Мерси Шелли - Лишние детали (сборник)
Еще через пару минут я получил назад свой чип – и толстый конверт с фотографиями. Не успев еще расплатиться, разорвал конверт.
Он был на всех снимках. И у подножья Эйфелевой башни, и на втором ярусе. И на набережной Сены, и среди версальских фонтанов. Даже на самом первом снимке – я щелкнул Ги на фоне аэропорта де Голля – индиец торчал на заднем плане в правом верхнем углу. Маленький случайный прохожий с бутылкой пива. В каждом кадре.
Фотоаппарат я прямо там разбил, об пол сервис-центра. Хотел еще полицейскому врезать, да Ги меня вовремя увела. Она хоть и маленькая, но умеет так на руках повиснуть, что не хуже наручников-липучек.
Но это еще не всё. Через неделю, на своей прежней работе в парке, я снова его увидел.
Десятка два японцев снимались на входе в дом-музей Гауди. Облепили всю лесенку, а фотоаппараты, все два десятка, отдали одному добровольцу, чтоб он каждой камерой по очереди щелкнул. Я немного притормозил, на это чудо поглядеть – мелкий желтый японец, весь увешанный «Кодиками». Уж не знаю, есть ли у них в Японии рождественская елка, но получилось похоже. Еще подумалось, что он мог бы сразу с двух рук снимать, как эдакий японский Рэмбо.
А потом я проследил взглядом, что у него попадет в кадр. Индиец с кожей копченой курицы, с мохнатыми сросшимися бровями, стоял позади японцев, в дверях дома-музея. Белая рубашка светилась в тени.
Естественно, я опять побежал. Да, с моим дурацким коленом. Но в этот раз я точно знал, что он вошел внутрь, а выход только один!
Ги потом сказала, что он наверное спрятался под кроватью сеньора Гауди. Еще она сказала, что я просто свихнулся от своей чересчур ответственной фотоработы. И еще добавила, что возможно, все мозги у меня находились как раз в том колене, которое прострелили. Когда она это сказала, я взял одну из ее кисточек, сломал пополам и бросил через плечо, без комментариев. Больше она про колено никогда ничего не говорила. Очень понятливая.
С ответственной работой я после этого завязал. Осенью и зимой торговал картинками Ги здесь, на Рамбле. Помогал ей холсты грунтовать, рамки делать, ну и всё такое.
От фотоаппаратов вначале дергался, потом как-то отпустило. А в апреле даже решил попробовать себя в роли «артиста». Сначала долго наблюдал за этими чудиками. Влезет такой на чемодан, замрет в позе – и стоит полчаса, живая скульптура. Видок у каждого свой, кому на что фантазии хватило. Один просто балахон марлевый накинет, а другой забабахает страшную маску инопланетянина, да еще золотой краской покрасится весь, от носа до подошв. И меч джедайский в руках, само собой.
Девицам с хорошими фигурами проще, но это уж кому что досталось. И потом, не всякий может долго стоять неподвижно. А мне с моей коленкой как раз самое то – ни бегать, ни ходить не надо.
Да и роль я себе неплохую подобрал, камзольчик и глобус-постамент сразу всё объясняют: тот самый Колумб, собственной персоной. Особенно детишкам нравится – укажешь пальцем на какую-нибудь егозу и замрешь на четверть часа. Я пока с вами болтал, всего два раза позу поменял, а больше и не шевелился, заметили?
Где оригинал посмотреть? А просто вниз по Рамбле спуститесь, там он и стоит на набережной, на столбе высоченном. Я вам уже говорил, что это единственная фигура во всем ансамбле с целым указательным пальцем? Ах да, говорил, и про деда тоже.
Нет, сам я достопримечательности теперь не посещаю. Разве что на его, прототипа моего, поглядываю временами. Не специально, а так, когда в трамвае по набережной еду. Но всё равно на лицо стараюсь не глядеть. Ага, только на палец. Мне и этого хватает, неприятное зрелище.
Почему? А вы, когда до него дойдете, присмотритесь. Слыхали, небось, что этот парень Америку открыл? А указывает-то совсем в другую сторону!
КАЖДЫЙ ЖЕЛАЮЩИЙ ФАЗАН
«Здравствуйте! Это письмо НЕ является рекламой…» [МУСОР]
«Самый надежный способ увеличить…» [МУСОР]
«Привет, Чарли. Ты не поверишь, но Мэттью снова…» [ВХОДЯЩИЕ]
«Удаление волос навсегда!» [МУСОР]
Что-то спросили? Чесс моргнул и огляделся.
Женщина в зеленом пальто. Высокий воротник застегнут так плотно, будто она сидит в зимнем парке, а не в теплом холле частной клиники. Нижнюю половину лица скрывают два перекрещенных шерстяных уголка, однако по глазам видно, что именно она попыталась заговорить с ним.
