Хозяин леса 2 (СИ) - Дай Андрей

Уровень доверия к Могильони был таков, что я вовсе перестал интересоваться делами своего первого отряда. Да, признаться, первые десять дней, вообще выходил из комнаты спецсвязи только по естественным надобностям. На улицу же носа не показывал. Некогда было. Приходилось управлять захватом Авроры практически в ручном режиме.

И вот теперь, двигаясь в составе небольшого конвоя в деревеньку Виннесота, вертел головой и удивлялся. Камтелион стал настоящей крепостью. Твердыней, сильно изменившей пейзаж захолустного провинциального поселения.

Система обороны опорного пункта батальона «Цитадель». Армией уже лет десять не используется. Сейчас применяют более продвинутую схему «Лабиринт». С организацией огневых мешков, обильных минных заграждений и развитым ПВО. Но здесь, в Камтелионе, это все не имело бы смысла. «Лабиринт» предназначен для обороны от противника с превосходящей численностью. По задумке изобретателей, полтысячи воинов Федерации могут отбить атаку до десяти тысяч врагов.

«Цитадель» же, в первую очередь, призвана противостоять мобильным группам. Но в наших условиях, это даже чрезмерно. Если конечно наемники не соберутся атаковать городок всей толпой.

Дороги перегорожены бетонными блоками с хитрыми схемами проезда. Боковые выезды из кварталов завалены полностью. Выбраться из дворов на центральные проезды можно только внутри крепости, и никак не снаружи.

Огневые позиции, пулеметные гнезда и снайперские лежки. Развитая сеть ходов сообщений между стрелковыми ячейками. Подвалы с мощными бетонными перекрытиями подготовлены для использования в качестве укрытий при авианалете. Штурмовой авиацией никто кроме армии на Авроре не обладает, и вероятность удара с воздуха исчезающе мала. Но я не стал выговаривать за излишнюю паранойю капитану. Во-первых, раз по уставу положено, значит должно быть сделано. Во-вторых, строительство всех этих сооружений наверняка заняло гигантское количество трудочасов. В течении которых бойцам некогда было думать о глубине пропасти, в которую валилась планета. Не зря же умные головы выдумали термин «трудотерапия»!

При должном старании и эту оборонительную линию можно преодолеть. Плюнуть на судьбы гражданских, использовать бронетехнику, и проломить объездной путь прямо через дома. Закидать защитников бомбами с глайдеров. Смутить умы защитников, продемонстрировать неудержимую мощь, и гарантировать жизнь сдавшимся. Если бы передо мной стояла такая задача, не сомневаюсь — я нашел бы способ выкурить непокорных из опорного пункта. Но это не отменяет качество проделанной работы. Многие хорошо подумают, прежде чем рискнуть испробовать этот «орех» на зуб.

— Отлично, — кивнул я, когда мы все-таки преодолели препятствия и выехали на шоссе. — Прекрасная работа, капитан.

Могильони решил ехать со мной. Фелиш тоже собирался. Насилу уговорили остаться. Кто-то из командиров должен был присматривать за крепостью в наше отсутствие.

— Ничего особенного, — хмыкнул безрукий капитан. — Если бы знал, что силы противника во много раз больше, устроил бы им тут такие сюрпризы, что кровью бы умылись, но в город бы не вошли.

— Думая, и этого достаточно.

— Не совсем. Сначала мы ограничились блокпостами и схемой ОП линейного взвода. Потом пришлось расширить схему до батальонного уровня.

— Почему? — удивился я. — Были огневые контакты?

— Диверсанты, — вздохнул Могильони. — Три группы. В разные дни и от разных хозяев. Первую удалось ликвидировать буквально чудом. Они почти до центра связи дошли. Если бы не фрекен Агман, могли и внутрь полицейского участка пробраться.

— Ого? А причем тут Агман?

— Фрекен заметила незнакомых людей, и подняла тревогу. А там уж парни стали стрелять на поражение, когда неизвестные отказались подчиняться приказам.

— Да уж, — засмеялся я. — У фрекен Агман не забалуешь.

