Михаил Атаманов - Защита Периметра. Восьмой сектор
Появилась опять улыбающаяся официантка, вот только вместо тарелок она на этот раз принесла на подносе прошитую степлером пачку листов бумаги, исписанных аккуратным машинописным текстом. Я с каким‑то тупым равнодушием отметил, что вместо строгой форменной одежды ресторана на официантке почему‑то оказалось надето странное весьма фривольное полупрозрачное нечто из обвивающих талию, руки и ноги широких розовых ленточек и непонятных висюлек. Затем моё внимание всё же сфокусировалось на принесённых бумагах. Что это, мой контракт? Но когда это официантка успела его напечатать? И разве это работа официантки печатать бумаги? Или контракт уже был заранее готов, и она лишь принесла?
— В двух экземплярах, как положено. Ознакомься и распишись на последних страницах, — донёсся до меня голос Георгия, собеседник опять почему‑то был в синем военном мундире.
Я честно попытался вчитаться в текст, но всё оказалось бесполезным — строчки прыгали перед глазами, да и вообще буквы в них были какими‑то неправильными. Кроме слова «КОНТРАКТ» крупным шрифтом на первой странице я вообще ничего не мог прочесть. Подошёл один из телохранителей Георгия, только на этот раз он был не человеком, а какой‑то серой прямоходящей ящерицей в костяном панцире. Зато вот оружие у него никуда с пояса не делось, хотя сейчас это был не пистолет, а какой‑то больше похожий на фен для сушки волос агрегат.
— Мой принц, нужно спешить. Время быстро уходит, — произнесла ящерица встревожено.
— Сам знаю! — резко ответил ей Георгий в мундире. — Но видишь, как его развезло? Его и требовалось ввести в невменяемое состояние, но он же сейчас совсем уснёт! Мия, не дай ему уснуть!
Девушка в розовых ленточках обогнула стол, подошла совсем близко и села мне на коленки. Она без всякого предупреждения впилась губами в мои губы, я почувствовал цветочный вкус её тёмно — фиолетовой помады.
— Ну — ну, хватит! — тот, кого назвали принцем, протянул через стол украшенную перстнями правую руку и перевернул лежащий передо мной контракт сразу на последнюю страницу. Мия всучила мне явно весьма дорогую ручку, вроде даже настоящий «Паркер» с золотым пером, и ткнула пальцем в то место, где должна была стоять моя подпись. Георгий начал меня торопить:
— Подписывай скорее, тебе уже пора приступать к работе!
Нетвёрдой рукой я машинально поставил загогулину своей росписи на месте длинного прочерка, затем ещё одну роспись на подсунутом втором экземпляре непонятного договора. А потом сознание окончательно меня оставило, и я упал лицом в тарелку с недоеденными остатками форели и салата.
Пробуждение
— ААААААААА! — никогда не думал, что вид собственной руки может оказаться настолько шокирующим.
Даже не знаю, что именно меня больше напугало — раскрашенные синим и зелёным лаком ногти, чёрно — зелёный перстень на указательном пальце, золотая цепочка на запястье — тоненькая и с фривольным медальончиком в виде двух слившихся в объятиях тел, или сама кисть руки — пухлая с короткими, словно лишившимися последних фаланг пальцами. Наверное, всё это вместе. Самое главное было, что эта рука не принадлежала мне! Сон как рукой сняло, я присел на кровати и осмотрелся.
Место оказалось мне незнакомо — средних размеров прямоугольное помещение без окон и дверей, каменные шершавые на ощупь плиты стен, слегка тёплые, словно внутри перегородок проходили трубы отопления. Никаких ламп я не заметил, однако рассеянный тусклый свет позволял рассмотреть очертания предметов. Единственным предметом мебели оказалась моя кровать — огромная, словно рассчитанная на трёх — четырёх человек. На полу обнаружилось ковровое покрытие бордово — красного цвета, слегка пружинящее при ходьбе…
Стоп! Я поймал себя на неожиданной мысли. Откуда я знаю, что стены шершавые и тёплые на ощупь, а ковровое покрытие пружинит при ходьбе? Я ведь только — только проснулся и даже не спускал ног с кровати! В возбуждении от своего открытия я протянул руку к стене и быстро убедился, что стена действительно тёплая и шершавая, словно состоящая из пористого камня. Откуда я это знал? Может, дотронулся во сне? Допустим. Я встал на пол. Покрытие действительно слегка пружинило, как и я предполагал. Может, я ночью вставал, а потому знал? Я прошёлся вдоль стены. Никаких дверей или хотя бы намёков на них. Да ещё и освещение в комнате было явно недостаточным.
