Тед Уильямс - Море серебряного света
— Не беспокойся, Винни — ты сегда слишком ного беспокоишь. Они тебе бе ужны. Я сам пагоню ее… а ты бделаешь… с вей… все, что захочешь.
Ольга повернулась и побежала по ковру.
Через несколько секунд она добралась до лифта, но дверь не открылась. Он выкрикнула имена Рэмси и его друга, агента, но вспомнила, что выключила линию, чтобы слышать Селларса.
— Рэмси! — опять крикнула она, включив канал. — Открой дверь лифта!
— Сейчас, — крикнул он, испуганный не меньше ее. — Я уже послал сигнал. Я кричал вам, но вы меня не слышали!
Лифт зашипел и открылся. Она прыгнула внутрь и махнула рукой над закрывающим дверь сенсором. Двое мужчин уже хромали к ней через помещение, толстяк махал руками в воздухе, радостно крича:
— Вернись! Вернись, маленькая леди! И мы немного повеселимся!
— Этот лифт опустит вас только до этажа охранников, — предупредил ее Рэмси, когда дверь наконец закрылась. — Там вы должны пересесть на другой и на нем спуститься в вестибюль. По меньшей мере я так думаю — я прав, Бизли?
— Да, насколько я знаю, но кто вообще обращает на меня внимание? — сказал картонный голос.
Что-то ударило в дверь лифта с такой силой, что металл слегка изогнулся внутрь.
— Вверх, — сказала она. — Вверх!
— О чем вы говорите? Над вами только один этаж. Вы попадете в ловушку!..
— Я не собираюсь вниз. Прекрасно, я сделаю это сама. — Он махнула значком и коснулась кнопки «вверх», но кабина не шелохнулась.
— Нужно специальное разрешение, — сказал Рэмси. — В прошлый раз Бизли пришлось как следует поработать.
— Сделайте сейчас, быстрее! — попросила она. Еще один страшный удар обрушился на дверь, выгнув ее внутрь еще больше. Она слышала, как толстяк продолжает выкрикивать неприятные приглашения. — Ради бога, сделай это!
— У тебя, леди, — сказал Бизли. Лифт начал подниматься.
— Ольга, несмотря на все эти деревья и сумасшедший лес, вам не удастся прятаться там долго, — сказал ей Рэмси. — Я бы так не делал.
— Мне не нужно прятаться там долго, — сказала она.
* * *Сэм могла только беспомощно смотреть в пропасть, пока тварь с мертвыми глазами и сверкающими зубами поднималась к ним. Грудь замерзла от ужаса, вместо сердца и легких появился кусок льда. Она смотрела, кусая губу, как Пол Джонас вспыхнул и полетел вниз. Она настолько испугалась, что даже не могла плакать.
Мартина, находившаяся на полке рядом с ней, дышала коротко и мучительно, как рожающая женщина. Орландо осторожно поддерживал ее голову. Флоримель, Т-четыре-Б и остальные молчали, потрясенные и опечаленные. Вихрь крошечных теней опустился на плечи Орландо, некоторые устроились на плечах у Сэм.
— Он идет, Фредерикс, — жалостливо прошептал кто-то их. Она почувствовала, как пальчики крохотной обезьянки дергают ее за волосы, стараясь схватиться покрепче. — Пошли отсюда!
— Некуда идти, — сказала она.
Мартина выдохнула и села, ее открытые глаза глядели в никуда.
— Я чувствую его! Иной — это ужасно! У него нет тела, только мозг — огромный мозг!
Сэм наклонилась к ней и коснулась ее рукой; пальцы Мартины сжались на ее руке так сильно, что кости затрещали, но Сэм даже не вскрикнула.
«Это не надолго»,— сказала себе Сэм. Она почувствовала, как Орландо взял ее за другую руку. Ухмыляющаяся тень поднималась к ним из колодца как черный лист на теплом ленивом ветру.
— Они решили не сохранять ему тела, — выдохнул голос Селларса в миллионах миль от нее. Рот Чо-Чо опять задвигался. — Легче… сохранить… один мозг. — Голос стал более отдаленным, гаснущий сигнал. — Механизм восстановления ячеек… заменять умирающие… плохо рассчитали… заполнил весь… спутник.
Дыхание Мартины опять убыстрилось, превратилось в цепочку скрежещущих звуков, совершенно нечеловеческих. Тень медленно поднималась вверх.
— Прощай, — сказала Сэм — не кому-нибудь конкретно, даже не Орландо. Возможно себе. — Кончено, — прошептала она. — Прости.
* * *Луна растаяла, превратилась в белую тень. И блестящие звезды пустыни исчезли с неба. Рени держала на коленях руку !Ксаббу. Он с трудом дышал, скорее тяжело и надрывно скрежетал, такого она еще не слышала. Уже несколько минут он ничего не говорил, но еще несколько секунд назад его руки изображали фигуры игры в веревочку. Сейчас и они остановилась.
