Лилия Курпатова-Ким - Атака Джокера
С этими словами Крейнц отправил в свой аналитический отдел и второй запрос:
«Найдите мне всех агентов Бюро с лицензией на аватар, которые были активны ночью трое суток назад. Особое внимание пропавшим».
* * *Макс попытался выйти на связь с Гейзенбергом, но квантоника не было в Сети. Громов посчитал, сколько сейчас времени в Токио, и понял, что учитель скорее всего занят. Учебный день в самом разгаре.
– Черт… – выругался Максим.
Кроме старого квантоника, ему было больше не к кому обратиться. Примут ли его в Накатоми снова? На что он будет учиться? Как объяснит, что Джокер забрал его из Эдена?
Вопросов было слишком много, а ответов – ни одного.
Надо как-то спросить о квадролете. Когда он сможет покинуть Буферную зону?
Громов направился к двери, взялся за ручку и… нос к носу столкнулся с Дженни Синклер.
– Макс, я хотела сказать… – начала та.
– Я хочу уехать, – перебил ее Громов. – Я хочу вернуться в Накатоми. Я все решил.
Дженни некоторое время смотрела на него. Без злости и удивления. Вообще без эмоций. Потом кивнула.
– Что ж… Если таково твое решение, завтра утром Уильямс доставит тебя к границе.
– А что мне делать до утра? – нервно спросил Макс.
– Не знаю, – пожала плечами Джен. Ее взгляд упал на точку входа в углу: – Поиграть вот можешь.
– Угу, – уныло кивнул Громов, постепенно начиная осознавать, что уехать немедленно ему хочется по одной-единственной причина – чтобы избежать разговора с Дэз.
Джен посмотрела в пол и медленно сказала:
– Спайк, Констанц и Уильямс требуют, чтобы мы с Дэз вернулись в бункер, где осталось тело Джокера, и отключили его нейрокапсулу.
Громов ошеломленно посмотрел на нее:
– Но… Они ведь и сами знают, где бункер. Зачем вмешивать в это вас?
Дженни прикусила губу, потом сказала:
– Вчера ночью кто-то стер все данные о местонахождении нашей базы. Пилоту будет очень трудно найти ее без карты и точного указания координат. Остальные подозревают нас с Дэз. Про себя я знаю точно, что ничего не стирала, но и Дезире понимаю. Она поступила так, потому что хотела защитить отца. Никто не вправе осуждать ее.
– Так если координаты бункера пропали, то и вы не сможете его найти, – не понял Громов. – Чего же они хотят?
– Дэз знает, где этот бункер. Она бывала там много раз, с детства. Гораздо чаще, чем кто-либо из нас. Она может найти дорогу и без карты, ориентируясь по местности. Остальные уверены в этом и пытаются уговорить Дезире отключить капсулу Джокера. Я буду пытаться поддержать ее. Правда, не знаю, как убедить их, что смерть Мартина Кемпински-человека уже не сможет ничего изменить.
Дженни ушла, оставив Макса наедине с его собственными невеселыми и тревожными мыслями.
Правильно ли он поступает, бросая Дэз? Ведь именно сейчас ей больше всего нужна дружеская поддержка. Штурмовая группа раскололась. Спайк, Констанц и Уильямс требуют от Кемпински невозможного – добровольно отключить нейрокапсулу ее отца – в надежде, что его физическая смерть остановит всемогущий цифровой призрак. На стороне Дэз только Дженни, но и здесь все слишком непросто.
Вспомнилась ночь перед последним походом в Эден, через арену «Вторжения». Дженни была зла, что Джокер вытащил из виртуальной среды и Дэз, свою дочь.
Тот начал оправдываться перед Джен, что рисковал жизнью ради дочки и не мог поступить иначе. Дэз это очень обидело. Обидело то, что отец счел нужным объяснять Дженни, что дочь для него тоже важный человек.
Макс сел на кровать и сжал голову руками.
Может, зря он решил уехать? Может, надо остаться? Надо помочь Дэз пережить происходящий кошмар? Но ведь она только что, когда он предлагал остальным помочь вылечить Синклера и Джокера, не поддержала его. Кемпински тоже не поверила в него. А ведь Громов считал, что она его… Нет. Должно быть, показалось. Просто в какой-то момент, тогда на пирсе, захотелось думать, что это так.
Еще Макс понимал, что чем дольше остается со штурмовой группой Джокера, тем призрачнее надежда на возвращение к нормальной жизни. А Громов хотел к ней вернуться. Он вполне осознал, что ему не хочется становиться изгоем, не хочется всю жизнь прятаться от правительства, жить среди отщепенцев, вне закона и жизненных перспектив.
Это было так же очевидно, как и то, что он должен помочь Дэз.
