Сергей Соболев - Скриптер
– Вас понял.
– Из числа сегодняшних заявок ими выбран тот же мобильный объект, за которым поручено наблюдать и вам, коллеги.
– Понял, Центральная!
– Препятствовать их перемещениям или еще как-то мешать инспекционной деятельности этих господ – запрещено. Подтвердите ясность по данному пункту!
– Работе инспекторов не препятствовать. Ясность подтверждаю!
– Ваша задача остается прежней… Осуществляйте непрерывное наблюдение за редакционным транспортом!
– Принято!
– Отслеживайте все перемещения, фиксируйте все происходящее! Не упускайте из виду редакционный «фольксваген» ни на мгновение… вплоть до того момента, пока они не вернутся на свою базу! С учетом погодных условий будьте особенно внимательны! Зимин, Сотник, задача вам понятна?
– Задача понятна, Центральная. Будет исполнено!
– До связи.
Синий микроавтобус остановился под аркой в горловине Леонтьевского – перед ним лежит залитая дождем и огнями витрин Тверская.
Водитель родстера в самый последний момент вильнул влево и тут же затормозил. Теперь эта легкая серебристая птичка стояла вровень с кажущимся громоздким и даже неповоротливым на ее фоне фургоном.
Возможно, это дело случая, но серебристый, с элегантными стремительными обводами, Mercedes занял ту же позицию, которую занимал несколько дней назад – в тот вечер, когда проводилась репетиция военного парада – транспорт спецслужбистов.
Сотник не знал, отметил ли про себя эту деталь Зимин. В салоне царит напряженное молчание, фоном которому служат шум проливного дождя и лопающиеся где-то в вышине раскаты грома.
Евгений припарковался позади вэна, благо водитель родстера, встав слева вплотную к борту «фольксвагена», предоставил им такую возможность. Движение по Тверской не такое интенсивное, как в часы пик. Но даже в это позднее время, в разбушевавшуюся непогоду, улица отнюдь не выглядит пустынной. Движение идет в обе стороны; то и дело в тучах брызг проносятся легковые автомашины, внедорожники, фургоны…
Дорожное полотно на глазах затягивается пузырящимися под яростными струями ливня лужами; по краям уже бурлят, выхлестываясь на тротуары, полноводные дождевые потоки.
– Евгений, как ты смотришь на то, чтобы я сел за руль? – неожиданно сказал Сотник. – Давай-ка поменяемся местами, пока еще есть такая возможность?!
– Сиди, где сидишь, – огрызнулся Зимин. – Тоже мне Шумахер нашелся…
– Евгений, ты мне недавно советовал «лечиться»… Так вот, ты тоже не обижайся на то, что я тебе скажу.
– Ну?!
– Ты, Зимин, не уследишь за ними. Не потому, что у тебя кишка тонка, нет… У тебя нет нужных качеств, чтобы усидеть у этих парней на хвосте.
В салоне микроавтобуса с нанесенной на бортах аббревиатурой – белой краской на синем – ВГРТК тоже слышен шум дождя, тоже слышны звуки яростной грозы и натужное шорканье дворников. Водитель даже не повернул головы, чтобы посмотреть на остановившееся рядом с ними серебристое авто. Его внимание занято другим. Он ждет команды от Редактора – Павел Алексеевич в своем привычном черном облачении устроился рядом, в кресле пассажира.
Через заливаемое потоками воды лобовое стекло не столько видна, сколько угадывается проезжая часть Тверской. Окутанные тучами брызг из-под колес, подслеповато мигая фарами, проносятся в обе стороны машины; люди спешат добраться домой, торопятся укрыться в своих жилищах от непогоды.
Нижняя часть экрана навигатора, на который выведена карта Центрального округа, сплошь в красном секторе. Линия «запретки», как и в прежние несколько дней, проходит точно по середине полотна Тверской улицы. Но есть и изменения, причем, не в лучшую сторону.
Весь район по эту сторону Тверской – на фоне разметки улиц и проулков – закрашен уже не просто пунктирной сеткой алого цвета, но походит на сплошное красное пятно. По другую сторону от пунктирной линии, совпадающей с осевой линией Тверской, на экране прослеживается некое разрежение в виде перемежающихся синих, оранжевых и красных пятен. Местонахождение самого транспорта обозначено на карте навигатора пульсирующей попеременно оранжевым и синим точкой, отмаркированной взятой в кружок цифрой 3.
Павел Алексеевич прижал пальцем к уху микродинамик. В нем прозвучал знакомый ему голос – то был Главный диспетчер.
– Редактор Третьего, вызывает Диспетчерская!
– На связи!
