Сергей Сюрсин - Фантастика. Пасынки Земли
– Я же просил не трогать! – шар снова дернулся в сторону.
– Новый вид жизни? – с сомнением произнес Саня. – Маловероятно.
– Иди за мной, – донесся ответ, – и ты все узнаешь.
Не раздумывая, Саня шагнул за поплывшим шаром.
Горное озеро оказалось опорожненным. Вода словно перед самым его приходом исчезла, обнажив мокрые камни осыпи. Дальше зиял чернотой огромный колодец.
Скользнув вниз, шар исчез в глубине.
– Иди, не бойся, – сказал все тот же голос. – О тебе позаботятся.
Саня спустился по осыпи и с опаской заглянул в провал. Жуткой могильной сыростью веяло оттуда. Далеко в непроглядной тьме мерцал шар, освещая ореолом стенки колодца. Помедлив в нерешительности, Саня спрыгнул вниз. Сердце сжало в тиски, но тут же он почувствовал, как что-то неосязаемое мягко обняло его тело и, упруго поддерживая, повлекло все глубже и глубже в бездонную пропасть.
В какое-то мгновение плоть его исчезла, и разум, выплеснувшись, растекся по всей вселенной. Он услышал биение галактик, ощутил невидимые нити, связывающие их между собой, воспринял импульсы разума, зревшего в звездных скоплениях.
В следующий миг Саня оказался в обширной пещере. Не было ни тела, ни органов чувств, но он ощущал себя локализованным сгустком мысли, мыслящей субстанцией, образованных из неизвестных земной науке полей. Рядом с собой, в себе, вокруг он чувствовал еще кого-то, чувствами того воспринимал он и эту невидимую для обычного глаза пещеру, и горы, реки, моря Земли, и все живое, рождающееся, живущее и умирающее в этот миг наверху.
– Где я? – испуганно вскрикнул Саня, не в силах впитать в себя обилие теснящихся перед ним образов и мыслей. – Кто ты?
– Я – то, к чему ты стремишься, – прозвучал ответ, – и кем ты станешь в будущем.
– Но кто же ты?
– Я – Воля Вселенной, ее Разум.
– Вселенной? – удивился Саня. – Неужели и мой разум может приобщиться к Разуму Вселенной?
– В этом нет ничего удивительного. Я тоже вышел когда-то из такого же состояния, переступил на следующую ступень развития.
– И что ты можешь, Разум?
– Все. – И Саня опять ощутил себя в просторах космоса. В своих руках он держал, обжигаясь, раскаленные сгустки материи, лепил из них солнца и планеты, засеивал их спорами генных структур их ядер, вылетавших из тех самых загадочных обелисков на виденной им планете, терпеливо выращивал всходы жизни.
– Теперь понятно назначение обелисков, – подумал он.
– Да. Ты побывал там, где зарождаются зачатки жизни всей Вселенной.
– В этих ядрах, таких маленьких, сосредоточены все виды организмов, существующих во Вселенной?
– Не совсем, в твоем понимании. В ядрах зреют споры генов. Структура их универсальная.
– Я имею немного понятие о генах. Многомерная цепочная структура. Но тогда получается, что по структуре мы, люди, одинаковы не только с организмами Земли, но и…
– И с медузами Венеры, хомячками Маргаритки, шарами и жабами, динозавриками, – продолжил голос. – Это ты хотел сказать?
– Да. Это не укладывается у меня в голове. Что может быть у нас общего?
– Все тот же ген. В его структуре неисчислимое множество свободных связей. Попадая на планету, ген в зависимости от ее природных условий вступает своими свободными связями в соединения, присущие только данной планете. Оттого и многообразие видов жизни. Но у всех видов одна цель, заложенная в гене и неизменяемая никакими условиями, – создание разума. Это – цель всего живого во Вселенной.
– А твоя цель?
– Всего сказать я тебе не могу. Ты сам не поймешь этого. В частности, моими целями являются совершенствование себя и поддержание разума на всех планетах Вселенной.
– Почему же ты здесь, на Земле, а не в космосе?
– Застывший разум – это не разум. Только постоянно совершенствуясь, существует разум. Потому я здесь. Наблюдая за жизнью на планетах, я накапливаю опыт, совершенствуюсь.
– Здесь, в темноте, под толщей горной породы?
– Я здесь, но я всюду. Я в траве, в земле, в мельчайшей бактерии и громадном слоне. Я прожил миллиарды жизней от простейшей инфузории до современного человека. Я живу в хомячках Маргаритки и медузах Венеры. Всюду, где существует жизнь, присутствую и я.
– И во мне тоже?
– И в тебе.
– Но я тебя никогда не чувствовал, – запротестовал Саня.
– Ты и не мог чувствовать, – ответил Разум. – Я присутствую незримо, неосязаемо. Я только наблюдатель и не должен вмешиваться в чужую жизнь. Разве что в крайних случаях, при непосредственной угрозе живущему.
