Ульяна Динова - Я беду от тебя отведу
Я стояла возле стенда, переписывая расписание предстоящих экзаменов и консультаций. Ну вот… Кажется, полдела и сделано. Ладно, пусть не полдела, ну хотя бы четверть…
— Ты после подготовительного? — раздался у меня за спиной голос. — В первый поток не прошла? — Оглянувшись, я увидела невысокую полноватую девушку с короткой стрижкой, постарше меня. Я не сразу поняла, что она обращается ко мне, но повертев головой по сторонам, убедилась, что возле стендов находились только мы вдвоём.
— Нет, я не училась на подготовительном, а к экзаменам готовлюсь сама, — ответила я.
— Ясно. Тоже по чьей-то протекции… Наверное, у тебя есть родственники в институте? — спросила она, как-то недобро посмотрев на меня.
— Нет… Моя единственная родственница — бабушка, которая живёт в Велиже.
— Так ты вообще приезжая? — с оттенком презрения в голосе воскликнула она, усмехнувшись. — Забавно! Я вот уже пятый раз пытаюсь поступить, закончила медучилище, работаю сестрой на две ставки, — и всё никак… Преподы валят нещадно на экзаменах неугодных и пропускают только тех, кто в «белых списках». А ты-то без блата, на что надеешься?
— На чудо, наверное… — пробормотала я, моментально сникая и теряя уверенность в себе. Её слова сильно расстроили меня.
Девица неопределённо хмыкнула и пошла к выходу с таким выражением лица, будто я была сумасшедшей.
Я почувствовала в кармане вибрацию. Оказалось, мне на телефон пришла «эсэмэска». Это было сообщение от Мисс Магды, прочтя которое, я улыбнулась, и покинувшее было меня хорошее настроение вновь вернулось ко мне.
«Ни о чём не волнуйся, пусть даже будет тысяча человек на место. Твоё место — уже ТВОЁ!» — прочитала я содержимое СМС.
— Ладно… поживём — увидим… — сказала я уже сама себе, убирая в сумку ручку и тетрадь.
Этой доброй маленькой женщине каким-то магическим образом удавалось внушать мне сильную убеждённость в том, что всё у меня получится. И в конце концов, должен же быть когда-нибудь и на моей улице праздник, помимо бесконечных неприятностей и неудач?
На обратном пути я вспомнила о бабушке и ахнула. За всеми этими молниеносными событиями, произошедшими со мной, я напрочь забыла сообщить ей о том, что доехала, и что я вообще жива. Она ведь там, наверное, с ума сходит от неизвестности! Зайдя в первое же попавшееся по дороге почтовое отделение, я отправила бабушке срочную телеграмму с сообщением, что у меня всё в порядке, и чтобы она не волновалась. И я её не обманывала. Пока всё шло согласно моему плану — пусть и с некоторыми осложнениями по моей собственной глупости, но, по крайней мере, сейчас я уже видела свет в конце туннеля и решила как можно сильнее настроиться только на лучшее. Чтобы ни случилось — больше никогда не сдаваться и не падать духом.
Все последующие дни я провела за повторением ранее изученного материала. Первый экзамен по биологии и анатомии был назначен на 10 июля. Затем с небольшими перерывами в неделю шли химия и сочинение. Биология и химия не пугали меня, но я немного опасалась за сочинение. В школе я частенько излишне увлекалась подробными описаниями событий и действий литературных героев, поэтому мои сочинения получались очень уж длинными, из-за чего учительница злилась, утверждая, что краткость — сестра таланта, и просила меня ограничивать полёт своей фантазии, угрожая в противном случае начать снижать оценки.
В доме сестры Мисс Магды на первом этаже обнаружился небольшой магазинчик, где было всё самое необходимое для не очень привередливого покупателя, и мне не приходилось рыскать по городу в поисках продуктов и предметов гигиены, что значительно экономило моё время.