К тому же, кроме нее и Чесса, в помещении находился только один человек, какой-то клерк с мокрыми глазами. Но он, как и прежде, напряженно читал «Плейбой», держа журнал в носовом платке, намотанном на руку. На столике перед ним лежала еще парочка легкомысленных журналов. Странный выбор для такого заведения.
– Простите, не расслышал? – обратился Чесс к женщине.
– Я говорю, не надо так переживать! – Она говорила в воротник, и голос получался как будто из радиоприемника. – Всё будет в порядке. Профессор N. уже многим помог.
– Да, я знаю, спасибо. Я просто задумался.
Это было правдой – которую, впрочем, никогда не понимали люди, видевшие его в такие минуты. В состоянии задумчивости лицо Чесса приобретало не просто отсутствующее, но какое-то очень трагическое выражение. Уйдя в себя, а потом вернувшись, он не раз был вынужден объяснять свидетелям такого «ухода», что у него никто не умер.
Так и тут. Поездка с Натали к медицинскому светилу в соседний штат грозила сорвать все рабочие планы. Последние тесты «Маугли» нужно было закончить еще на прошлой неделе. А буквально завтра – сдать почтовый фильтр заказчику. Всю дорогу Чесс глядел в экран «пальма» и кормил, кормил свою программу примерами из двух архивов: в одном содержалась его собственная коллекция электронного мусора, в другом – личная переписка за два года.
Ради этого они даже поехали на «Грейхаунде». Натали еще не училась водить, а Чесс не хотел терять два часа драгоценного времени на то, чтобы следить за дорожными знаками и дикими грузовиками.
Автобусом вышло дольше. Но для Чесса, ушедшего с головой в работу, даже сутки могли пролететь незаметно. А уж эти сто пятьдесят минут – и подавно. Вот они берут билет из морщинистой руки кассира в Моргантауне, проходят в пустой салон между рядами серых мягких кресел, Натали что-то щебечет об этих креслах – «похожи на осликов…» – вжик! – и она уже громко кричит «ой, мама!», потому что автобус вылетает из длинного тоннеля на высокую развязку-спагетти с великолепной панорамой Питсбурга. Серебряной лентой вспыхивает река, и Чесс со вздохом закрывает «пальм».
Десять минут назад, когда Натали скрылась за дверью профессорского кабинета, он снова вынул комп и занялся работой. И где-то в середине этого процесса, как обычно, замер и уставился в пространство, мысленно прокручивая тесты вместе с машинкой. А эта дамочка, конечно, решила, что он вот-вот хлопнется в обморок из-за переживаний.
– Ваша жена из России?
Чесс кивнул, заметив, что невольно ответил сразу на два вопроса. Нет, официально она не была его женой. Но и «подружкой» уже не назовешь. Если женщина прилетает из другой страны только ради тебя, жирного неудачника, и буквально вдыхает в тебя жизнь, а ты начинаешь делать для нее такие вещи, каких не делал ни для одной из своих «прошлых»…
Они познакомились вскоре после того, как он закончил университет (отделение английского языка) и одновременно – свой первый роман о большой и почти счастливой американской семье, живущей у озера где-то на севере Пенсильвании. Однако писательская карьера не заладилась. Новоиспеченный Ирвин Шоу нуждался в деньгах, а издатели XXI века не нуждались в романах о жизни больших семей на озерах – кроме таких произведений, где по ходу книги все члены семьи оказываются связаны нетрадиционными сексуальными отношениями, а в финале всех съедает озерный дух или инопланетянин. Ну, в крайнем случае, кто-то один мог бы выжить и разделаться с инопланетянином, переехав его несколько раз на своем «форде» или еще какой-нибудь патриотичной колымаге, остро нуждающейся в рекламе.
Но в романе Чесса семья была вполне нормальной и почти счастливой, ее взрослые представители ездили на приличных японских машинах, а инопланетян не было и в помине. Депрессия, охватившая молодого писателя после осознания этой трагической нестыковки с издательской системой, добавила к его избыточному весу еще два десятка фунтов – и вовсе не стерлингов.
А потом случилось чудо. Хотя нет, ничего сверхъестественного. Наверное, такое бывает со всеми. Бросаешь взгляд в вечернее небо и вдруг натыкаешься на ослепительную луну. Обычное дело, но всё же удивляешься, как она там оказалась именно в тот момент, когда ты подумал о чем-то важном.
Натали появилась на горизонте столь же неожиданно и вместе с тем как-то очень естественно. А с ней – и решение отправиться обратно в университет за вторым образованием. «Твоя работа связана с компьютерами? Нет? Но ты мне так хорошо объяснил про форматы картинок! Я даже подумала, это знак… сам научился? Здорово!»