— Это точно. Но нельзя же было полагаться только на ее бдительность. Нам пришлось выстроить систему перекрестного наблюдения. Чтоб даже если диверсам удастся преодолеть оборонительные линии, их можно было бы обнаружить уже внутри.

— Как справились?

— Видеонаблюдение. Добавили инфракрасные датчики и системы ночного зрения. Все связали в одну сеть, за которой любезно согласился приглядывать планетарный Управляющий. У него сейчас не особенно много работы. Сказал — скучает.

Я только руками развел. Пристроить к делу обеспечения безопасности главный компьютер планеты — это уже само по себе достижение.

— Виннесота. Что известно об этой деревне?

— Старейшее в наших краях поселение. Считается, что оно было основано еще до завершения терраформирования. То есть, даже вперед чем Лунебург.

— Местная достопримечательность?

— Не совсем. Вернее, совсем нет. Там живет довольно закрытая религиозная община. Сами к другим не лезут, и к себе никого не пускают.

— Какая-то секта?

— Я не особенно в этом разбираюсь, но вроде — ничего противозаконного. Просто одно из ответвлений христианства. Чудаки. Но трудолюбивые. Приедем, сам увидишь. У них там так все вылизано, что павильон киностудии напоминает, а не обычное поселение.

Девять километров пролетели незаметно. Трассы пусты. Все сообщение между населенными пунктами замерло. Если в селениях наши отряды с разгулом преступности еще как-то справлялись, то держать под постоянным контролем дороги было выше наших сил.

Надеялись на спутники. Изредка и правда удавалось отследить разбойные группы. И мы даже высылали парней к месту инцидента. Но, понятное дело, пока то, пока се, грабители уже успевали сделать свое темное дело и скрыться. Приходилось их потом отслеживать и, если на них было смертоубийства, уничтожать.

Тем не менее, по галовизору постоянно напоминали: шоссе не самое безопасное место на планете. И те граждане, кто решится-таки на путешествие, будут делать это на свой страх и риск. Единственные, кому мы гарантировали безопасность передвижения, были поставщики необходимых товаров. Грузовые мобили сопровождались усиленными отрядами. Нам еще голодных бунтов только не хватало.

К Виннесоте вел сверток от основного северо-западного шоссе. Ничего особенного. Все, как везде в этом фермерском краю. Поля, щиты ветрозащиты, оросительные канавы. Смотреть было не на что. К таким пейзажам я давно привык.

Въезд в деревеньку был перекрыт добротными, сваренными из стальной трубы, воротами. Неожиданно. Прежде я ничего подобного на славящейся гостеприимством Авроре, не встречал.

И это было не единственное отличие поселения от других. Во-первых, деревня утопала в зелени. У каждого дома росло дерево. А то и не одно. Вдоль заборов — кусты. Множество цветов. Аккуратные, выведенные как по линеечке, клумбы. А дома! Видно было, что строениям не одна сотня лет, но каждый из них был заботливо ухожен и украшен.

Вместо стандартного асфальтового покрытия — камень. Брусчатка — так, кажется, ее называют⁈ Идеально подогнанные один к другому булыжники. Вырубленные из скальника бордюры. И церковь на главной площади. Или — храм? Не знаю, как правильно. В Федерации совсем не много религиозных людей. На Артемиде, в столице, есть даже собор — одна из главных достопримечательностей. Но понятия не имею — рабочий это объект или только декоративный. Эта же церковь была явно рабочая. И один из поджидающих нас возле ее ступеней туземцев, господин в забавных, просторных и непрактично-черных одеяниях, был явно служителем культа.

— Полковник Ронич, — кивнул я, выпрыгнув из люка танка. — Мне передали, что вы хотели меня видеть.

— Так есть, — дернул головой тщедушный человечек с плешью на голове. Мне показалось, что я где-то уже его видел. Только никак не мог припомнить — где именно. — Так есть.

— Итак? Я здесь. Готов принять задержанных вами диверсантов.

— Вы, сын мой, ныне олицетворяете собой власть, — надул щеки служитель церкви. — Эти люди покусились на самое ценное, что есть у этих бедных людей. И мы хотели, чтоб вы, своим присутствием придали нашим действиям законность.