Андрей Павлухин - Сальто над алюминиевым лесом
Я побежал по стене. Словно делал это всю жизнь. Очередь из пушки чистильщика прошила кирпич и деревянные панели подо мной. Полетели щепки… Вытянув руку, я открыл ответный огонь. Повезло. Пули скосили его, лупанув по ногам. Я оттолкнулся от стены и мягко приземлился рядом.
— Добей! — шепнул Кунджи.
Пинком я отшвырнул оружие чистильщика в дальний угол комнаты. И вышел в коридор. «Дурак…»
В 308-м номере через холодильник я перебрался на следующий уровень.
— Ты видел?!
Кунджи крутнулся на своем кресле, отрывая взгляд от контрольного монитора — там окаменел в паузе мой аватар. Я завел руку за голову и выдернул из разъема в основании черепа биосетевой кабель (биос). Затем, расстегнув «молнию», высвободился из объятий виртуального костюма. Тело слегка покалывало.
— Он тебя найдет.
Оптимизм Кунджи потрясал. Мой партнер любит называть себя «реалистом в инфернальной форме». — Пусть попробует.
— Попробует, — заверил Кунджи. Вновь повернувшись к монитору, он словно утратил ко мне всякий интерес. В правом нижнем углу экрана вынырнуло окошко с перечнем каких-то названий. Часть из них была погашена, буквы потускнели и расплылись, — пройденные мной уровни.
— Тебе осталось немного, — бросил Кунджи через плечо.
— Сколько на это уйдет времени?
— Не знаю. От пары суток до трех-четырех недель. От тебя зависит. — Он пробежался пальцами по сенсорной клавиатуре. Окно развернулось в голограмму посреди комнаты. — Чистильщики перекапывают Сеть в поисках тебя. Это носит уже тотальный характер, дружище. Но их работа осложняется тем, что по мере продвижения в глубь «реинкорновской» локалки миры-оболочки становятся все совершеннее…
Отделавшись от костюма, я иду в туалет. Оборудование, заменяющее основные жизненные процессы, влетает в нехилые бабки, поэтому я вынужден иногда… для удовлетворения простейших потребностей, как сказал бы Кунджи. На работе я выбил отпуск, так что теперь почти не отвлекался от штурма.
Унитаз за моей спиной резко загудел, раскладывая содержимое на атомы. Автоматическая дверь отрезала этот звук.
В голоокне мелькали ряды цифр — Кунджи загружал очередной хитрый софтик, вплетая его в ткань Сети. Я направился на кухню.
Кунджй пил сок манго и играл в «тетрис».
— У тебя одни развлечения на уме, — буркнул я.
Вряд ли справедливое замечание. Именно благодаря «примочкам» партнера мне до сих пор не спалили мозги. Но я любил поспорить. Он — тоже.
— Развлечения — двигатель прогресса, — заметил Кунджи.
— Да ну?
— Без дураков. Что кричал плебс в Древнем Риме? «Хлеба и зрелищ!» Это — главные жизненные ценности, ориентиры. Кто вращает колесо цивилизации? Телекоммуникационные компании, вот кто.
Я слушал его, как студент лектора, при этом не забыв сунуть в микроволновку консервированный картофель с мясом и яичницу с помидорами. Хлеб отправился сначала в автонарезчик, а затем — в тостер. Кофе разогрелся сам по себе, когда я коснулся термически чувствительной упаковки.
— …Углубимся в историю, — продолжал Кунджи. — Почему человек спустился с деревьев?
— Обезьяна, — поправил я.
— Хорошо, обезьяна. Почему она спустилась? Я пожал плечами.
Кунджи ответил сам:
— Ей стало скучно. Любопытно, стремление к новым развлечениям — вот краеугольный камень человеческой психики.
Микроволновка подала сигнал о готовности пищи и отключилась. Я достал консервы, вскрыл их и принялся за еду.
— В итоге все важнейшие открытия используются королями масс-медиа. Волны?.. Радио, телевидение, Сеть, наконец, в теперешнем ее виде. Книгопечатание?.. Попсовые книжонки про любовь на лотках. Компьютер?.. Орды геймеров рубятся в DООМы и стратегии по всему миру.
— Это — прошлое, — заметил я, поглощая картошку. — То, что ты перечислил, перекочевало в виртуал.
— Согласен. Но суть-то одна.
Он допил сок и поставил опустевший стакан в посудомойку.
— Скажи, Даун, зачем тебе бессмертие? Я чуть не подавился:
— Глупый вопрос…
— И все же?
Я задумался. Долго молчал, прежде чем сказать:
— Чтобы не умереть, Кунджи. Я не верю в рай и Нирвану. Там, за барьером, ничего нет. Пустота. Все оборвется. Краски, звуки, запахи, боль и наслаждение — это будет потеряно. Я хочу жить дальше, вот и все.
Тостер выбросил поджаренные ломтики, щелкнул и затих.
— А дальше? — Кунджи, оторвавшись от «тетриса», сверлил меня взглядом.
— Что — дальше?
— Допустим, ты бессмертен. В твоем распоряжении — века… Ты встречаешь свой очередной миллениум. Какая у тебя проблема?
