в комнату ворвались несколько ученых с целью ликвидировать угрозу и, невзирая на панику вокруг, принялись осматривать тело Торреса.
Окруженный охраной со всех сторон глава «Маджестик» продвигался по ярко освещенным роботами-светлячками коридорам бункера. Они миновали одну дверь-биопленку, еще одну. Вошли в лифт, который должен был мигом доставить эскорт в ангар.
Борисов выглядел предельно спокойным. Его спокойствие было видно даже через защитную маску, под полупрозрачной текстурой которой его лицо выглядело залитым тонким слоем воска.
Охрана сотни раз отрабатывала эту процедуру в целях тренировки. Геннадий Владимирович сам настоял на учениях с его участием. Даже когда глава «Маджестик» спал, его могли разбудить с целью провести учения. Ведь не знаешь, когда и в каком виде придет опасность, и лучше всегда быть к ней готовым.
Лифт пулей помчался вверх.
Пилота уже предупредили, и двигатели самолета были запущены. Оставалось только ждать, когда Борисов поднимется на борт. Вот он вышел из скоростного лифта, уверенной походкой, словно шел на совещание, вошел в летательный аппарат, дверь закрылась.
— Взлетаем, — сняв с лица защитную маску, сказал Борисов.
В нескольких сотнях метров под ангаром, удивленный ученый, обследовавший разлагающееся, превращающееся в зеленоватый газ тело Торреса, тоже снял маску.
— Вадим Сергеевич, что вы делаете? — спросил его склонившийся рядом коллега.
— Это не яд, — ответил ученый, и его глаза от удивления округлились.
— То есть?
— Это не яд! — вскликнул Вадим Сергеевич. — Безопасный газ, стимулирующий только першение в горле!
Посреди огромной алмунийской пустыни, отблескивающей в свете синего гиганта, открылся невидимый ранее маленький технический люк. Сперва оттуда показалась рука, потом голова Рауля Молины. Он все сделал правильно. По предоставленной Евой карте он прошел мимо охранников и через технический лаз выбрался наружу.
Ева уже ждала. Она подала Раулю руку и тот, крякнув, выбрался на горячий синий песок.
— Все? Мы все сделали? — спросила Ева.
— Еще нет, — ответил Молина, чувствуя, как под ним задрожала земля.
Ангар открылся в сотне метров от них, и черный треугольный самолет показался над поверхностью пустыни. Его заостренная передняя часть была направлена прямиком на Молину, а Рауль представлял, как Борисов сейчас смотрит ему в глаза. Возможно, глава «Маджестик» уже осознал свою ошибку, возможно, ему уже сообщили, что газ безвреден. А может, и нет. Это было не важно.
Рауль смотрел, как самолет поднимается в воздух, одновременно посылая с интерфейса сигнал бомбе на его борту. Бомбе, установленной Евой еще во время их полета из города.
