Сергей Сюрсин - Фантастика. Пасынки Земли
– Зато домики крепче и дождь не пропускают, – возразила сквозь слезы Татьянка. – А еще они обкладывают им свои подземные коридоры, чтобы те не обваливались.
– Все правильно, – поддержал ее Саня.
– Правильно-то правильно, – в голосе Риты чувствовалось недовольство, – но из-за этого ил хомячки теперь гибнут.
– Как гибнут?
– Зверье морское охотится на них, – пояснила она. – Во время отлива хомячки спускаются и собирают ил с обнажившегося дна. Сначала все было хорошо, а потом там объявились эти самые, как их…
– Реснички, – подсказала дочь.
– Тьфу, и название-то придумала! Ни к селу, ни к городу.
– А что, если они похожи на ресницы. Вот и назвала.
– Да бог с ним, с названием, – перебил их Саня. – Дальше-то что?
– Реснички прячутся в иле и ждут, когда хомячки подойдут поближе. Затем хватают их и в море.
– Ну так надо сначала проверить дно, а потом уже пускать хомячков, – предложил Саня.
– Так в том-то и все дело, что реснички невидимые. Тела у них прозрачные, только глаза черные да лапы и кончик хвоста красноватые. Лапы они зарывают в ил, и на темном фоне их практически не видно. Только когда вскакивают и бегут, тогда их можно заметить, но и то с близкого расстояния.
– Тогда нападать на них в этот момент и отбирать добычу.
– Попробуй, напади! – горько усмехнулась Рита. – Эти глупышки, – подтолкнула она дочку, – попытались. В итоге одна смерть. У ресничек длинный хвост, на конце которого пучок игл. Ими она убила Олеську, которая пыталась спасти хомячка. Что там, в иглах – яд или электрический заряд, – не знаю. Олеську спасти не удалось.
– Вот так задачку вы мне подкинули, – задумался Саня. – Надо что-то предпринимать. Идем на берег.
Волны, сопротивляясь, с шумом бились о берег и медленно отходили, обнажая дно. А там кишела живность. Одни торопливо прыгали, ползли, переливались вдогонку за уходящей водой. Другие зарывались в ил, предпочитая переждать в нем неблагоприятный период. По дну уже вовсю бродили хомячки. Грязные, со слипшейся шерстью, перемазанные зеленоватым илом, они загребали его передними лапами, испуганно шарахаясь от выскакивающего из него какого-нибудь морского урода. Набрав ил, они, смешно переваливаясь с боку на бок, торопливо семенили на задних лапах к берегу, освобождались там от ноши и спешили назад. Отливы и приливы здесь были частые, и им приходилось поторапливаться.
На берегу сидела Тереза.
– Привет! – Саня опустился рядом. – Ты что тут делаешь?
– Смотрю, как бы наша детвора сюда не сунулась. Вернулся?
– Ага. Потом расскажу. Ну, как здесь дела? – Саня кивнул на море.
– Тихо пока. Не показывались.
Они молча посидели на берегу. Рита крепко вцепилась в Татьянку, опасаясь, как бы та в случае чего не кинулась на подмогу хомячкам. Но ничто опасности не предвещало. Освободившееся от воды пространство было чисто. Хомячки деловито сновали по вязкому дну.
– Ой, мамочка! – вдруг вскрикнула и заплакала Татьянка.
Все подскочили.
– Где? Не вижу! – закричал Саня, озираясь.
– Вон там! Смотри! Да не туда же! – Рита указала направление.
Недалеко от кромки воды что-то еле заметно переливалось, рябило на фоне волн.
– Всем оставаться здесь, – приказал Саня и понесся туда.
По дну торопливо следовало странное существо. Сегментное тело длинной около метра с маленькой головкой и большими, еле умещавшимися на ней черными фасеточными глазами, заканчивались длинным суставчатым хвостом, на конце которого наподобие погремушки гремучей змеи находился пучок тонких коротких игл. Все это за исключением глаз и игл, было абсолютно прозрачным. Сквозь хитиновый панцирь Саня видел только красноватые жилки кровеносных сосудов и больше ничего. Только дно, преломленное телом реснички, дергалось и качалось в такт движению. Но что это было за движение! Ресничка не шла, а словно плыла по воздуху, не обращая внимания на попадавшиеся на пути валуны и впадины. По бокам ее тела свисала до самого дна колышущаяся красноватая бахрома, и только приглядевшись, Саня понял, что это ее ноги. Длинные, тонкие, перистые, они действительно напоминали своей изогнутостью и густотой ресницы. Так и хотелось прикоснуться к ним, погладить, подивиться их иллюзорной хрупкости. Но зажатое в челюстях безжизненное тельце и хвост, начавший хищно хлестать по воздуху при его появлении, предупреждали, что здесь не может быть места безобидным ласкам.