– Летающие тарелки? – догадался Саня.
– Это частицы моего я. Посредством их я пытаюсь иногда изменить опасный ход событий.
– Но ты мог бы ускорить весь наш процесс развития. Представляешь, насколько нас отбрасывали назад такие темные века, как инквизиция, фашизм, сталинизм и прочие? А что с нашей цивилизацией сотворили «дыры»? Можно же было избежать этого.
– Очень опасно вмешиваться в естественный ход развития жизни. Ты вскоре сам убедишься в этом. А «дыры» – это закономерный процесс. У животных детеныш до определенного возраста живет в гнезде с родителями. Подходит время, и он изгоняется из гнезда, чтобы начать самостоятельную жизнь. То же самое произошло и с вами. Земля – ваша мать – растила, лелеяла вас. Но наступил момент, когда ваше дальнейшее проживание стало наносить родительнице вред. Она была вынуждена изгнать вас для вашей же пользы, для вашего дальнейшего развития. А также для сохранения своего здоровья.
– Почему же не все люди оказались изгнанными?
– Не у всех одинаковое развитие. Кто-то достиг нужной ступени, кто-то оказался еще не готов.
– А кто-то погиб.
– Что поделаешь – естественный отбор. В гнезде тоже не все птенцы выживают. И на вашем пути будет еще не одна жертва. Таков закон жизни.
– И я могу не дойти?
– Можешь и ты.
– Но я хочу дойти. Я хочу стать таким же.
– Ты еще не готов к переходу на следующую ступень.
– Но попытаться все-таки можно? – не унимался Саня.
– Что ж, попробуй.
Пещера вдруг исчезла. Саня почувствовал, что он стремительно летит во мраке. Исчезло ощущение пространства, исчез Некто, только что говоривший с ним. Осталось только ощущение стремительного полета по черному туннелю, за стенками которого не было ни пространства, ни времени, – абсолютно ничего. И только яркое пятнышко, свет в конце туннеля указывал Сане направление полета. К нему стремилась его мысль, как ночная бабочка слепо и неудержимо стремится на огонь свечи. Чем ближе становилось это пятнышко, тем сильнее нарастало напряжение. Саня вдруг осознал, что он что-то теряет. Исчезали воспоминание детства, размывалось все плохое и никчемное, что ему случалось совершать в былой жизни. Исчезло само воспоминание о своем теле, о том, кем он был раньше. Мысли перестраивались, переоценивали приобретенный опыт. Выплыли из темноты и встали рядом родители, мафиози из заштатного городка и доктор с простреленной грудью, Ури и босс. Они улыбались друг другу! Кролик умильно смотрел в глаза заглатывающему его удаву.
Нет! Этого не может, не должно быть! С потерей воспоминаний, с потерей своего тела и индивидуальности Саня еще мог смириться, как с неизбежностью перехода на высшую ступень. Но эта вереница образов была фантасмагорична. Не могут быть они равны между собой. Никогда!
– Ты не выдержал испытания, – раздался суровый голос. – Ты нарушил закон жизни. Любая жизнь имеет право на существование. Ты пренебрег этим. Приходи, когда осознаешь это.
Саня очутился на берегу озера. Также ярко светило солнце, воздух был наполнен ароматом жизни.
Что с ним случилось? Явь это или сон? Нет, на сон непохоже. Уж слишком все было реальным. Разве что озеро… Перед ним, обдавая прохладой, плескалась вода. Исчезло дно, исчез колодец, по которому он только что падал вниз. Саня схватился за голову.
Не получилось, не вышло у него шагнуть на следующую ступень. И выйдет ли вообще? Должно выйти, иначе тот, кто внутри горы, не приглашал бы его снова. Но что нужно делать, как осознать этот треклятый закон жизни?
– Слышишь меня!? – закричал Саня, наклонившись над темной бездной. – Подскажи, что я должен сделать?
– К этому ты должен прийти сам, – донеслось до него из глубины. – Прощай! Я буду ждать тебя.
– Я приду, – прошептал Саня.
Навстречу бежали Рита с Татьянкой. Саня подхватил обоих и закружил в вихре.
– Живой! – плакала и смеялась одновременно Рита.
– Куда я денусь, – в избытке чувств кричал Саня. – Я вечный!
– Ну, как у вас тут? – спросил он, когда, немного успокоившись, опустил их на землю.
– С нами все хорошо, только вот с Татьянкиными подопечными, – кивнула Рита на дочь, – не все в порядке. Прямо беда с ними.
– Что такое? – встревожился Саня.
Татьянка расплакалась, не в силах вымолвить ни слова.
– Доигралась! – Рита осуждающе покачала головой. – Все со своими домиками. Научила хомячков использовать для строительства морской ил.