Соседи оказались тихими пожилыми людьми. Предусмотрительная Мисс Магда не забыла сообщить им о том, что какое-то время в квартире соседки будет проживать «её троюродная внучатая племянница», чтобы не возникло ненужных подозрений и кривотолков.
Всё было бы ничего, если бы меня не начали мучить по ночам кошмары. Это происходило довольно часто и с какой-то пугающей периодичностью. Иногда тревожные, нехорошие сны снились мне по нескольку раз за ночь, заставляя меня просыпаться, после чего я уже не могла уснуть. Бывало даже, что мне приходилось прибегать к помощи валокордина, чтобы успокоиться. Все эти сны были очень странными, яркими, и происходящее в них надолго оставляло в памяти полное ощущение реальности. Один из снов особенно запомнился мне своей жестокостью.
Мне приснилось, что я «проснулась в своём сне», словно очнувшись от забытья, почувствовав затхлый запах подвальной сырости и ледяное дыхание склепа. Замёрзшая, с клацающими от холода зубами, я лежала на каменном столе, наподобие алтаря. Вокруг — мрачные серые стены средневекового замка, тускло освещаемые огарками свечей в поржавевшей металлической люстре, с которой белыми хлопьями свисала плотная паутина, и мои волосы были покрыты этой противной липкой паутиной. В руки и ноги больно впивались толстые цепи, намертво приковывавшие меня столу. Где-то совсем рядом, за стенами, слышался гул голосов, смех и чьи-то безумные вскрики. Внезапно массивные дубовые двери со скрипом отворились, и из соседнего помещения в зал вошла толпа людей зловещего вида в чёрных длинных плащах, во главе их — Лаура; они все встали вокруг меня и со звериной жадностью принялись что-то пить из принесённых ими железных кубков. По сладковатому тошнотворному запаху я догадалась, что это кровь; лица пришедших также были испачканы кровью. Сердце моё сильно забилось от ужаса и отвращения. Лаура наклонилась надо мной: в её зелёных фосфоресцирующих глазах на мертвенно-бледном лице светилось откровенное торжество зла.
— В расход её! — приказала она, и я увидела над собой занесённый кинжал — его окровавленное стальное остриё, неумолимо приближающееся к моим глазам.
Я дёрнулась, закричала и проснулась в холодном поту, упав на пол с кровати. Тяжело дыша и ощущая бешеный стук сердца, я сидела на полу, вырываясь из кошмара, всё еще цепляющегося за моё сознание своими мёртвыми ледяными щупальцами. Из соседней комнаты доносился какой-то подозрительный шум. Преодолев страх и слабость, я встала и зашла в тёмную комнату, но, ещё не зажигая свет, поняла, что это с истошным криком мечется по клетке бедный Жако.
— Ну что ты, малыш? — спросила я разволновавшегося попугая. — Неужели тебе тоже приснился страшный сон?
Наконец настал день первого экзамена. Вечером накануне меня посетила Мисс Магда с Аврилом, принёсшим в обеих руках несколько пакетов. Оказалось, она потратила полдня, чтобы купить для меня новую одежду. Ну вот зачем ещё?! Мне было ужасно неловко принимать от неё всё это, ведь я ей была никем, совершенно посторонним человеком, а заботилась она обо мне так, будто я была её дочерью. В то же время мне не хотелось обижать пожилую женщину, которая была так добра ко мне. Возможно, таким образом она пыталась реализовать свои материнские потребности, поскольку детей у неё не было. Такое иногда бывает…
— А теперь слушай внимательно и запоминай, — наставляла она меня. — Когда пойдёшь отвечать, постарайся сделать так, чтобы экзамен у тебя принимал лысый, худой, в очках. И не забудь включить… — она многозначительно постучала указательным пальцем себе по лбу. — Сама знаешь, что! И ещё. Ничего не бойся и будь уверена в своём успехе на все сто, поскольку в отношении тебя всё уже решено. Окончательно и бесповоротно. Понятно?
— Лысый, в очках, ага… запомню, — повторила я, нервно улыбаясь.
