Вадим Проскурин - Хоббит, который слишком много знал
Два черных росчерка на снегу, чуть поодаль овальное темное пятно. Я переместился обратно, убрав невидимость. Для Мезонии и ее спутников все выглядело так, как будто я на секунду растворился в воздухе, пропустив сквозь себя магические разряды, а затем появился вновь.
— Ну что, полегчало? — осведомился я, и мне пришлось повторить магическую связку. На этот раз я выполнил еще одно заклинание, переместив крест Мезонии себе в руки.
— Вам не надоело? — спросил я.
Мезония буквально задыхалась от гнева, ее спутники тоже чувствовали себя не слишком комфортно. Они считали себя самыми сильными на двести миль вокруг, и вот на их дороге появился человек, против которого вся их сила — не более чем игрушечный деревянный меч против вооруженного рыцаря. Я воткнул крест в землю и сказал:
— Я не желаю драться с вами. А если бы я этого желал, вы были бы уже давно мертвы. И я не Сауронов прихвостень. Моя предыдущая маска вышла неудачной, но не потому, что я хотел вас напугать, а потому, что я никогда не рассматривал иллюстрации в Красной книге.
— Что тебе нужно? — Мезония наконец привела мысли в порядок, теперь с ней можно разговаривать по делу.
— Для начала хочу кое-что вам рассказать. Умертвия больше не существуют.
— Как не существуют?
— Я уничтожил их.
— Всех?
— Всех. Хочешь посмотреть сама?
Мезония растерянно и как-то злобно пожала плечами. Я понимал ее, в такое трудно поверить. Я открыл души моих собеседников и включил их в подготовленное заклятие перемещения. Через мгновение мы стояли на вершине ближайшего кургана.
— Колдуйте, — сказал я.
Они колдовали почти полчаса. Когда закончили, я спросил:
— Показать вам другой курган?
— Не надо, — Мезония заметно нервничала, — мы верим тебе. Что ты еще хочешь рассказать?
— Мантикоры больше не существуют.
— Ты истребил и их тоже?
— Да.
— И теперь Могильники открыты для всех?
— Да.
— А ты вообще знаешь, какие тайны хранят Могильники? Что можно найти вот в этой траве? — Она протянула руку театральным жестом.
— Ты про яйца? Так они тоже больше не существуют.
— Ты знаешь даже это… — Лицо Мезонии теперь выражало суеверный ужас. — Кто ты такой?
— Хоббит, — сказал я, с трудом подавив ехидную усмешку. И Мезония не обманула моих ожиданий.
— Издеваешься, — сказала она, — не хочешь говорить — не говори, но зачем издеваться?
— А ты не напрашивайся, — парировал я. — Продолжим. Ты готова продолжать усвоение информации?
— Говори.
Следующие слова дались мне с трудом.
— Никанор мертв.
Мезония ахнула, ее спутники машинально сжали в руках рогатые посохи. Впрочем, им хватило ума не направлять их на меня.
— Как это случилось? — спросила Мезония.
— Его растерзали мантикоры.
— Ты снял запирающее заклинание?
— Нет. Я вообще не трогал мантикор. Мы разговаривали с Никанором, он потребовал ритуального поединка, поединок состоялся, и Никанор проиграл. Потом мы снова разговаривали, а затем он повел меня к алтарю. Когда он открыл двери того дома, где стоял алтарь, на нас набросились мантикоры. Никанора растерзали, я спасся.
— А Плимут и Роза?
— Чего?
— С нами жили еще двое магов — Плимут и Роза. Что с ними?
— Не знаю. Их нигде не было, ни во дворе, ни в окрестностях. Я смотрел на двадцать миль вокруг.
— Сколько мантикор атаковали вас?
— Двенадцать.
Мезония тяжело вздохнула:
— Видать, ты здорово напугал их, раз они выпустили мантикор и превратились в мантикор сами. В поселении постоянно находятся десять мантикор, погруженных в спячку. На случай внезапной атаки. Алтарь превращает в мантикору любое существо, вступившее в пентаграмму, когда в алтарном зале произносятся слова силы. Если маг вступит в пентаграмму сам и произнесет необходимые слова, он превратится в мантикору.
— Но зачем они это сделали?
— Ты напугал их. У нас есть приказ — если поселение атаковано и нет возможности отбить атаку, защитники должны выпустить мантикор и превратиться в мантикор сами, чтобы нападающие не смогли получить наши знания. Видно, ты сделал что-то такое, что они предпочли погибнуть. А почему Никанор не остановил мантикор? Ведь каждый из нас умеет пользоваться заклинанием подчинения, мантикоры не опасны тому, кто им владеет.
