Карина Вран - Поступь Инферно
- Поищем монаха, раз так, - нахмурившись, подытожил Рэй.
Похоже, в вопрос лечения группы он в своих планах не углублялся.
- Никого искать не надо! - вклинилась Маська. - Пока вас не было, я слегка... обросла связями. Включая одного отличного парня, монаха как раз. Он сейчас в игре, послать ему фею?
Единогласно решили, что за монахом слать и фею, и саму Маську, если потребуется, после чего всю группу в новом составе в обязательном порядке "обкатать" надобно в каком-нибудь данжике, а если хорошо пойдет - то и не в одном. Барби же, не моргнув глазом, переименовала адептку из "бабы-хила" в "бабу-бафф". В устах орчанки звучало это до безобразия забавно, впрочем, Хэйт и не думала обижаться.
Монах с ником Монк[5] (видимо, чтобы у общественности сомнений не оставалось в выбранном им классе) оказался спокойным, добродушным парнем. Только Кен "обыгрывал" Монка в плане хладнокровия и безмятежности: он за весь Некрополь не проронил ни словечка, ни разу не изменился в лице, даже когда Годфри (для "обкатки" выбрали пристанище лича и его самого, ввиду наличия опыта в его убиении) чуть не отправил их всех к праотцам, наложив на Хэйт и Монка безмолвие к концу боя.
Молчаливость Кена (хотя, надо отдать должное, кое-какие умения он проговаривал, но настолько тихо, что лучник, скорее, бурчал себе под нос) с лихвой компенсировала Барби своими "перлами". Так, аое-агр, умение, собирающее всех монстров в радиусе двадцати метров от стража, активировала орчанка громогласным: "Встаньте, клячи, встаньте в круг!" У умения было две промежуточных стадии, когда агрессия набиралась, и финальная, когда мобы уже "пылали ненавистью" к обидчице, отсюда и многословность. Защитная стойка у Барби включалась ревом: "Жи-и-ир!", а три основных атакующих умения:
- Ломать! Крушить! Фа-а-арш!
Монк лечил хорошо, даже отлично (по восприятию Хэйт). Вообще, парень был "спокоен, как удав", что для лекаря было крайне ценным качеством, и адептка искренне не понимала, как такой самородок мог оказаться на "вольных хлебах", без клана и без группы (самостоятельно монах легко убивал только нежить, в этом отношении монахам приходилось труднее, чем любому другому классу в Восхождении). Впрочем, парень казался слегка стеснительным, может, отсюда и "росли ноги" у его незанятости...
После раздела трофеев (выпало два кольца со статами для физиков и тканые наплечники, торжественно врученные Хэйт - монах от них скромно отказался) собрали небольшое совещание. Решили уточнить уровни новых "коллег" по игре и (с подачи Хэйт) как у кого обстоят дела с умениями. Рэй настаивал на том, что идти в земли орков следует максимально подготовленными, одетыми, с рюкзаками, набитыми "расходкой" под завязку, потому что сведения по демонам и бесам были весьма расплывчатыми, а значит, следовало быть готовыми ко всему.
С уровнями дела обстояли неплохо (Хэйт снова оказалась самой младшей, даже Монк был на единичку, но "повыше", а Кен с Барби являлись гордыми обладателями "двадцаток"), с умениями же у большинства был провал: снова по мнению адептки, самим же владельцам рангов "новичок" почти во всех графах так не казалось, пока самая неодетая и "юная" не поделилась с напарниками состоянием своих скиллов. Изумился даже невозмутимый Кен, про остальных и говорить нечего (вид падающих челюстей Хэйт запомнит надолго)...
- Есть у меня одно предложение по поводу умений, - сказала Хэйт с легкой усмешкой. - Но не уверена, что всем оно понравится...
- Баба-бафф, иди сюда, я пожму тебе лапу! - заявила Барби, выслушав адептку. - У тебя, отвечаю, есть яйца!
Немного позже, разбившись на две тройки, они пошли испытывать на деле методику Хэйт: файтеры монстров бьют, хилеры лечат; лечат не файтеров - монстров. И так - до посинения.
А каждые три часа - подводный заплыв в речке Вельда, по настоянию убивца, который решил, что всем необходимо получить достижение "Амфибия", считающееся самым бесполезным из игровых достижений. Всем, кроме самого Рэя, Маськи и Хэйт - они-то знали о месте, в которое без этого достижения просто-напросто не попасть.