— Свет! — скомандовал я, и по всему периметру потолка зажглись яркие лампы.
Откуда я знал, как зажечь лампы? У меня не нашлось ответа на этот вопрос. А может, я даже где‑то в глубине сознания знал, как выйти из этой запертой комнаты? Почему‑то я не сомневался, что выход действительно существует. Только вот куда это выход меня выведет? Готов ли я к тому, что меня ждёт снаружи? Только тут я обратил внимание на то, что спал на кровати нагишом. Никакой одежды в комнате не обнаружилось, были лишь всё те же ровные стены и большая постель. А что если за моими действиями сейчас наблюдают? Мысль поразила и одновременно напугала меня. Я снова уселся на кровать и прикрыл срамоту одеялом. Кстати, хорошим таким одеялом, толстым и тёплым, внутри пододеяльника прощупывался мягкий приятный на ощупь наполнитель.
Я посидел немного, собираясь с мыслями и пытаясь восстановить прошлые события. Мешала сосредоточиться сильная жажда. В горле пересохло, тяжёлый и неповоротливый язык ощущался шершавым и словно чужим. Догадки и предположения по поводу моего положения появлялись одно неправдоподобнее другого. Одно я помнил точно — вчера я сильно «нажрался» в ресторане, мне потом было очень плохо. Или это случилось не вчера? С трудом, как сквозь туман, я продирался через препоны, шаг за шагом восстанавливая события вчерашнего дня. Я пришёл в «Золотую Воблу» возле своего дома. Это я помнил отчётливо, от этого события можно было начинать отсчёт. Я пил с одним едва знакомым типом по имени Георгий. Он нанял меня для работы. Я должен был играть вместо него в какую‑то игру. Точно, именно так. Но вот когда я пытался вспомнить дальнейшие события, мысли начинали путаться.
Так может я уже в игре? Если на моей голове надет шлем виртуальной реальности, то как ни крути головой, ты будешь видеть только экран. Я поднял руки вверх и нащупал свою голову. Никакого надетого на голову шлема не ощущалось, хотя это совершенно ничего не говорило — отдав мысленный приказ поднять руки, я мог приказать не своему собственному телу, а виртуальному персонажу. Как же всё‑таки проверить, в виртуальном ли я нахожусь мире или в реальном? Я снова осмотрел пустую комнату. У любой даже самой хорошо прорисованной компьютерной картинки можно рассмотреть пиксели изображения! Мысль была здравой, а потому я всмотрелся в странный перстень на моём пальце, пытаясь найти фальшь. Но то ли разрешение виртуального экрана оказалось очень качественным, то ли перстень был настоящим, но я не смог при всём старании разглядеть отдельные точки, из которых состоит компьютерное изображение.
Пить хотелось сильнее. Я снова встал с кровати и, намотав одеяло поверх туловища, отправился осматривать стены своего… а что это для меня, кстати? Для тюрьмы слишком комфортно, для обычного жилища слишком пустынно. Когда я подошёл к очередному участку стены, в ней бесшумно открылся проём. Просто кусок камня уехал в сторону, обнажив полукруглую арку входа в соседнюю комнатку, оказавшуюся уборной. Это оказалось весьма кстати. Как и обнаруженный рядом вход в душевую кабину. На полочке в душе выстроилось множество каких‑то непонятных баночек, но меня остановило совсем не это. На стене имелось зеркало, и я глянул в него.
— ААААААААААА! — снова крик отчаяния и страха вырвался из моей груди.
В зеркале отражался не я! Из зеркала на меня смотрел этот… как его там… Георгий Иннокентиевич! Именно его лицо, опухшее после пьянки, смотрело на меня мутными глазами из квадратной рамки. Да, его тёмные короткие волосы, его нос и его глаза! Как же так? Я попятился и едва не упал, видимо сказывалось вчерашнее. К тому же мне всё время приходилось фокусировать взгляд, изображение постоянно пытались скрыть какие‑то набегающие тёмные пятна, и это сильно раздражало.
Думай, срочно думай! Наиболее напрашивался вариант, что я уже каким‑то образом играю и потому вижу в зеркале изображение чужого лица. Лицо персонажа, созданного другим игроком. Видимо, мне теперь за него придётся играть. А что я вообще знаю про свой персонаж? Я снова взглянул в зеркало. Темноволосый мужчина средних лет, довольно обрюзгший и с заметным животом. Если он и занимался когда‑либо спортом, то по его фигуре это было вовсе не видно. Скорее наоборот, складки дряблого жира болтались на сиськах и колыхались на пузе. Зачем вообще нужно создавать такого откровенно отталкивающего персонажа? Кстати, а как его хоть зовут‑то?
