Наталья Артюшенко - Критическая точка
Ирон хлопнул себя по лбу:
— Точно, как я мог забыть? Открывай, я сам посмотрю, что к чему.
— Может не надо? — на узком худом лице блестели испуганные карие глаза.
— Не поверишь, но надо Нолл, надо.
Длинный подождал пока Ирон отодвинется, закрыл окошко маленькой створкой на засов, вытащил из кармана допотопный потемневший от времени ключ и вставил в узкую скважину.
— Может не надо? — спросил он, перед тем как провернуть его.
— Надо, точно надо.
Ключ с трудом провернулся в проржавевшем замке. Ирон тихонько дернул дверь на себя, оглянулся на спутника. Тот покачал головой мол не стоит. Но седой бесстрашно вошел в комнатку, которую они приспособили под тюрьму для странного существа. Ирон постоял на пороге, присматриваясь к кругу света. Движения не было. Он сделал еще пару шагов к центру светлого пятна. Опять никакой реакции. Еще пара шагов, под его ногами заскрипел песок. Еще шаг и он стоял уже в центре. Тот, кого он ожидал увидеть в этой камере, испарился. Его не было, лишь песок под ногами.
Ирон постоял пару тактов, внимательно вглядываясь в темные углы комнаты, но ничего утешительного он там не высмотрел.
— Ну что там? — Нолл нетерпеливо переминался на пороге.
— Хреново! — ответил Ирон, — Его здесь нет. А не мог он куда-то смылиться? Вы ж не постоянно его пасли.
— Скажешь тоже, смылиться, — возмутился Нолл, — мы то и дело сюда заглядывали. Особенно интересовались им те, кто не был с нами за гранью. Да и куда он мог деться? В помещении ни окон, не вентиляции, дверь одна, он был слишком слаб, чтобы ее преобразовать.
Ирон присел, зачерпнул песка. Сквозь пальцы посыпалось жемчужное крошево.
— Сдается мне, что это все что осталось от нашего сияющего приятеля, — сказал он удрученно, после короткой паузы, — Заходи не бойся, нет тут никого живого, кроме меня.
— Точно? — в голосе Нолла было сомнение.
— Точнее не бывает, — и тяжело вздохнул.
Нолл не посмел ослушаться командира. Бочком-бочком он вполз в комнатушку и замер у стены, все-таки не рискуя входить в круг синего света.
— Вот все что от него осталось, — Ирон протянул Ноллу полную пригоршню песка, — Это очень, очень плохо! У нас полные склады дикого глеона и теперь ни одного земенита под рукой!
— Прости, но я говорил, что это плохая идея, тащить сюда необработанный глеон. Надо было, как раньше: обработали на Бурой. Сюда привезли, денежки получили…
— Нет, — резко прервал его Ирон, — как раньше не получиться, половина наших в прошлый раз заработала синюю смерть на базе. Так никаких людей не напасешься. Пора с этим всем завязывать. Нужно сорвать последний куш и баста. Хватит с меня земенитов, глеомов, свонов и босаргов. Я хочу воли и власти… И еще нос утереть Службе Контроля.
— Да ты уже и утер, когда из тюрьмы запросто вышел.
— Нет, эти так не успокоятся. Они меня убрать пытались.
— Ну не в первый же раз, — пожал плечами Нолл, — Сколько раз уже пытались. А ты все еще живешь.
— Вечно везти не может. Однажды они до меня доберутся, если я их не опережу.
— И как ты собираешься это сделать? — в голосе Ноллы прозвучала нотка скепсиса, — Ты один против огромной государственной структуры.
— У Службы есть только одна слабость. Магистраль! Нет магистрали и нет контроля, — Ирон резко встал.
Его глаза и губы превратились в узкие щелочки.
— Ты хочешь уничтожить переместители и синхронизаторы времени? — ужаснулся Нолл.
— Да, — он впервые высказал вслух, то, что уже долгое время претворял в жизнь.
— Но тогда мы окажемся в изоляции?
— Почему нет? — Ирон стряхнул остатки земенита с ладоней, — В нашем распоряжении будет целый мир. Тебе мало?
Нолл замотал головой, нет, мол достаточно.
— Пока Служба доберется до нас обычным способом, похоронят уже наших внуков. Да и целесообразность подобного предприятия им еще нужно будет доказать. Так, что этого мира на нашу долю вполне хватит. Выбирай любую обитаемую планету и становись хозяином на ней.
— Ты говоришь и все кажется так просто, а потом не получится как всегда?
— Поживем — увидим. Но это дело будущего, пусть и недалекого, а нам нужно подумать о насущном. Нам нужен новый земенит и быстро.
— Это понятно. Что снова на Бурую?
Ирон кивнул.
— Только это нужно провернуть быстро. Собирай всех кого сможешь, грузитесь в большие стуры и двигайте на Дельту.
