Уильям Гибсон - Периферийные устройства
– По мне, вся эта фигня сильно смахивает на кино, – сказал Леон и тихонько рыгнул.
– Ты что-нибудь положил на мамин аптечный счет?
– Восемьдесят штук. – Леон ослабил ремень на одну дырочку. – Последний курс биолекарств почти все съел.
– Спасибо, Леон.
– Когда ты богат, как я, все зарятся на твои деньги.
Флинн искоса глянула на него, ухмылки не заметила. Потом увидела в глубине зеркала над стойкой, за отраженными огнями парковки, мультяшного быка. Он подмигнул. Флинн пересилила желание показать ему средний палец, зная, что это впишется в ее профиль, который бык ведет.
«Джиммис» и парковка напомнили ей о Коннере, о белой палатке на Портер-роуд и дронах-вынюхивателях. У нее так и не было времени поговорить об этом с Бертоном. Получалось, что Коннер в первую же ночь на работе убил четверых парней.
Быстрота, решимость и натиск, с которыми он действовал, были фирменным стилем и даже идеологией корпуса морской пехоты и Гаптраза в особенности. Пусть у тебя паршивые разведданные, сомнительного качества план и нелучшее снаряжение – все это можно компенсировать собранностью и прытью. У Бертона была еще идея, что надо увидеть правильно, но Флинн подозревала, это охотничий взгляд. У Коннера – другое.
– Что ты делала в фабе? – спросил Леон.
– Встречалась с Мейконом и Шайлен.
– Не связывайся ни с чем левым.
– И ты мне это говоришь? Сегодня?
– Сегодня я всего лишь помогу землякам заплатить налог на глупость в следующей лотерее.
Он слез с табурета, подтянул джинсы.
– Где сейчас Бертон? – спросила Флинн.
– У Коннера, если его сегодняшние дела идут по плану.
– Возьми напрокат машину и отвези меня туда, – сказала Флинн. – Велик я привешу сзади.
– У Леона денег куры не клюют, он может взять машину.
– Бертон надеется, что ты привыкнешь.
– Не знаю, – ответил Леон, внезапно посерьезнев. – Люди, с которыми вы разговариваете, они какие-то… выдуманные. Помнишь гулявшую по соцсетям историю про педиатра, который отдал все свои деньги воображаемой девушке из Флориды? Типа того.
– Знаешь, что хуже воображаемого, Леон?
– Что?
– Полувоображаемое.
– Что это значит?
– Хотела бы я знать.
Она вызвала автомобиль, и они вышли на улицу ждать, когда тот подрулит.
34. Безголовый
– Вы не возражаете, если я зажгу ароматическую свечу? – спросила Лоубир. – Я плохо реагирую на взрывы. – Она перевела взгляд с Недертона на перифераль. – Мне приглушили воспоминания, но некоторые триггеры все равно их включают. Чистый воск, ароматические масла, фитиль без копоти. Ничего вредного.
– У этого устройства нет обоняния, – ответила Рейни. – Не такая продвинутая модель.
Тлен, подумалось Недертону, сейчас бы что-нибудь заметила про воск в мире, где нет пчел.
– Зажигайте, конечно, – сказал он, по-прежнему видя, как бритая голова высокого, очень красивого чернокожего разлетается вдребезги, снова и снова, в замедленной перемотке, с разных ракурсов и расстояний.
Это произошло на лестнице перед баром «Менады». Вполне могло быть, что безголовое тело и сейчас лежало на ступенях, раскинув руки и ноги. Лоубир показала им трансляцию с нескольких камер. Лучше бы не показывала.
В пассажирском отсеке автомобиля Лоубир не было видимых окон. Четыре небольших мягких кресла стояли вокруг низкого круглого столика. Недертону и прокатке достались задние, лицом по ходу движения, Лоубир села напротив. Кожаная обивка была слегка вытерта на сгибах, что придавало всей обстановке странно уютный вид.
– Перифераль арендовали в качестве спарринг-партнера в шордичской студии боевых искусств, – сказала Лоубир, доставая из сумки стаканчик с воском. – Арендовали в ту минуту, когда вы сказали такси отвезти вас в Ковент-Гарден, мистер Недертон. Когда я засекла ее, то предполагала, что вам собираются нанести телесные повреждения – скорее всего, удары руками и ногами без применения оружия, но все равно смертельные, так как данная модель оптимизирована для рукопашного боя.
Недертон перевел взгляд с Лоубир на пламя свечи. Когда они вышли из бара «Менады», воздух кишел дронами. Четыре лонполовских аппарата в желто-черную диагональную полосу, каждый с двумя синими мигалками на боках, зависли над обезглавленной фигурой, распростертой на лестнице, по которой они с Рейни спустились меньше получаса назад. Аппараты поменьше – некоторые с обычную муху – носились взад-вперед и жужжали.
Вся кровь попала на каменную стену. Крики оказались истерическими рыданиями женщины, которая сидела, обхватив руками колени, на плитах у основания лестницы.