После третьего заплыва разошлись: Кену с Барби нужно было рано вставать, Мася подустала, Монк, помявшись, сообщил, что в игре допоздна не засиживается; кинжальщик тоже ушел, пообещав подыскать на досуге сведения о данжах вроде Некрополя Годфри, чтобы хотя бы частично решить вопрос с экипировкой и сыграться. Это все отлично состыковывалось с планами Хэйт, распрощавшейся со старыми и новыми знакомыми и помчавшейся в сторону городских стен.
- Вот я и вернулась к истокам, - улыбнулась сама себе Хэйт, устраиваясь возле здания Гильдии Воинов. - Операцию "Уличный Художник" объявляю начатой!
Доставать из инвентаря купленный накануне мольберт было слегка волнительно (и забавно: большая деревянная подставка в рюкзаке занимала одну ячейку, а вне его - была неудобной массивной конструкцией). С не меньшим трепетом извлекала она холст, краски, кисть... За все это удовольствие ей пришлось выложить почти все наличные деньги: товар был малопопулярный, но дорогой. Забывчивый лепрекон весь месяц отсутствия Хэйт монетки подкидывать... забывал, или, что вероятнее, действовала его сума только в те дни, когда владелец заходил в игру. Последнее предположение девушка считала справедливым: не должно быть такого, чтобы "не играть" выходило более выгодным, чем "играть".
К виртуальным краскам приноровилась она не сразу, густота и структура их существенно отличались от привычных девушке материалов. Хэйт потому и выбрала для первой картины довольно строгую архитектуру, чтобы "набить руку", освоиться. Вскоре размышления и тревоги отступили, она просто писала здание в форме меча, вбитого в землю почти по самую рукоять, на фоне изумительного неба, ни на что не отвлекаясь...
Закончив, она отступила на шаг. Вспомнила, какой растерянной была она, получив отпор у стражника-НПЦ, как создала свой первый в Восхождении рисунок... Капли пота, стекавшие по ее лицу и телу, когда она безостановочно лупила куклу. Свою первую маленькую победу: удачу, добавленную в копилку "пассивок"... Человека, купившего у нее эскиз этого самого здания и открывшего для нее дверь к удаче. Много было воспоминаний, и все - значимые.
- Отличная работа! - сказал, как прокаркал, худенький брюнет своеобразной наружности. - Цена?
Это был "ее клиент"; будучи оторванной от игры, девушка изучила теоретический "рынок сбыта" для плодов своего творчества: азиаты. Именно азиатский сектор по статистике чаще прочих приобретал наиболее дорогие, претенциозные дома, всячески украшая их изнутри. То, что многим игрокам казалось немыслимыми тратами, в данном случае воспринималось как "статусность", хотя, конечно же, далеко не ко всем относилось это утверждение.
- Я писала ее, как дар городу, - вежливо покачала головой художница.
О такой возможности она тоже узнала, пребывая вне Восхождения. Предметы роскоши, преподнесенные в дар представителям власти, повышали репутацию с анклавом. Незначительно, даже затрат не окупая, но, как обходной путь, если не удастся найти покупателя на картины, этот способ был вполне приемлем.
- Хорошо заплачу! - уверил ее "клиент" с чуть раскосыми глазами (не иначе, создавал персонажа, исходя из собственной внешности). - Двадцать золотых.
Хэйт еще раз покачала головой, на сей раз - слегка укоризненно.
- Двадцать пять!
- Я вложила в эту картину душу, - отозвалась она. - И создавая ее, преследовала определенную цель.
Игрок (в этом у Хэйт сомнений не было) покивал, задумался на несколько секунд.
- Сто.
Девушка нахмурилась, изображая тяжелый мыслительный процесс.
- Возможно, я заблуждалась, и картина будет лучше выглядеть в доме человека, способного ее оценить, чем в кабинете НПЦ, для которого она - ничто.
- Сто пятьдесят!
- Картина - единственная в своем роде, - продолжила Хэйт, как бы и не заметив повышения суммы. - Строгие линии, великолепный архитектурный замысел... Она сможет услаждать взор ваших гостей, а вы будете уверены, что другой такой не существует. Ведь это не штамповка НПЦ, а индивидуальная работа!
- Двести, - решительно произнес "клиент", сурово сведя брови.
"Больше вряд ли даст, вон, как вперился", - подумала адептка. Вокруг понемногу начали собираться зеваки, привлеченные как картиной, так и голосами. Никто из подошедших не пытался вмешаться в "торг", поэтому, улыбнувшись как можно лучезарнее, она кивнула покупателю.
- Вы настоящий ценитель искусства. Я согласна на продажу картины.
Заключив сделку, обогатившись ровно на двести золотых монет, Хэйт начала упаковывать инструменты. Цифра грела своей внушительностью: столько она и не рассчитывала "урвать" при первой же сделке, это был колоссальный успех!