С утра никакая еда не лезла в меня. Я сделала глоток остывшего чая и ушла, не позавтракав.
В вагоне метро на меня напал такой мандраж, что моё тело стала сотрясать сильная неконтролируемая дрожь. Все мои попытки справиться с ней лишь только усугубляли положение, вызывая новый, ещё более агрессивный приступ трясучки. Как я ни сжимала и ни напрягала дёргающиеся руки и колени, они самопроизвольно ходили ходуном, и мне даже стало казаться, что подо мной подпрыгивает сидение вместе со всеми сидящими на нём пассажирами. Наверняка люди заметили это и решили, что я психически больная или наркоманка. На последнее предположение, кстати, могли ещё натолкнуть тёмные очки, скрывающие мои глаза. Слава Богу, вскоре в вагон зашла старушка с палочкой, и я, уступив ей место, встала у дверей, привалившись к ним спиной, проигнорировав надпись «Не прислоняться!» Ехать стоя почему-то оказалось куда лучше, — по крайней мере, частота судорог в моих конечностях значительно снизилась.
Чтобы отвлечься, я стала заниматься какой-то ерундой и случайно, не желая того, открыла у себя ещё одну странную способность — не так уж, чтобы очень важную с точки зрения полезности, но тем не менее она позабавила меня. Суть её заключалась в том, чтобы заставить человека почувствовать то, что я мысленно представляла, как бы оказавшись в его теле. Началось это с того, что мой взгляд нечаянно упал на ногу ближайшего пассажира, и я, вообразив, что я — это он, стала фантазировать, будто у меня (то есть у него) сильно чешется правая нога под коленом. И… о чудо! Не прошло и полминуты, как он наклонился и почесал свою ногу в том самом месте. Потом я проделала то же самое с ногами ещё нескольких людей — и все они как один нагибались и почёсывали свои правые ноги в одном и том же месте. Это мне показалось настолько смешным, что я не выдержала и рассмеялась, чем неосмотрительно вновь привлекла к себе внимание окружающих. Рядом стоящий мужчина опасливо покосился на меня. Вероятно, он принял меня за нервнобольную — и немудрено: то трясусь, как в малярийном приступе, то хохочу сама с собой без причины. Отругав себя за неосторожность, я продолжила экспериментировать. На противоположной стороне вагона сидел парень и читал газету, рядом с ним дремал пожилой мужчина. Я начала внушать пожилому, чтобы он легонько укусил парня за ухо. Какое-то время мужчина продолжал спать, но вот он, почмокав во сне губами, зашевелился, открыл глаза и повернул голову в сторону молодого человека. Взгляд его заскользил по соседу и заинтересованно остановился на его ухе. Наверное, тот почувствовал на себе плотоядный взгляд старика, и, оторвавшись от спинки сидения, сел, чуть выдвинувшись в проход и сгорбившись над газетой. Но когда старик открыл рот и наклонился близко к нему с непонятными намерениями, парень вскочил как ужаленный и выбежал из вагона, бросив газету на сиденье. Едва сдержав смех, я стала выбирать себе новую «жертву». Неподалёку, держась за поручень, стояла маленькая коренастая таджичка с большой хозяйственной сумкой и смотрела на меня, как мне показалось, с явным неодобрением. Заметив мой взгляд, она тут же отвернулась, а я принялась потихоньку «колоть» её спину маленькими воображаемыми иголочками. Реакции ноль. Тогда я «взяла спицы побольше», и всё равно это не подействовало; даже когда я «вонзала» в её спину «огромные стальные копья» — ничто не заставило её хотя бы вздрогнуть или пошевелиться. Поскольку таджичка никак не реагировала на мои «уколы», я вновь переключилась на других людей. В результате остальных моих «шуточек» один мужчина поцеловал возмущённую женщину, стоящую рядом с ним, несколько джентльменов уступили места дамам, а ещё у двоих я удалила «сухих червей» и одну «летучую мышь». Мой мандраж как рукой сняло.
