Сергей Лукьяненко - Фальшивые зеркала
— Что могло быть в похищенном файле?
— Не знаю, Крэйзи. Фирма занимается прикладной мелочью, периферийными девайсами разного рода. Но…
— Неужели они разработали это оружие?
Да, конечно, это самый правдоподобный вариант. Очередной сумасшедший гений, вроде Димы Дибенко. Придумал и написал программу, убивающую всерьёз. Обалдевшее руководство фирмы вооружило охрану новой разработкой и пытается тянуть время. Может быть, торгуются, шантажируют крупнейшие электронные фирмы мира. Может быть, чем чёрт не шутит, вынашивают грандиозные планы по завоеванию виртуального мира.
— Не знаю, Крэйзи.
— «Лабиринту» — конец, — рассуждает Крэйзи. — Жалко, но не это страшно. Всей глубине конец.
— Сотни тысяч человек, в один миг умирающие перед своими компьютерами, — вот о чём ты должен думать! — не сдерживаюсь я. — Вот о чём!
— Достаточно будет пустить слушок, и никто не сунется в виртуальность. — Крэйзи разводит руками. — Вот только необходима полная уверенность…
— Слуху никто не поверит, Дик. Ты вспомни, сколько безумных историй ходит по глубине…
Крэйзи извлекает бутылку виски, щедро плещет в стаканы себе и мне.
— Пойдём с другой стороны, Леонид. Кто такой этот Тёмный Дайвер, заказавший похищение файла?
— Никакой конкретной информации.
Дик кивает, поднимает указательный палец:
— Но мы его имеем в виду, так? Он явно догадывался о происходящем!
— Если догадывался, то он преступник, Крэйзи. Он подставил вместо себя людей, не способных вовремя уйти из глубины.
— Мораль его оценивать пока не будем. Лучше решим — как на него выйти?
— Один человек этим занят. Если он не сумеет, то вряд ли это вообще возможно.
Крэйзи ничего не уточняет. Мы всё-таки предпочитаем доверять друг другу. В случае крайней необходимости.
— Где сам файл?
— В компании «HLD», в которой я работаю… точнее, работал.
— Леонид, не проще ли организовать взлом твоей конторы?
Вздыхаю.
— Слушай. Ситуация примерно следующая…
— Письмо с файлом у какого-то паренька, ты говоришь?
— Да оно могло быть и у меня, Дик. Ничего это не меняет! Всё устроено очень просто — в конверте находится лишь ярлычок, линк к файлу. Файл — в конторе. Закрыт на ключ длиной четыре тысячи девяносто шесть байт…
Крэйзи только морщится.
— Если письмо доставлено по назначению, его можно вскрыть. Защиту самого письма тоже не так-то просто обойти, между прочим. Когда оно будет вскрыто и программы убедятся в правильности доставки, файл будет передан по адресу.
— По адресу? — уточняет Крэйзи. — Не получателю, а по адресу доставки?
— Да. Именно.
— Но у Храма Дайвера-в-Глубине нет чёткого адреса! Храма вообще нет, пока в него кто-нибудь не входит!
— О чём я и говорю. Обойти защиту невозможно. Если даже похитить закриптованный файл, вскрыть его практически невозможно. Если нейтрализовать курьера, отобрать и вскрыть письмо — информация будет направлена в Храм.
— В Храм, которого нет… Зачем вы ставите такую длину ключа? Вы секретами Пентагона торгуете? Или ролики интимной жизни президентов пересылаете?
— Мы просто гарантируем безопасность… — Я невольно ухмыляюсь. — Мы… да я там никто. Мелкая сошка. Наёмный работник за копеечные деньги.
— Обратиться к руководству, — предлагает Крэйзи. — Рассказать им всю правду. Наверняка они имеют какие-то аварийные варианты.
— Тебя сильно изменила официальная работа, — мне даже не хочется спорить. — Пойдём. Скажем, что мы дружки погибшего хакера, укравшего ценный файл у весьма уважаемой компании. Расскажем, выпучивая глаза, байку про Тёмных Дайверов и оружие третьего поколения. Дождёмся полиции…
— А что ты предлагаешь делать? — устало спрашивает Крэйзи. — Что?
— Зачем ты спрятал вход в Храм в «Лабиринте»? Всё было бы просто!
— С твоей же подачи! Ты продемонстрировал, что дайвер способен идти по «Лабиринту», как по бульвару! Логично было устроить вход в место, куда способны войти лишь дайверы, в конце самой сложной игры в мире!
— Надо войти в Храм, — говорю я. — Зафиксировать его в какой-то точке Диптауна… это ведь возможно сделать? Хотя бы на время?
— Да.
— Потом сообщить пареньку, где находится Храм, получить письмо и… и понять, что происходит. Для начала — понять. Дальше уже можно будет бороться.