— Не оставляй меня, !Ксаббу. После всего. Я не хочу, чтобы ты уходил первым.
Что-то мигнуло. Она посмотрела вниз и неуверенно решила, что дно ямы стало немного дальше, чем раньше. Свет блеснул опять.
Вода в реке начала сиять.
Слабые искры света стали уплотняться, превратились в потоки, залившие тревожным светом все вокруг, но темная фигурка ребенка рядом с рекой не шевельнулась и даже не открыла глаза. Только когда все русло реки наполнилось сверкающим великолепием, маленький ребенок зашевелился и поднял голову.
Два ребенка, маленькая девочка и мальчик, стояли посреди реки, как если бы они пришли сюда по воде. Рении никогда не видела их раньше, или, по меньшей мере, не узнала их: яркий свет так прыгал и крутился вокруг них, что они оба почти исчезали в свете холодного пламени.
Маленькая девочка протянула руку к сгорбившейся фигурке. Она выглядела как фея из сна, но заговорила дрожащим голосом испуганного ребенка.
— Пойдем с нами. Все будет хорошо. Ты можешь.
Ребенок-тень взглянул на детей, охваченных светом. Он ничего не сказал, даже не качнул головой, но река внезапно прыгнула выше, стала по грудь обоим детям. Они не пошевелились, но Рени увидела, как их глаза расширились.
— Не бойся, — сказала маленькая девочка. — Мы пришли забрать тебя к твоей маме.
— Врешь!
Она повернулась к мальчику рядом с собой, темноволосому, с мрачным взглядом, так плотно стиснувшему рот, что Рени решила, что он пытается не закричать от ужаса. Он посмотрел на нее и резко качнул головой.
— Скажи ему, — сказала маленькая девочка. — Скажи ему, что все будет хорошо.
Мальчик опять тряхнул головой.
— Ты должен, — сказала она. — Ты… ты похож на него. — Она опять повернулась к ребенку-тени. — Мы хотим только забрать тебя к твоей маме.
— Врешь! — Тень скорчилась, стала еще меньше и темнее, почти невидимой. Вода опять поднялась, на мгновение накрыв детей с головой, и сердце Рени подпрыгнуло в груди. — Дьявол всегда врет!
Яркий свет потускнел. Мальчик и девочка стояли в быстрой искрящейся воде, испуганные, но не собирающиеся бежать. Они держались за руки.
— Скажи ему, — сказала девочка своему товарищу, ее шепот донесся до Рени, как если бы был предназначен только для нее. — Он действительно боится!
Маленький черноволосый мальчик уже плакал, его плечи вздрагивали. Он посмотрел на девочку, потом на маленькую детскую фигурку, скорчившуюся на берегу реки.
— Л-люди, — сказал он так тихо, что Рени пришлось наклониться вперед, чтобы услышать, — некоторые л-люди хотят помочь, усек? — Он тяжело и неровно дышал. — Некоторые люди действительно хотят помочь тебе. — И тут он так громко заплакал, что она едва расслышала его слова. — Это п-п-правда-а-а…
Сверкающая вода в реке закружилась и заискрилась. !Ксаббу стиснул руки Рени, но когда она, испуганная, взглянула вниз, его лицо стало спокойнее. Она опять повернулась к яме.
Ребенок-тень встал, какое-то время стоял на берегу, потом шагнул в сверкающую реку. Долгое мгновение дети стояли, глядя друг на друга, и молчали, погруженные в глубочайший бессловесный разговор, двое сверкавшие в свете реки, один настолько маленький и темный, что даже сердце самого яркого света не могло коснуться его. Потом все трое исчезли. Рени не очень понимала, что произошло, но слезы текли из ее глаз. Мгновением позже Рени почувствовала, как на них обрушивается темнота, забирая с собой пустыню, яму, все. Последним усилием она прижала к себе !Ксаббу.
«Конец,— подумала она.— Финал.— И потом,— О, Стивен!..»
* * *Ольга успела заработать дюжину кровоточащих царапин, пока не добралась до пустого дома. Она вошла и закрыла входную дверь на засов. Им не потребуется много времени, чтобы сломать ее, но сейчас это было неважно. Он видела как две фигуры, толстая и тонкая, пробирались через сад, натыкаясь на деревья. Скорее всего они очень долго пролежали в капсулах, и им было не так-то легко бегать за ней.
«Я-то в форме,— подумала она.— Кто знал, что это пригодится?»
Поднимаясь на лифте вверх, она ощутила себя ужасающе свободной. Вся ее жизнь была ложью. Она построила ее на лжи. Все эти годы, пока она развлекала детей и горевала над своей потерей, ее собственный ребенок был жив — и страдал так, как не страдало ни одно живое существо. «И что ты можешь сделать теперь, когда знаешь правду? Погрозить кулаком вселенной? Плюнуть в Бога? Сейчас все не имеет значения».