Нолл посмотрел на Ирона с вопросом.
— На этот раз пойдем вместе с глеомами. Слушай внимательно: если я опоздаю, вы выдвинетесь без меня.
— А координаты?
Ирон сдул последние песчинки с ладоней и вышел из круга.
— Я сказал тебе слушай внимательно: у меня в кабинете, — Ирон выразительно посмотрел на Нолла, — На Дельте, я имею ввиду, на стеллаже, стоит синяя коробка. В ней два медальона. Оба тоже синие, но на одном гравировка звезда, а на другом полумесяц. Это программные ключи с координатами. Тот, что со звездой правильный, а тот что с полумесяцем левый. Если я вдруг задержусь, вы стартуете без меня. Глеомам отдашь неправильный. Пусть помучаются в Замежах. Сами доберетесь до Бурой и будете ждать меня. На базу не суйтесь.
— А ты?
— А что я? Я, между прочим, знаю координатную сетку наизусть, так что до вас доберусь без проблем. Только с одним дельцем разгребусь… Что у нас есть в наличии из грузовиков? Таких чтоб не засветится.
— Тут по месту? — спросил Нолл.
— Да нет, довести до Дельты небольшой подарочек. Пару упакованных ребяток.
Нолл вздохнул и сгорбился. Он любил технику — любую: биотическую, как стуры, стандартную, как допотопные стреконы. Но больше всего он любил грузовики дальмеры, те, что возят грузы по старинке, без магистрали, без переместителей и синхронизаторов. Погрузят в одном конце галактики такой размером с малую планету, а потом получат на другом конце груз через несколько поколений. Была одна такая машинка у Нолла. Только обычно после Ироновских делишек технику приходилось сдавать на переработку, чтоб не засветится. Тут похоже был такой же случай. Жалко отдавать свое сокровище. Ирон все понял по лицу длинного.
— Давай не жмись, что у тебя есть?
Нолл скрипнул зубами, в душе проклиная свою непосредственность, он никак не мог научиться прятать мысли или кривить душой, за что и ходил в личных помощниках у Ирона.
— Есть дальмер у меня.
— Не, дальмер это слишком для двух упакованных ребят.
Нолл уже обрадованно встрепенулся, но опять не смог промолчать, вдруг захотелось похвалиться:
— Это, собственно говоря, уже не совсем дальмер. Я его переоборудовал в небольшой кораблик, скорость у него, как у стуры. Размеры побольше, чем у стуры…
— Ладно, уговорил пойдет. Где он?
По лицу Нолла было понятно, что сейчас он язык себе готов откусить. Но снявши голову, по волосам не плачут.
— Да не страдай, — пытался утешить его Ирон, — вернемся с Бурой, ты себе и не такое чудо сможешь позволить. Стану верховным — весь транспорт в системе будет твоим.
Нолл еще раз тягостно вздохнул и стал снимать с запястья узкий браслет.
— На, — протянул он ключ от своего любимого дальмера седому, — пользуйся моей добротой.
— Добро, — браслет пришелся Ирону впритык.
Щелкнул глик и он настроился на нового хозяина.
— Еще одно: куда мне их грузить?
— Они как будут?
— В смысле, как?
— В смысле: живые, не живые; в сознании, без сознания?
— Живые — это факт, а насчет сознания большой вопрос…
— Кому упаковку поручил?
— Мелочь этим занимается. Уже сообщили, что нужные мне объекты вышли в контрольную точку.
— Ну, тогда они точно будут без сознания. Мелюзге иначе с ними не справиться. Возьми на первом складе контейнеры, те в которых ребят с Бурой везли. Они как раз под такой случай. Прочные, электроники в них нет, а с механикой даже действеры не справятся.
Ирон кивнул, соглашаясь на доводы Нолла.
… Брайбер выполз из лавки, сгибаясь в три погибели под тяжестью баула. Хоть он и понимал, что в нем лишь нужное снаряжение, легче ему от этого никак не становилось. Тут и Мелана под ухом зудела:
— Милый тебе тяжело? Может помочь?
— Не надо, — процедил он сквозь зубы, — Сам справлюсь.
«Не хватало еще, чтобы константеры помогали действерам, стыда не оберешься».
— Главное под ногами не болтайся.
— Да, да, конечно!
Еще он хотел добавить, чтобы она заткнулась хоть на время. Девушка, будто прочтя его мысли, и сама замолкла. Так они и брели молча, не подозревая, что за ними внимательно наблюдают несколько пар детских глаз. Дальше дорога сворачивала и шла под горку. Они свернули за угол. Перед ними прямо на дороге, размазывая по лицу грязными руками слезы и сопли, рыдал малыш лет пяти. Такой маленький грязный, наверняка вшивый, худой оборванец.