— «Лабиринт» теперь невозможно преодолеть в одиночку, Леонид. Опытная команда будет проходить его около месяца. Рекорд… э… да, двадцать семь суток, причём ребята шли по десять часов в день. Из команды в тридцать человек к цели дошли четверо. Остальные отстали. У нас есть это время?
— Нет. Мне кажется — нет. Всё надо решить в ближайшие трое-четверо суток.
— Я всегда верил твоим предчувствиям. Так что ты будешь делать? Идти по «Лабиринту»?
— Вначале посоветуюсь с друзьями. Да, наверное, придётся собирать команду. Крэйзи… ты не хочешь взять отпуск?
Он удивлённо поднимает на меня взгляд.
— Как ты понял?
— Дик, спасибо.
— За что?
— Будет куда проще идти с тобой, ведь это твоя работа…
Я замолкаю. До меня доходит, что на самом деле имел в виду Ричард.
— Леонид, я собираюсь взять отпуск и провести его вне глубины.
Молчу.
Не ожидал всё-таки. От него — не ожидал.
— Считаешь, не прав? — спрашивает Ричард.
— Прав. — Я встаю. — Ты совершенно прав, Крэйзи. Здорово, что твоё прозвище — от обратного.
— Леонид, и тебе лучше не появляться в глубине…
— Знаю. Вот только я не умею поступать разумно.
— Тогда ищи другие пути, — устало говорит Дик. — Я поступил неправильно, спрятав свой вход в Храм в конце «Лабиринта». Признаю. Но мне осточертела вся затея… вся эта гальванизация трупа… И в голову прийти не могло, что однажды понадобится экстренно туда отправляться.
— Какие такие пути?
— Леонид, найди опытных хакеров. Пусть придумают, как взломать защиту, похитить и расшифровать файл. Проще будет.
Киваю и выхожу. С каменным лицом.
Хотя и стоило бы признать, что совет дельный. «Лабиринт» не пройти.
Глубина-глубина, я не твой…
Я снял шлем.
Смешно…
Не ожидал я, никак не ожидал от Крэйзи Тоссера решения удрать от опасности!
Все мы не герои, если честно. Мне кажется, настоящим героем может быть лишь дебил. Но всегда есть два пути — убегать, или идти навстречу своему страху.
Ведь у меня и мысли такой нет, сдаться и бросить глубину.
Хотя…
— Вика, выход…
Я отключил разъёмы. Подошёл к окну, отодвинул занавеску. Посмотрел вниз.
Шёл дождь. Гнусный, плотный, на грани мокрого снега. Плыли над тротуаром зонты, брели люди в плащах и куртках. Приятно смотреть на всё сверху вниз. Приятно видеть дождь через стекло.
Приятно быть бесстрастным свидетелем.
А ведь Крэйзи не совершает ничего аморального. Даже по нашему забытому кодексу чести, которому ныне грош цена. Крэйзи уходит от опасности. Почему бы и нет? Есть ему, что защищать в Диптауне? Наверняка, что-то есть… работа, места развлечений… и ничего, за что стоило бы рискнуть жизнью по-настоящему.
Что собираюсь защищать я?
Ромку не спасти. Мстить? Кому? Вряд ли охранник знал, чем он стреляет и что произойдёт. А конкретный изобретатель оружия третьего поколения и слышать не слышал про Ромку. Нельзя же предъявлять иск Калашникову за то, что из его автомата бандит стрелял по толпе заложников…
Уйти.
Просто уйти — навсегда. И сразу станет легче. Найду я себе работу, не связанную с глубиной. Вместо походов в виртуальные рестораны начну покупать пиво. Пусть даже «Жигулёвское». Падла его пьёт, так почему же мне должно быть западло? Съездим с Викой куда-нибудь к морю… или сходим в поход, по настоящему лесу и настоящим горам. Заведём друзей побольше. И будем читать в газетах, что творится в Диптауне.
Или…
Ведь даже лишаться чудес дип-программы не обязательно! Соорудим ресторанчик для нас двоих. Маленький, уютный… Запрограммируем прислугу. Нарисуем себе дом. Вот такой, как у Чингиза я видел, например.
Вика может повторить свои горы. Исходники программ у неё есть.
Не обязательно лишаться виртуального мира. Достаточно схлопнуть его, закрыться в раковину. Телефонные провода обрезать, выделенную линию отключить.
Сделаем мирок — маленький, уютный, безопасный. На двоих. Днём — работаешь. А вечером уходишь в свой персональный рай.
— Глубина… я не твой… — сказал я.
Дождь припустил ещё сильнее. Пронеслась девчонка со сложенным зонтом, в напрасной попытке успеть на троллейбус. Прошагал мальчишка, отважно ступая по лужам.
Ведь живут люди без всякой глубины!
На кой ляд она сдалась?
В Диптауне регулярно бывают около тридцати миллионов человек. Можно называть их интеллектуальной элитой общества, сливками науки и искусства. И всё-таки — это очень тоненький слой. Погибни они все в одночасье — мир взвоет от боли, содрогнётся… но устоит.