– Сообщите ваше решение!
– Будем работать… на ближнем объекте!
– На ближнем, значит? Уверены? Еще раз хорошенько подумайте! Время еще есть.
– Уверен.
– Учтите, что обстановка меняется, и меняется в худшую сторону. «Запретка» там совсем рядом! А пригородные объекты пока открыты!
«Вот именно, – подумал про себя Редактор. – Именно, что „пока открыты“».
Он, редактор Третьего канала, не собирается отдавать им – кто бы они ни были – ни пяди земли. Тем более, что все чаще наблюдаются попытки закрыть для редакционной работы исторический центр Москвы. И отступать вскоре, если позволять себе и далее идти на поводу у обстоятельств, если обращать внимание на каждый чих инспекторов из всяческих надзорных организаций, будет уже практически некуда.
– Направьте Часовщика на ближний к нам объект!
– Принято.
– Коллеги из Второго канала готовы?
– Редактор, все готовы, – донесся голос Диспетчера. – Ждем только вашей команды.
Павел Алексеевич коснулся рукой литого плеча водителя.
– Начинаю отсчет. Раз…
– Серебристую спортивную тачку видишь? – угрюмо спросил Зимин.
– Не слепой…
– Откуда мне знать, зрячий ты или слепой? И что ты там видишь в своих этих… бредовых фантазиях?!
– Давай оставим разговор о моих «бредовых фантазиях» на потом. Мерсовский родстер я вижу… на зрение пока не жалуюсь! Я даже заметил, откуда он выехал.
– Ну а раз заметил, то чего тревогу пытаешься поднять? Это инспекционная машина.
– Я это уже понял.
– Так что не ожидается сегодня никаких гонок.
– Это твое мнение? Или по рации передали – типа, расслабьтесь, парни, кина не будет, сегодня нелетный день.
– Это мое мнение.
– Я его уже знаю.
– Будем тупо стоять. Ну, или проедемся по городу, по ближним окрестностям… и вернемся назад.
– Угу. Это тоже мне доводилось как-то слышать.
– Уж поверь мне… не следует ждать чего либо от сегодняшнего дежурства!..
– Ты-то мне не веришь, Евгений. Почему тогда я должен тебе верить?
– Потому что я, во-первых, старший. А во-вторых, служу в нашем подразделении много дольше тебя!
– Ну да, я помню, – Сотник усмехнулся в темноте. – Кто-то говорил мне недавно, что надо поменьше задавать вопросов.
– Я дал тебе хороший совет. Это оч-чень правильный совет, Валерий! Если планируешь задержаться в Спецотделе надолго, поменьше трепли языком. Особенно, в присутствии начальства.
– Я тебя понял, Евгений. Но… уже не в первый раз, каюсь, проигнорирую этот твой совет. И задам свой вопрос…
Рука водителя «фольксвагена» легла на переключатель скоростей.
Николай сейчас поминал гонщика соревнований Формулы 1, замершего на стартовой решетке. Пилота, готовящегося стартовать с «поул-позишна» в тот же миг, когда над гоночным полотном поочередно поменяют свой цвет с красного на зеленый лампы сигнального светофора.
– Два…
Сотник, переждав очередной гулкий раскат грома, продолжил:
– Вопрос такой… Как часто случается, что одних и тех же сотрудников третий раз подряд отправляют на дежурство? Да еще в одну и ту же точку, в одно и то же место?
– Хм… – Зимин покосился на своего сослуживца. – В одну и ту же точку?
– Не слишком ли мудрено я сформулировал? А то меня упрекают в отсутствии логики и в неумении ясно выражать мысли.
– Ты имеешь в виду наш случай?
– А чей же еще?! Кроме тебя, Зимин, я никого из сотрудников младшего и среднего звена не знаю. Я ни с кем из них не общался и не выезжал на совместное дежурство.
– Имеется в виду третье подряд ночное дежурство?
– Именно! Мы ведь не в кавказской командировке. И не сидим в засаде в ожидании опасного преступника! В таких случаях это было бы уместно…
– Не вижу ничего особенного. Ничего из «ряда вон»… Опять же, тебе разве обещали в Спецотделе курортную жизнь?
– А я, Евгений, вижу нечто «особенное»! Нечто из ряда вон.
– Ну-ну. Расскажешь потом это доктору.
– Что касается условий, – пропустив реплику напарника мимо ушей, продолжил Сотник, – то я не жалуюсь. Нормальные условия. Вот только все равно непонятно, почему нас третью ночь подряд отправляют на дежурство.
Зимин, повернувшись всем корпусом, смерил напарника хмурым взглядом.
