Константин Дадов - Путь Огненного Лиса. Возвышение (СИ)
Раздевшись, и убрав все вещи в сундук, стоящий в углу, принимаю облик лиса, и вытянувшись «стрелой», медленно проваливаюсь в царство снов…
…что снилось не помню, да это и не важно. Куда большего внимания заслуживало пробуждение, самое приятное за столь долгий срок, что ничего подобного даже вспомнить не получается.
Меня поглаживали по спине, чесали за ушами и под подбородком, и делали это настолько нежно и умело, что голова отказывалась думать, а тело просто таяло от ласк. Кажется из горла даже начало вырываться что‑то вроде урчания.
Пересилив себя, открываю глаза, и как можно более сурово смотрю на девушку, которая нагло игнорируя мой взгляд, продолжает почесывать за правым ухом. В глазах Рикси сверкает веселье, а на губах застыла довольная улыбка. Одета она в белую рубашку, и свободные белые штаны, ярко контрастирующие с рыжими шевелюрой, ушами и хвостом.
Прошла минута, вторая, третья… у меня просто не было сил сопротивляться, а моя мучительница, всем своим видом показывала, что не собирается останавливаться. Процесс моего истязания прервал Сэт, голова которого высунулась из‑за ковра закрывающего проход, обозрела происходящее в комнате, и заявила, что завтрак готов, и нас долго ждать не собираются.
Улучив момент и вырвавшись из нежных рук, я поспешно принял облик кицуне, и бросив укоризненный взгляд на Рикси, (изобразившую на лице выражение самой невинности), пошел копаться в своих вещах, что бы найти повседневную одежду. Натянув черные шерстяные штаны, извлек на свет красную шелковую рубашку с широкими рукавами, в которых удобно прятать метательные ножи. Когда я застегивал последнюю пуговицу, к моей спине прижалась девушка, лбом уткнувшись между лопаток, а руками обхватив за талию.
— ммм, и как это понимать? — Еле выдавливая из легких воздух, (вдруг ставший необычно густым), задаю вопрос застыв как статуя.
— глупый…
Не смотря на звериный слух, из всей фразы, которую произнесла Рикси, я сумел разобрать только первое слово, которое совершенно не объясняло происходящее. Пришлось усиленно напрягать мозги, сопоставляя факты, и если мимолетные знаки внимания можно было не замечать, (что я на протяжении долгого времени успешно делал), осторожные намеки выходило понимать неправильно, но данная ситуация трактовалась однозначно…
«если сделать сейчас что‑то неправильное, то это навсегда разрушит отношения между нами, которые даже дружескими не останутся… а оно мне надо? Сложный вопрос…».
Мысли в голове носились с ураганной скоростью, сталкивались между собой и перемешивались. Развернувшись к девушке передом, смотрю ей в лицо, и вижу в глазах ожидание, надежду и панику, которые готовы вот — вот перерасти в истерику.
Открыв рот, собираюсь что‑то сказать, но слова застревают в горле, а грудь словно сдавливают стальные тиски. Две маленькие слезинки, скопившиеся в уголках желтых глаз с вертикальными зрачками, стали той каплей, что прорвала плотину моих эмоций.
Обхватив руками стройное хрупкое тело, прижимаю Рикси к себе, и зарываюсь лицом в ее волосы. Сердце стало биться так громко, как будто делало это в первый раз, а восприятие мира сузилось до маленького пятачка, на котором были только мы двое. В голове осталась единственная мысль, вновь и вновь звучащая то нежным шепотом, то грозным рыком, и я далеко не сразу осознал, что мои губы произносят:
— …моя. Только моя…
* * *Я сидел на ковре, оперевшись спиной о стену, и придерживал девушку, вволю наплакавшуюся, обвинившую меня в глупости и всех возможных грехах, а затем сладко задремавшую на моей груди. На завтрак мы так и не отправились, да и не до еды сейчас было, слишком резкие изменения произошли в жизни, и больно уж неожиданно это случилось.
Казалось бы, только вчера моя жизнь была простой и понятной, (насколько это вообще возможно для наемного убийцы, шпиона и лиса — оборотня). С того дня, как Рэд ушел, я воспринимал кицуне, как подопечных, воспитанников, а когда они стали самостоятельными, просто как сородичей и подчиненных, но не как настоящую семью. Где‑то в подсознании засела мысль, что есть лишь один брат, который сейчас далеко, и никто другой не может его заменить.
И вот сейчас рядом со мной Рикси, чувства к которой вспыхнули жарким костром, и она смогла не только заполнить ту пустоту в душе, которая образовалась после ухода брата, в единый миг лисица стала чем‑то много большим… чем‑то, описать что просто не хватает слов.