— После поединка у Никанора не осталось магических сил.
Мезония вздохнула еще раз.
— Я бы с удовольствием убила тебя самой жестокой смертью за то, что ты сделал с Никанором, Плимутом и Розой, — сказала она, — но, к сожалению, это не в моих силах. Поэтому я благодарю тебя за сведения, что ты нам сообщил, и… нам пора идти. То, что осталось от Никанора, нужно похоронить подобающим образом.
— Я уже похоронил Никанора, — сказал я, — и вам нет нужды идти туда пешком.
Еще одно заклинание перемещения, и мы стоим над могилой Никанора.
— Ты рыл могилу руками? — спросила Мезония, и в ее голосе проскользнуло удивление.
— Да, — ответил я, — мне показалось, что так более правильно. Я почти не успел узнать Никанора, но мне кажется, что он был очень достойным человеком.
Мои спутники синхронно кивнули.
— Надо поставить надгробие, — сказала Мезония, и Оккам и второй юноша кивнули еще раз. — Кстати, что с алтарем? Ты его тоже уничтожил?
— Да.
— Обалдеть можно! Восемнадцать магов трудились целый год, потом три поколения хранили и оберегали их труд, а потом пришел неизвестно кто и за два дня все уничтожил. — Она помолчала. — Ты не хочешь называть себя, но можешь ты ответить хотя бы на один простой вопрос? Ты выступаешь на стороне тьмы?
— Нет, я не выступаю на стороне тьмы.
— Тогда почему ты делаешь все для того, чтобы столкнуть великие державы в самоубийственной войне?
— Если бы это было моей целью, я не стал бы с вами возиться. Я бы просто захватил контроль над одним из черных драконов.
— Это не так просто, как тебе кажется.
Я пожал плечами.
— Что ты будешь делать теперь? — спросила Мезония. — Ты нашел нас только для того, чтобы рассказать то, что рассказал?
— Не только, — сказал я, — я хочу поговорить с председателем вашего ковена. Мезония вздрогнула:
— Тебе мало того, что ты уже успел натворить?
— Я не хочу убивать вашего председателя, — сказал я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более мирно. — Я не хочу причинять ему зла, я вообще не хочу причинять зла никому. Но я подумал, что мантикоры — не лучшее средство защитить Средиземье от черных драконов, а черные драконы — не лучшее средство защитить Аннур от варваров. Я хочу обсудить эту мысль с председателем.
— Что тут обсуждать? Или тебе ведомы лучшие средства защитить мир, чем драконы и мантикоры?
— Возможно.
Мезония надолго задумалась.
— Я должна доложить председателю о том, что здесь произошло, — наконец сказала она. — Я не могу заставить тебя удалиться на время разговора, но, пожалуйста, хотя бы сделай вид, что тебя нет рядом. Стань хотя бы невидимым.
Я кивнул и стал невидимым.
— Спасибо, Мезония, — сказал я.
18
Я так и не смог подслушать магический разговор, не помогла даже схоларность. Дело в том, что схоларность позволяет понимать только те заклинания, которые понимает тот, кто их творит. А если заклинание скрыто в артефакте, а маг только передает кодовый сигнал, заставляющий артефакт работать, схоларность бессильна. В данном случае я понял формат магического приказа, заставляющего янтарный шест открывать магический канал, связывающий его с другим таким же шестом, но то, как надлежит устанавливать связь с конкретным собеседником, осталось для меня тайной.
Сам разговор по янтарному шесту происходит не вслух. Судя по всему, слова говорящего всплывают в сознании слушающего путем непосредственного внесения образов специально промодулированным вихрем маны. В общем, услышать разговор Мезонии с председателем мне не удалось.
Они говорили минут пятнадцать, а потом Мезония выпустила из рук веревку, тянущуюся к закрепленному на крыше шесту, и обратилась ко мне:
— Ты умеешь пользоваться этим артефактом?
Я отрицательно покачал головой.
Мезония снова взяла веревку, и на этот раз разговор длился недолго, минуты две-три. Когда разговор закончился, Мезония сказала:
— Председатель хочет говорить с тобой. Он будет ждать тебя в обеденной зале постоялого двора «Четыре пса», что на западной окраине Аннуина, у самого тракта, каждый вечер, начиная с сегодняшнего, через час после заката.
«Четыре пса»! Тот самый постоялый двор, где останавливался я — первый, когда мы с Дромадроном ехали в Аннуин. Случайное совпадение? Или председатель каким-то образом понял, кто я такой? Моргот его возьми!