– Черт…
Но он ведь и предложил им свою помощь! Он был готов сделать все, что от него зависит, чтобы закончить «Моцарта». Они отказались. Они в него не верят.
– И это их проблемы! – сказал сам себе Макс, встал и начал нервно ходить по комнате.
Подошел к точке входа и снова отправил сообщение Гейзенбергу. Потом открыл новый набор контактов и подключился к Сети.
Потоптавшись некоторое время в стандартном загрузочном отсеке Сети, выбрал арену «Промышленный шпионаж».
Через минуту он, одетый в облегающий костюм, делающий обладателя невидимым в инфракрасном спектре, уже был готов выполнить опаснейшее задание. Выкрасть из военной лаборатории чертежи новейшей плазменной винтовки, способной одним попаданием выводить из строя самолеты, танки, роботов, подводные лодки и прочую весьма сложную электронику.
Громов получил только карту, компас и фонарик. Оружия ему не полагалось, так как цель шпиона – проникнуть, а затем покинуть объект незамеченным. Иначе терялся смысл игры. Шпиона ждала либо неминуемая смерть от рук суровых охранников, либо суд и пожизненное заключение, что полагалось в хайтек-пространстве за воровство или нелегальное использование чужих промышленных секретов, в том числе софта.
Макс крался по воздуховоду, забыв обо всем, что волновало его в реальной жизни. За что Громов любил Сетевые арены больше всего – так это за удивительное свойство вытеснять реальные чувства и переживания. Пока ты здесь – ты полностью в игре. Ты боишься каждого шороха и каждой тени. Страх быть замеченным – твой самый большой страх. Желание выполнить задание – самое большое желание. И нет ничего кроме этого.
* * *Чтобы человек, находящийся в реальном мире, мог поговорить с доктором Синклером, в командном бункере Эдена оборудовали специальную комнату. Посреди нее стояло кресло, рядом с ним стойка с необходимым для подключения к виртуальной среде оборудованием. Можно было общаться и не входя в Сеть – через монитор, висящий на стене.
Мишель вошла в комнату, села в кресло и своим ровным бесцветным голосом произнесла:
– Доктор Синклер! Это Мишель Барбье, личностный аналитик. Мы можем поговорить?
На экране перед Мишель появилась надпись: «В доступе отказано».
Она встала и снова обратилась к пустоте:
– Доктор Синклер, я хочу поговорить с вами. Вы не можете оставаться в добровольной изоляции. Подумайте, может быть, сотрудничество с нами окажется интересным для вас. Возможно, есть проект, которым вы бы хотели заняться, или какие-то другие интересы. Мы можем обеспечить вам ту жизнь, какую вы сочтете комфортной. Вернуться к занятиям наукой, продолжить свои исследования. Отказываясь от сотрудничества с нами, вы ставите себя в положение добровольного изгоя. Именно сейчас хайтек-цивилизация нуждается в вас, доктор Синклер. Ответьте мне. Озвучьте хотя бы ваши требования. Мы введем в Эденскую Сеть любую информацию, какую вы попросите. Мы даже можем разблокировать ваши архивы, чтобы вы продолжили работу. Ответьте мне, доктор Синклер!
Повисла пауза.
В углу огромного черного экрана замигал курсор. Мишель глубоко вздохнула. Она все еще надеялась получить ответ. Прошло больше минуты. Вдруг курсор побежал по экрану, оставляя зеленые строки.
«Джокер ушел в Сеть? Так ведь? Теперь вы не знаете, что вам делать? Вам нужен подопытный кролик? Вы не можете понять, как это случилось? Вы боитесь, что он выложит омега-вирус в открытый доступ и мир наводнится цифровыми призраками вроде меня и него? Вы в панике? Вы хотите, чтобы я вам помог?»
– Да, доктор Синклер, – медленно и четко произнесла Мишель. – Вы совершенно правы. Несколько часов назад Джокер взорвал одну из наших военных баз. Погибло много людей. Он подчинил себе «Ио» – главный компьютер Сети, и теперь мы не знаем, как справиться с Джокером.
Курсор побежал по экрану снова:
«С какой стати мне вам помогать? Вы закрыли мой технопарк. Вы эвакуировали оттуда всех учеников, парализовав исследования, что велись в Эдене. Вы раскрыли миру мою тайну. Вы опозорили мое имя и раздули вокруг него скандал. Вы лишили меня репутации и заслуженного места в вечности. Почему я должен помогать вам?»
– Но вы ведь говорите со мной, – заметила Мишель, – вы пошли на контакт. Я смею предположить, что вам все же что-то нужно. И вы не можете получить это без нашей помощи. Давайте сотрудничать. Вы поможете нам, мы поможем вам.
На сей раз курсор пришел в движение мгновенно:
«Почему я должен вам верить? Я не могу контролировать вас».