«вот так вот жил с ней рядом, почти не замечал… и тут „БАМ!“, и влюбился».
В комнату заглянул Сет, обозрел представшую взгляду картину, и бесшумно удалился. Через какое‑то время, с лестницы ведущей на первый этаж, раздался его голос, но разобрать слова вряд ли получилось бы, даже при сильном желании.
«вовремя я решил взять передышку».
Продолжая сидеть в тишине, нарушаемой лишь сопением симпатичного носика, начинаю вспоминать все свои действия с того дня, как ушел Рэд. Немалого удалось добиться, не смотря на все совершенные ошибки, риски и авантюры, и еще большее ожидает нас впереди. Да, именно «нас», а не «меня», ведь теперь нельзя прятаться за тщательно выстраиваемой «скорлупой» отстраненности. Пришло время всерьез браться за дела клана, не сбрасывая все заботы на помощников, да и неплохо было бы поближе познакомиться со своими сородичами.
Мысли текли все медленнее и медленнее, на губах застыла глуповатая улыбка, и я сам не заметил, когда начал дремать, внимательно прислушиваясь к дыханию пригревшейся в моих объятиях девушки.
* * *Декада пролетела словно один день, (самый счастливый и беззаботный в моей жизни). Каждое утро начиналось с завтрака в кругу соклановцев, (тех, которые либо еще не ушли по делам, либо вернулись с заданий). Сидя в беседке построенной во дворе, мы наблюдали за тем как светлеет небо и восходит солнце.
Днем, я и Рикси, еще три — четыре кицуне, а так же пара волков, отправлялись в лес, где охотились на банды гоблинов, лесных жителей, ну и разумеется не обделяли своим вниманием разных монстров, начавших появляться рядом с городом с завидной регулярностью.
Возвращаясь домой поздней ночью, под светом луны и звезд, мы обсуждали планы на следующий день. Каждый поход приносил некоторое количество денег, и небольшую горку трофеев, которые продавались по дешевке в ближайшей лавке.
Когда же я и Рикси оставались одни, лежа на мягком ковре в моей спальне, крепко обнявшись, мы молчали. Даже описать не могу, какое это счастье, когда рядом с тобой есть кто‑то, с кем можно не пытаться казаться лучше, чем ты есть на самом деле.
Мы молчали, и для меня это молчание было дороже всяких слов. Ни одна фраза не способна вместить в себя столько эмоций и смыслов, как самый обыкновенный взгляд, и ни единое обещание, клятва или признание, не могут заставить сердце биться громче, чем ласковое прикосновение…
Рано или поздно, все подходит к концу, и мой отдых не оказался исключением. Одиннадцатым утром, во время завтрака, Тод сказал, что приходил посыльный от мэра, который зачем‑то желает меня видеть, а кроме того, на сегодняшний вечер назначено городское собрание, на котором так же надо поприсутствовать.
«эх… чувствую, жизнь теперь отыграется на мне за затишье».
Сидящая рядом девушка, положив голову мне на плечо, успокаивающе похлопала ладошкой по руке… и это помогло. Беспокойство отступило куда‑то на задний план, и появилась уверенность, что я справлюсь с любыми сложностями.
Благодарно улыбнувшись, и поцеловав лисицу в нос, отправился одеваться. Перед главой города, следовало предстать в наилучшем виде.
Уже через полчаса, закутавшись в черный плащ, я подходил к ратуше, на площади перед которой, начинали толпиться игроки, и торговцы. Охрана на первом этаже, (так же как и их коллеги на третьем), так и не заметили ничего подозрительного, позволяя мне беспрепятственно добраться до двери кабинета.
— я тебя ждал. — Не поднимая головы, и не отрывая взгляда от бумаг разложенных по столу, заявил мэр.
Сегодня он был одет в красный камзол с золотой вышивкой, на мой взгляд выглядящий слишком вычурно.
— а ты уверен, что тебе вообще нужна охрана? — Скинув капюшон, и раздраженно дернув ухом, (хоть раз хотелось подкрасться к главе города незаметно), подхожу к столу, и усаживаюсь на стул для посетителей.
— во — первых: это не твое дело. — Мужчина добавил в голос раздражения. — А во — вторых: мне по статусу положено иметь охрану. Думаешь я хочу платить этим бездельникам?
Последний вопрос был задан шипящим голосом, сквозь плотно стиснутые зубы.
«и почему я не верю, что это настоящие эмоции?».
Молча дожидаюсь, пока мэр закончит свои дела, и перейдет к причине, по которой меня позвали. К счастью, затягивать мой наниматель не стал, и поставив точку в очередном документе, с наслаждением потянулся, и откинувшись на спинку стула заговорил:
