Крис Сэкнуссемм - Зейнсвилл
На карнизах жужжали камеры видеонаблюдения. Потом он различил и другие. Кто-то тяжело дышал. Или плакал? В соседней комнате. Чистотец толкнул дверь, и та распахнулась. Помещение за ней загромождали тренажеры, расставленные на натертом сосновом паркете. На скрип двери повернулась женщина в облегающем трико, ее отражение метнулось по зеркальным стенам, как будто старея с каждой панелью.
— Извините… — вырвалось у Чистотца, когда он сообразил, что перед ним, вероятно, нынешняя хозяйка дома. Ему вспомнилось предостережение Уилтона.
— Не стоит, — отмахнулась женщина и приказала: — Просто дайте мне бутылку с водой.
Она сделала большой глоток из бутылки «Индийского Гоа», нахмурилась и тут же выплюнула жидкость.
— Кто налил ананасовый сок в мой «Ананасовый сок»?
— П-прошу прощения?
— Я уже сказала, не стоит!
Она сорвала с себя пропотевшую лайкру, обнажив необыкновенных размеров выпирающий бюст.
— Только пощупайте. Такое впечатление, что в них залит бетон, правда? Я засужу скотину, которая со мной это сделала. Раньше я была красивой. А теперь только посмотрите!
Чистотец не знал, что сказать, но, впрочем, и к лучшему, потому что она сделала еще глоток, и ее настроение изменилось.
— Хочешь почесать мою киску? — спросила она детским голосом. — А? Перепихнемся по-быстрому прямо тут, на полу? Давай же. Не могу больше принимать эти таблетки. Ты не смотри, что я пью. Он-то пьет, потому что умирает, но уж я-то останусь трезвой… останусь худой… престарелым дамочкам будет кому подражать! Я не престарелая! Я чертовски красивая женщина! Просто хирурги при пластической операции облажались.
Она подняла гантель. И принялась бить ею зеркала. Когда со всеми было покончено, она рухнула на тренажер «гребля», чтобы перевести дух, вот тут-то Чистотец совершил ошибку, отведя взгляд. Она стартовала и схватила его за штаны прежде, чем он успел среагировать.
— Уж хоть что-то я получу! — рявкнула она, срывая с него белье. Пенис Чистотца с готовностью встал — зрелище как будто ее ошарашило.
— Вот черт! — крикнула она и рухнула на пол, где забилась в конвульсиях. Чистотец еще никогда не видел, чтобы далеко не молодая женщина с гигантскими грудями, извиваясь, стягивала потное трико на натертом паркете, засыпанном битым стеклом.
На пике приступа она приподнялась, вывернулась и укусила Чистотца за левую руку: от резкой боли он непроизвольно взмахнул правым кулаком. Раздался хруст, с каким обычно ломается челюсть, и дама тяжело рухнула на колени, а комнату заполнил голос — вроде тех, что неугомонно зудели у него в голове.
— В чем разница между монашкой и женщиной, сидящей в ванне? — хмыкнул голос. — А? У одной душа полна надежды. У другой дырка — пены.
— Что?
— Я люблю мистера Уипи!
— Кого? — переспросил Чистотец и попытался одновременно отыскать глазами динамик и привести в порядок одежду, потом вспомнил: Эйнсли!
— Слышал когда-нибудь про «Теннесси Тукседо», мультик двадцатого века? — ответил голос. — Пингвин-хохмач. У него есть кореш Чамли, тупой, но милый морж. Они впутываются в неприятности, и им приходится обращаться за помощью к Финеасу Дж. Уипи, Человеку, Который На Все Знает Ответ. В каждой серии мистер Уипи достает свою Потрясающую Трехмерную Доску и объясняет что-нибудь из области науки, что может выручить Теннесси и Чамли. Понимаешь…
Тут в тренажерный зал ворвался Хупер и, схватив за ноги, потащил женщину по полу.
— Берегись человека за занавеской, — посоветовал голос.
— Какой занавеской? — спросил Чистотец.
— Это шутка, — откликнулся голос. — Ты в шутках не силен, да? Где берут безногую черепаху?
— Не знаю, — пожал плечами Чистотец.
— Там, где ее оставили.
— А где ты сам?
— Дервиш сказал: «Куда бы ни повернулся, везде увидишь лик Господа».
— Почему я тебя не вижу?
— Мисс Пигги разбила монитор. А вот тебе еще. На суку сидело десять птичек, охотник выстрелил в одну. Сколько осталось?
— У него был обрез… или винтовка?
— Какая разница, — отрезал голос. — Сколько птиц осталось?
— Н-не знаю, — неуверенно протянул Чистотец. — Д-девять?
— Десять птиц на суку, и мужик в одну стрелял. Ни одной не осталось. Все улетели. Возвращается Хупер. Выйди за дверь и поверни налево. Понял?
— Повернуть налево, — пробормотал Чистотец, под ногами у него скрипело битое стекло. В голове крутилось только «Ну да, конечно… Все улетели».
Расфокусированное лицо Эйнсли следовало за ним по комнатам особняка, появляясь в крохотных мониторах, которые вспыхивали, когда в стенах раздвигались скрытые панели. Чистотец хотел найти Уилтона, чтобы объяснить, почему сломал челюсть его матери. Потом услышал знакомое шипение и глухое позвякивание металлического корпуса Хупера и почувствовал запах собачьего дерьма, а потому поспешно спрятался за буфетом.
Позвякивание удалилось. Впереди лежала развилка, и перед Чистотцом оказалось три двери на выбор. Выбрав среднюю, он переступил порог комнаты, которая поначалу показалась ему детской, но обернулась баром. Наклоняясь над бильярдным столом, здесь стояла пергидролизная блондинка шести футов росту в костюме из розового шифона. У нее была легкая щетинка брюнетки и мужские манеры — налитый до краев коньячный бокал размером с аквариум для золотых рыбок лишь усиливал это впечатление. Вторая фигура была облачена в пастельную куртку из ткани «акулья шкура» с мятыми льняными брюками и сапогами из чешуи ящерицы-рыбозуба. Волосы второго игрока были затянуты в хвост, и сидел он в глубоком кожаном кресле, поставив между ног бутылку виски «Шивас».
Чистотец решил, что это, наверное, сводные братья Уилтона (невзирая на розовый шифоновый костюм); его догадку отчасти подкрепил третий человек, исключительно толстый и в дредках, одетый в джинсы и застиранную футболку «Грейтфул Дед» и булькающий кальяном.
— Ну и? — сказал Розовый Шифон. — На что ты нацелился?
— Нацелился?
— Не разыгрывай дурака! Я говорю про притязания по завещанию. По Завещанию!!!
— А, — протянул Чистотец. — Мне на него плевать.
— Вот видишь! Он знает про Завещание!
— А что такого с этим Завещанием? — спросил Чистотец. — Вы что, не видите, что дом вот-вот рухнет вам на голову?
Об этом они словно никогда не задумывались, поскольку все трио хором проскандировало:
— Победитель получает все! Одно Завещание — получатель один. Один подарок, и ты господин.
— Ты новый охранник Старика?
— Вид у него как у продающего органы!
— Если Старик получит новую печень, я хочу новое сердце! — заявил Ящеричные Бутсы.
— Отвали, — буркнул кальянщик. — Моя очередь на почки.
— Понятненько, — сказал Розовый Шифон. — Тебя наняла наша мать?
— Ты трахаешь нашу мать?
— Нет, — уверенно отозвался Чистотец. — К вашей матери я и пальцем не притронусь.
— Значит, ты ее видел!
— Меня привез Уилтон.
— Ты трахаешь Уилтона?
— Нет. Просто помогаю.
— М-да. Не слишком-то умно с твоей стороны. Одно Завещание — один получатель.
— Плевать мне на Завещание! Я пытаюсь помочь Уилтону слезть с «дури».
— Слезть с «дури»? — Ящеричные Бутсы прищурился. — Да мы же его только что подсадили.
— Заткнись! — рявкнул Розовый Шифон.
— Что ты сказал? — переспросил Чистотец.
— Ничегошеньки.
— Надеюсь, я ослышался.
— Заткнись.
— Надеюсь… Ради вашего же блага надеюсь, что вы ничего этому мальчику не сделали.
Розовый Шифон глянул в зеркало во всю стену и увидел, что у него отрастает щетина, а заодно понял, что дело принимает дурной оборот.
— Нет!
— Кто ты такой? — спросил Ящеричные Бутсы, не понимая, что такого увидел в зеркале Шифон. — Чего тебе надо?
— Помочь вашему сводному брату. Меня зовут Элайджа Чистотец.
— Я… я Саймон(а), — выдавил(а) Розовый Шифон, думая, что эта галлюцинация, наверное, следствие гормональных препаратов. — Тот за кальяном — Олвин. А здесь у нас король всех фигляров, посланец из жуть-мира шоу-бизнеса, Теодор.
— Сам дурак, — ответил ему Теодор, а Чистотцу объяснил: — Наш(а) Саймон(а), пророк-неудачник Фруктового Барбекю, неустанная проповедница экологически чистых бургеров с кенгурятиной, вдохновительница быстрозамороженных салатов для микроволновки. Только сейчас она опять переметнулась, чтобы стать «Профессором Цыпа»! Бесхолестериновые жареные цыплята, приготовленные по секретной научной формуле. Пряный вкус, но без крупицы соли.
— Как она… он этого добился? — поинтересовался Чистотец.
— Как раз об этом в шоу «Америка сегодня утром» его и спрашивали. Знаешь, что она ответила? Ничего.
— Заткнись, Тео. Я подам на тебя в суд за клевету, и ты проиграешь.