– Окажите ей помощь. Немедленно! – приказала Лоубир кому-то невидимому.
Она на мгновение поднесла жезл к плечу и повернулась, демонстрируя его собравшимся. Те запоздало отводили глаза, боясь попасть в поле зрения жезла, хотя, разумеется, уже попали.
Встречные продолжали отводить глаза и потом, когда Лоубир вела Недертона и перифераль в другой конец здания к другой лестнице. Как только они вышли, автомобиль развуалировался и открыл пассажирскую дверь. Недертон не мог сообразить, где они сейчас припаркованы. Где-то неподалеку от Ковент-Гардена. Возможно, в направлении Шефтсбери-авеню.
– Бедная женщина, – сказала Лоубир.
– Ее вроде бы не ранило, – заметила прокатка. Она сидела в клубном кресле, откинувшись и надвинув кепку на глаза.
– Моральная травма, – ответила Лоубир, глядя на свечу. – Масло нероли. Аромат для барышень, но мне он всегда нравился.
– Вы взорвали ему голову, – сказал Недертон.
– Ненамеренно. Перифераль покинула Шордич в автомобиле, арендованном у студии боевых искусств. Якобы одна. Но очевидно, там был кто-то еще, поскольку ей вскрыли череп.
– Вскрыли череп?
– Черепа сборно-разборные. Отпечатанные кости, склеенные биологическим составом. Структурная прочность как у обычного черепа, но есть возможность его вскрыть.
– Зачем?
– В черепной коробке модели для спарринга обычно находится отпечатанная клеточная копия мозга. Тренажер, никаких когнитивных функций. Регистрирует уровень сотрясения, отмечает менее серьезные травмы. Пользователь может точно оценить эффективность нанесенных ударов. Однако заводская гарантия не предусматривает доступа пользователя к тренажеру и вообще в черепную коробку. Неизвестное лицо либо лица по пути из Шордича, вопреки инструкции, извлекли тренажер и поместили на его место взрывное устройство, которое взорвалось бы рядом с вами. Я, не зная этого, вызвала флешботов. Ближайшие четыре откликнулись, как только мой запрос был подтвержден. Они заняли позиции вокруг головы устройства и одновременно сдетонировали. Заряд взрывчатки в каждом составляет доли грамма, но при точно подобранном расстоянии и взаиморасположении его хватает, чтобы обездвижить практически любого. А в итоге мои действия, лишь по счастью, не повлекли за собой по крайней мере одну человеческую жертву.
– Однако в противном случае устройство убило бы Уилфа, – сказала прокатка.
– О да, – ответила Лоубир. – Взрывчатые вещества используются редко, и мы стараемся поддерживать такое положение вещей. Слишком похоже на асимметричную войну.
– Терроризм, – сказала прокатка.
– Мы стараемся не употреблять этот термин, – Лоубир смотрела на свечу, и в ее взгляде читалось что-то вроде сожаления, – хотя бы потому, что террор должен оставаться прерогативой государства. – Она глянула на Недертона. – Кто-то покушался на вашу жизнь и, возможно, хотел запугать тех, с кем вы сотрудничаете.
– Наше с Уилфом сотрудничество в прошлом, – ответила прокатка.
– Вообще-то, я имела в виду мистера Зубова, – сказала Лоубир. – Хотя тот, кто решил его запугать, либо очень плохо знает его семью, либо исключительно влиятелен, либо чрезвычайно опрометчив.
– А как вы узнали, что перифераль двинется сюда? – спросил Недертон.
– Тетушки, – ответила Лоубир.
– Тетушки?
– Так мы их называем. Алгоритмы. У нас их много, и они наращивались десятилетиями. Едва ли сегодня кто-нибудь вполне понимает, как они работают в конкретную минуту. – Тут она взглянула на прокатку и произнесла гораздо мягче: – Кто-то довольно романтично придал этой периферали облик Фитц-Дэвида Ву. Едва ли вы о нем слышали. Безусловно лучший шекспировский актер своего времени. Я довольно близко дружила с его матушкой. Зеленые глаза она придумала в последний момент и потом сильно жалела о своем выборе. По тем временам это было не так просто исправить.
Недертон, мечтая о виски, задумался, не жалеет ли Лоубир о выборе ярко-василькового цвета для своих глаз.
35. Свалка в его дворе
Коннер жил на Грейвли-роуд, за «Джиммис». В старших классах парочки ездили сюда тискаться – на Грейвли было удобно припарковать машину. Когда Леон свернул – надо понимать, к дому Коннера, – Флинн попыталась вспомнить, бывала ли хоть когда-нибудь здесь, в дальнем конце Грейвли. Последний отрезок дороги казался незнакомым, хотя такое непримечательное место недолго и забыть. Однако Флинн вроде бы не помнила, что на Грейвли-роуд есть дома так далеко. По большей части тут был саженый лес и разгороженные участки, на которых никто не стал строиться, и они заросли бурьяном.
