Карина Вран - Поступь Инферно
Орк добрался-таки до Монка, натиском сметя гному с дороги, одним ударом ополовинив бар хп монаха и навесив оглушение. Сразу стало веселее: Хэйт, попытавшись накинуть лозу на зеленокожего (безуспешно), принялась за лечение Монка; мелкая, как только поднялась после опрокидывания, рубанула со всей дури по орочьему бедру; Рэй рванул на помощь, по пути добив барда (видимо, чтобы не мучал лютню). Кен же выпускал в грудь орка стрелу за стрелой: замах двуручника - стрела, свист рассекаемого грозным оружием воздуха - стрела, удар - стрела, доспехи орка вспыхивают рубиновыми отблесками - стрела, воин замирает на один удар сердца - стрела, раскручивается вдруг, горизонтально удерживая громадный меч, врезающийся в собравшихся вокруг него Маську, Рэя и до сих пор оглушенного (долгий прошел эффект, дланью неснимаемый) Монка - стрела, стрела, стрела.
Гнома толстокожая, да и латы с показателем защиты ого-го каким, а вот шкала здоровья кинжальщика побагровела зловеще, монах же... отлетел безжизненной куклой к стене. В шею берсерка (Хэйт с запозданием опознала анимацию специфичной классовой стойки) вонзилась стрела, выбивая последние крохи хп, отправляя и его на перерождение. "Разрывная", - грустной шуткой мелькнула в голове адептки мысль, недалекая от истины, Кен уже применял подобную абилку, она так и называлась: разрывной выстрел.
- Красиво бился, - озвучил Рэй единственную фразу за весь бой.
Кен кивнул.
Хэйт некогда было сожалеть о потере Монка - на ее плечи легло лечение Барби. Впрочем, надолго действо не затянулось, сначала пал гном, затем латник - в соответствии с порядком меток.
Таймер оповещал о том, что до конца сражения осталось двадцать четыре минуты.
Хэйт подошла к провалу с вражеской стороны, перегнулась через край, показала оттопыренный большой палец (персонально орку, но она бы не обиделась, прими этот жест на свой счет и вся группа противников).
- Вот теперь - наверх.
Третьего боя не было. Пятеро из шести соперников остались толпиться внизу, у подножия башни, только орк-берсерк поднялся на этаж, уселся там в позе лотоса, разнося в пух и прах все шаблоны: расслабленная поза медитирующего и улыбка людоеда...
- Народ, а нам седьмой в группу не нужен? - невзначай спросила Барби, предварительно отойдя на шаг от Кена. - Очаровательный же... хм-м... самец пропадает! А какие у него татушки...
Эльф не разговаривал с нею до верхнего, пятого этажа башни, на который поднимались уже просто из любопытства. Хэйт не верилось, что Кен поддался на провокацию "прекрасной половины" и взревновал, аки мавр, скорее, просто выдерживал характер - чтобы неповадно было Барби. Глядя же с края обзорной площадки, коей оказалась верхняя точка башни, вниз, лучник признал:
- Боец и правда превосходный. С этим соглашусь. Но нам и вшестером неплохо.
Остаток времени потратили на то, чтобы собрать все собирающееся: нет, не ради очков, победа и так была у них в кармане, а чтобы иметь представление на будущее о функциях разных "штукенций".
Наконец таймер отмигал отсчетом последних секунд и сменился оповещением:
Битва окончена! Победитель: Команда 2. Счет сражения 1320:110.
Участники обеих команд будут немедленно перемещены с арены!
Получено знаков доблести: 1.
Двойственное ощущение было у Хэйт после этой арены: с одной стороны, победа не принесла сильных эмоций, а с другой - она видела в проигравшей группе ребят, которые, скорее всего, больше в этом составе никуда не соберутся, кроме, разве что, мобо-убиения. Они опустили руки, вместо того, чтобы пробовать разные подходы, как-то менять стратегию, думать, в конце концов. Хэйт вспоминала первую их арену, когда их команду распылили на молекулы, одного за другим выбивая в кружок за каемкой лиловых цветиков, но они тогда сжимали зубы и рвались в бой по новой! Да, тупили по страшной силе, она в первую очередь, но не сдавались же! И даже ухитрились не "всухую" проиграть.
Поднять лапки кверху - может быть, это и проще, но разве не останется после такого осадок в душе, поганенький и несмываемый? И не убьет ли этот осадок дальнейшее желание сражаться? Ответов у Хэйт не было...
- Ушастая, о чем задумалась? - дернула адептку за рукав Мася.
- Да так. Очки считала, - покривила душой Хэйт.
С очками как раз все понятно было: по десять очков за фраг, по пятьдесят - за каждое устройство, пятьсот за достижение "последней высоты" - конечной точки.