Зависнув над ресничкой, заторопившейся к спасительной воде, Саня сместился вбок, пытаясь определить ее реакцию. Та развернулась к нему головой, над которой угрожающе дергался хвост.
– Ясно, – сказал Саня.
Поманеврировав немного с ресничкой, пытавшейся дотянуться до него хвостом, он вернулся на берег.
– Не так уж они страшны, если знать, как с ними бороться. Татьянка, – обратился он к дочери, – ты можешь обучить своих хомячков групповым действиям?
– Попробую, – всхлипнула она.
– Тогда слушай. Хомячки, растянувшись цепью, прочесывают дно. При обнаружении реснички они нападают на нее с боков. Тут она бессильна зацепить их хвостом. Цель группы – откусить как можно больше ног у реснички. На суше она итак неповоротлива, а без ног вообще потеряет свои преимущества. Добивать ее нет необходимости. Уверен, через несколько таких стычек реснички потеряют всякое желание посещать эти места.
Вечером они сидели у костра, разложенного по такому торжественному случаю. Поодаль на границе света и тени толпились хомячки, оживленно чирикая по поводу невиданного полыхающего зверя. Саня мыслями был еще на Олимпе, где он только что обстоятельно рассказал всем о своих похождениях. Разговор был долгим и бурным, но Закон Жизни, о котором говорил Разум Вселенной, так и остался для них загадкой.
Поворошив в костре, Рита выгребла кучу поджаренных стручков картофеля. Они с аппетитом принялись уничтожать сладковатые плоды.
– Ты опять их балуешь, – заворчала Рита на дочь. – Вырастишь попрошаек да лодырей.
За спиной Татьянки, подозрительно быстро расправившейся со своей порцией, шла отчаянная возня, слышались попискивание и хруст картофеля.
– Я чуть-чуть, мамочка, – умоляюще посмотрела на нее Татьянка, – пусть попробуют, какая вкусная. А то они все сыроежки.
– Научи тогда обращению с огнем, – пусть тоже пекут.
– Огню? Хомячков? – задумчиво произнес Саня. – Нужно ли им это? Понял! – вдруг хлопнул он себя по лбу и, повалившись на спину, стал кататься по земле, дрыгая ногами и смеясь.
– Что с тобой? – тревожно спросила Рита.
– Все в порядке, – Саня поднялся и обнял жену. – Понял я этот Закон Жизни. Ты предложила Татьянке научить хомячков обращению с огнем. Но ведь он им совсем не нужен. Они вполне обходятся и будут обходиться без него. Это мы не могли жить без огня. Понимаешь, мы ко всему подходим со своей точки зрения, человеческой. Нас приучили к тому, что человек – венец творения, что только то, что полезно человеку, имеет право на существование, а остальное – нет. Корова, пчела, собака имеют право на жизнь, а комар, таракан, волк – нет. Но ведь это верно только по человеческим меркам.
Вот и здесь, на Маргаритке мы, отрешившись вроде бы от земной цивилизации, от ее моралей и принципов, все равно невольно по старой привычке следуем им. Там подмяли под себя природу и здесь поступаем также.
– Почему? – возразила Рита. – Посмотри кругом. Разве чувствуется здесь наше присутствие?
– А серебристые облака? До нашего прихода все было в экологическом равновесии. Облака, уничтожив всех крупных обитателей, с хомячками справиться не смогли. Угрожая им, они в то же время давали им жизненное пространство. Зато нам облака мешали. И мы их уничтожили по привычке. Что же теперь происходит? Из океана полезла всякая нечисть, сдерживаемая ранее облаками. Реснички – это только начало. Появится еще зверье во сто крат страшнее. Это будет концом хомячков. Выхода нам теперь нет, – уничтожив облака, мы взвалили на себя тяжкую обузу по сохранению племени хомячков. Вот чего достигли мы своими необдуманными действиями. Права была Воля Вселенной – нельзя вмешиваться в чужую жизнь.
– В следующий раз будем умнее, Санечка. Человеку ведь вообще свойственно ошибаться.
– Вот-вот. Ошиблись… Будем умнее… Человек… Что такое человек? Песчинка, микроб в мироздании. И не след ему с его моралью, ущербной и неверной, претендовать на роль высшего судьи, а тем более пытаться приобщиться к Разуму Вселенной. Поэтому мы застопорились в своем развитии. Нам нужно переосмыслить все человеческие ценности. Отречься от всей догматической мишуры, созданной для восхваления человека, и осознать свое истинное место на ступенях разума. Только тогда двинемся мы дальше.
– Хорошо. Дальше так дальше, – Рита положила голову на плечо мужу. – А как ты относишься к Витальке?
– Какому Витальке? – отстранился Саня.
– К своему будущему сыну.