Нас прервал компьютер, высветив на дверном табло: ЗАГРУЗКА ОКОНЧЕНА.
Кунджи вихрем вылетел в комнату — проверять результаты. Я в одиночестве допил кофе и выбросил смятую упаковку в мусорный бак-аннигилятор. Любые отходы в мире Комплекса перерабатывались в тепловую энергию — вечный круговорот.
— Даун!
— Иду!
Он сидел за контрольным монитором — собранный, напряженный. Я понял — отдых закончился.
— Моя программа называется «Лоцман», — сказал Кунджи. — Она изучила следующий уровень, внедрилась в него и выработала систему подсказок. Обращай внимание на мелочи.
— Принять душ я не успею?
— Нет. Надевай костюм.
Я стою на кладбище.
Ночь. Надгробные плиты, кресты, чугунные ограды освещены бледными лунными лучами. Фильм «ужасов» какой-то. Я усмехнулся: у «реинкорновских» разработчиков, оказывается, больная фантазия. Что бы сказал Фрейд, интересно?
Везде признаки запустения. Могилы давно поросли мхом и папоротником, утонули в кустах волчьей ягоды, в рябинах и прочей дряни. Я уныло брел по этим джунглям, высматривая в темноте малейшие подсказки. Ничего. Ситуация осложнялась туманом, голубоватой мутью, затянувшей кладбище. Ветви кустов норовили хлестнуть меня по лицу, ноги утопали во мху. Шуршала осенняя листва. Иногда я спотыкался о надгробия или поваленные ржавые кресты. Мощными колоннами вздымались к небу стволы сосен.
Удручающее однообразие. Ноль ориентиров. Куда идти? Еще не хватало, чтобы мертвецы стали вылезать…
Впереди замаячило что-то темное и мрачное. Постепенно оно приобрело форму, объем и размеры. Передо мной высится старенькая капличка, сложенная из красного кирпича. Я обхожу ее и встречаюсь с нищим:
Нищий сидит в позе лотоса и смотрит на меня пустыми глазницами. У его ног — меховая шапка, на шее — кусок картона, на котором слова: «САМИ МЫ НЕ МЕСТНЫЕ…» Ну — и так далее.
Пошарив в карманах, я извлек горсть мелких монет и швырнул в шапку. В ответ нищий протянул мне руку со сжатым кулаком. Кулак разжимается — на ладони серебристо посверкивает жетон. Я беру его. Орел — змея, пожирающая собственный хвост, решка — одно только слово: «ТАНАТОС». Смерть. Больше ничего.
Я отворачиваюсь и ухожу. Нищий растворяется в тумане.
Довольно прохладно — думаю, этот мир застыл где-то в октябре. На мне по-прежнему пальто и длинный вязаный шарф поверх растянутого серого свитера, линялые джинсы и черные ботинки на «тракторной» подошве.
Поплутав по кладбищу, я вконец заблудился. Казалось, это место замыкается само на себя.
Я решил дождаться утра. Опустившись на землю, привалился спиной к рельефной ограде. Плотнее закутался в пальто и попробовал заснуть. Меня встряхнул голос Кунджи, звучавший прямо в голове: «А ну вставай, урод! Хочешь с чистильщиком поцеловаться?..»
Я вновь бреду в никуда.
Мне повезло: деревья стали расти реже, и я вышел на берег реки. Крутой, обрывистый берег, по которому тянется извилистая тропинка. По ней я спустился в город — на узкую, мощенную булыжником улочку, одним концом упиравшуюся в лодочную станцию, а другим выводящую на площадь.
Городок был маленький. Чем-то он мне напоминал те старинные белорусские города, уже давно поглощенные мегаполисом и превратившиеся в заповедные «музейные» районы. Я родился и вырос именно в таком районе, в обшарпанной пятиэтажке времен XX века…
Час предрассветный. Я в нерешительности замер в центре площади, на перекрестке дорог. Подсказки. Где их искать? Разумеется, на доске объявлений.
Я направился к остановке. Обогнул скамейки и подошел к покосившемуся забору, ограждающему стройку. Света фонаря и луны вполне хватало, чтобы прочитать текст. Я мысленно пробежался по объявлениям. Все одинаковы. Сдается квартира по улице Ленина, 79/2. Телефон 1-18-25. Ни подъезда, ни номера квартиры…
«Думай, — сказал я себе. — Что у нас есть?»
Жетон.
Браво, Даун! Я подхожу к телефону-автомату, набираю указанные в объявлении цифры. Длинные гудки. Щелчок: — Да?
— Я по объявлению. Как мне вас найти?
Получаю подробные инструкции. Двигаюсь по главной улице (она же — Ленина). Почти точная копия моего района. Не удивлюсь, если справа окажется книжный магазин, а затем — бар. Как он назывался? Вроде «Релакс». Воспоминания накатывали волной. Слева должна быть железная дорога, вокзал. Тогда, в моем детстве, на вокзале встречались «девятки» и «шестидесятки», до зубов вооруженные цепями, кастетами и кусками арматуры…