- Девочки и мальчики, все молодцы, но я вынужден покинуть вас раньше, чем планировал, - сообщил Рэй со слегка виноватым видом. - Ведите себя хорошо!
И испарился. Кен с Барби тоже засобирались (по предположению хихикающей Маськи, мириться). Хэйт вспомнила, что неплохо было бы посетить жреца Балеона, чтобы провести новый "урок", о чем, не вдаваясь в подробности, и сообщила напарникам. Те милостиво отпустили ее на все четыре стороны.
Хэйт прямой дорогой направилась к портальным вратам, памятуя о том, что уроки жреческие имеют свойство быть сильно растянутыми по времени, а ей еще хотелось порисовать до выхода из игры. Не столько с целью обогащения (хотя поистратилась она за последнее время изрядно), сколько для души. Но этим правильным задумкам исполниться было не суждено; пятая точка адептки, традиционно отвечающая за интуицию, так ей и сообщила, когда под ноги девушке (уже в Велегарде, но до храма не доходя) выкатился чумазый донельзя ребятенок. Мальчонка схватился за подол ее мантии и с отчаянным, душераздирающим стоном, взмолился:
- Укройте меня, тетенька, заклинаю вас! Они убьют меня! Убьют!!!
Адептка встала, как вкопанная, лихорадочно соображая: доля детей среди неписей Восхождения сравнительно мала - из соображений наименьшей жестокости. Ведь (чисто теоретически, разумеется) любой "населенный пункт" Тионэи могла постичь судьба той крепи в орочьих степях. НПЦ в игре вполне себе смертны, только ключевые персонажи, на коих завязаны сложные либо мастерские задания, обладали реликвией "последний шанс", переносящей непися в критическом (менее пяти процентов хп) состоянии в главное святилище анклава. Другой вопрос, что уровни большей части НПЦ позволяли справиться с основными угрозами игрового мира, не особенно утруждаясь. Однако это не относилось к детям-НПЦ: их уровни по умолчанию были малы, а способности - слабы даже в сравнении с новичками из числа игроков. Это означало, что шансы на выживание в катаклизме вроде прорыва Инферно у "малышни" ничтожны.
Ребенок-НПЦ, сталкиваясь с игроком, мог выдать социальное задание, вроде: достать котенка с дерева, купить леденец, проводить до дома потеряшку... Но квест, в котором он подвергался бы смертельной опасности? Число таковых исчезающе мало (опять таки, из соображений наименьшей жестокости: дети в игре не должны погибать), а штрафы за отказ невероятны.
"Малец напутал", - пришла к выводу Хэйт.
- Где я тебя спрячу? Под подолом? - строго спросила она мальчугана. - И что стряслось с тобой, поясни... вменяемо.
- Да хоть бы и под ним! - перемазанную рожицу исказила гримаса страха. - Где угодно, лишь бы... Поздно.
Он осекся, задрожав, как осиновый лист на ветру, выпустил материю из пальцев, осел на мостовую безвольным кулем.
Задание! Вопрос жизни и смерти.
Жители Велегарда испытывают доверие к вам: так, ребенок, преследуемый бандитами, попросил спрятать его от преследователей.
Вариативное исполнение: защитить ребенка от посягновений бандитов.
Награда: нет.
Требования: более 1000 очков репутации с городом, наличие способности Красноречие.
Штраф за отказ: -500 очков репутации с Велегардом; понижение репутации во всех анклавах, подчиняющихся расе людей, на 500 очков.
Штраф за провал: -250 очков репутации с Велегардом.
Уровень сложности: базовый.
Хэйт, завидев оповещение, изменилась в лице.
- За спину! - прикрикнула она на отчаявшегося мальчишку. - Те бугаи по твою душу?
Адептка указала на двух амбалов, вынырнувших из переулка и агрессивно прущих в их сторону.
- Д-да, - выстукивая зубами барабанную дробь, ответил ребенок. - В-вы с-спасете м-меня?
- Да куда же я денусь? - в сердцах выпалила Хэйт. - Не трясись ты...
Оповещение о принятом задании она смахнула - мешало обзору. Бугаи, заметив цель (широкой спину квартеронки назвать было трудно), замедлились, растянули ряхи в ухмылках. Хэйт отстраненно подумала, что по легкому пути пошли дизайнеры, прорабатывавшие образы игрового "криминалитета": рожи пошире, под стать кулакам, выражение на них (рожах, а не кулаках) позадиристей - и готов образ "злодея", только детсадовец не опознает.
- Дамочка, двиньтесь-ка в сторонку, - процедил один из бандитов. - А ты, поганец, подь сюды. Живо!
