Валентина Езерская - Тайна Черного графа
— Граф был так любезен, он покатал на машине детей. Они остались в полном восторге.
— А ты? Тебе тоже понравилось? — равнодушно спросил граф, отправляя кусок мяса в рот.
— Это была приятная прогулка.
Граф перестал жевать, устремляя взгляд на гувернантку. Какое‑то время он молча ел.
— Граф Адам проиграл мне в споре, однако вижу, его это не останавливает.
— Я говорила ему, что ты будешь недоволен.
— Слабо сказано — недоволен. Я в бешенстве. И что на это ответил наш красавчик граф?
— То, что он говорил не переступать порог дома, а вот про остальное он не обещал.
— Вот как! — граф взял бокал в руки с красным вином и взболтнул его содержимое. Потом пригубил немного.
— Какая кошка между вами пробежала? — спросила Джейн.
— Большая, очень большая кошка. Старый граф Мюррей виновен в смерти моего отца. Мой родитель был игроком до конца своей жизни. Перед тем, как пустить пулю себе в лоб, он проиграл отцу Адама родовое поместье Блэкхилл. Последнее, что у него осталось. Отец умолял на коленях старого графа дать ему шанс отыграться, но тот был непреклонен. Он давно мечтал заполучить соседние земли.
— Так вот в чем дело! Но ведь граф Адам вернул особняк.
— Да. Но с самого детства мы соревновались с ним во всем. Это не прекратится никогда. И неужели ты думаешь, что в самом деле заинтересовала графа? Он использует тебя, чтобы насалить мне.
— Ты ошибаешься, я не питаю никаких иллюзий по этому поводу. Я просила графа не беспокоить меня.
— Дай‑ка угадаю, что он ответил!
— Ты прав, он не принял мой отказ.
— И в этом весь он, — хмыкнул Крейг Блэкуорт. — Было бы удивительно, если бы он отступил.
— Вы очень похожи между собой. Жаль, что вы стали врагами.
Граф Блэкуорт оценивающе посмотрел на девушку.
— Иногда, правда очень редко, и мне жаль. Но прошлое довлеет над нами, и я не в силах изменить его.
— А мне кажется, что ты уже многое поменял в своей жизни. Благодаря твоей доброте, Эмми и Тед обрели семью. Они счастливы в этом доме, а я так и не выразила тебе свою благодарность.
Крейг бросил в сторону девушки пытливый взгляд.
— Дети должны расти в семье, чтобы чувствовать любовь и защиту. К сожалению, я не могу спасти всех детей, но я продолжаю помогать приюту. А еще благодаря твоему содействию дети так легко перенесли переезд, ты для них многое значишь. Но счастлива ли ты, Джейн?
Молодая учительница вздрогнула от неожиданного вопроса.
— Я? Почему ты спрашиваешь?
— Это разве так странно?
— Нет… Да… — девушка совсем запуталась. — Я не знаю, как ответить на этот вопрос.
— Просто скажи то, что чувствуешь. Я бы хотел получить правдивый ответ.
Джейн попала в тонко расставленную ловушку. Любой ответ будет звучать неправильно.
— Я не могу не радоваться за детей.
— Я спрашиваю о твоем счастье, рада ли ты тому, что здесь, — упрямо настаивал граф.
Джейн догадывалась, почему он спрашивает, она чувствовала, как граф ждет от нее ответа. А ведь она боялась признаться самой себе, что счастлива рядом с хозяином дома. Да, невыносимый, высокомерный, но граф притягивал к себе, очаровывал своим обаянием, и чем больше Джейн ему сопротивлялась, тем больше ей хотелось видеть графа. Если она признает, что счастлива, этим она подтвердит, что счастлива благодаря ему. А если честнее, из‑за того, что он рядом.
— Спасибо, я всем довольна и рада, что служу в этом доме.
Граф Крейг ничего не ответил на слова гувернантки. Он снял салфетку и положил ее на стол. Потом заметил:
— Вижу, ты не ешь.
— Я уже насытилась. Если можно, я оставлю тебя.
— Сначала помоги мне дойти до двери.
— Но…
— Я прошу о небольшом одолжении, потому что еще не могу свободно перемещаться из‑за падения с лошади. Мне просто нужно на время твое плечо.
— Разве не будет разумнее позвать слугу?
— Я так неприятен?! А ведь смею напомнить, спасая твою жизнь, я рисковал своей. Так ты мне платишь за мою доброту?
— Конечно, я помогу, — Джейн с готовностью поднялась из‑за стола и подошла к тому месту, где сидел Крейг Блэкуорт. Ей стало стыдно своих сомнений.
Граф поднялся сам, опираясь на столешницу стола, а потом положил руку на плечо девушки. И она повела. Крейг Блэкуорт немного прихрамывал на одну ногу, но Джейн не чувствовала сильной тяжести. Все оказалось не таким страшным, и все же близость мужчины вызывала в Джейн необъяснимую тревогу и волнение.
— Я вижу, ты практически поправился.
— Да, из‑за вынужденной неподвижности у меня появилось больше свободного времени. Я закончил работу над подъемным механизмом лифта и немного усовершенствовал его. Не хочешь испытать его вместе со мной?
— Как? Лифт уже готов? Но я не слышала никаких громких звуков в доме!
— Он был уже готов к вашему приезду. Проблема была в подъемнике. Теперь я понимаю, что делал его не напрасно.
— С удовольствием посмотрю на него, но признаться, мне любопытно и в то же время страшно.
— Не стоит бояться, уверен, еще понравится. Насчет детей даже не сомневаюсь. Для них лифт станет очередным развлечением.
— Я должна согласиться? — с улыбкой спросила Джейн.
— Непременно, иначе пожалеешь.
— Тогда я рискну.
— Не волнуйся, я буду рядом, — успокаивал граф.
— Хочешь сказать, если мы застрянем, то сможешь меня спасти? А как же твоя нога?
— Какая ты все‑таки недоверчивая, — пробурчал в ответ граф. — Прошу сюда, — он показал рукой, куда следует пройти. Они вышли из обеденной залы и остановились в коридоре, сделав несколько шагов.
Джейн удивленно глянула на графа. Тот усмехнулся, нажал на небольшую пластину, и дверь отъехала в сторону, открыв небольшую освещенную кабину. Зайдя внутрь, Джейн опасливо поглядывала по сторонам и заметила справа четыре кнопки. Граф проследил за взглядом девушки.
— Это обозначение этажей.
— А разве в доме их не три?
— Первым я обозначил погреб, чтобы слугам удобно было приносить вино, а не спускаться вниз по узкой лестнице.
— Значит, твоя комната находится на третьем этаже? — уточнила Джейн.
— Совершенно верно, и мы сейчас поднимемся на него.
Граф нажал нужную кнопку, и дверь плавно закрылась. Когда лифт пришел в движение и с легким гудением стал подниматься, Джейн вцепилась ему в руку и не отпускала ее, пока кабинка не остановилась на третьем этаже. Дверь отъехала в сторону.
— Милости прошу! — сказал граф. — Как видишь совсем не страшно, и пользоваться лифтом способен каждый. Ты можешь приниматься за свои дела, дальше я пойду сам.
Джейн не решалась остаться в кабинке одной, но и выглядеть трусихой перед графом не хотела.
— Да, отлично. Я воспользуюсь этим устройством и поднимусь выше к детям.
Она быстро, стараясь не передумать, нажала на кнопку последнего этажа.
Мужчина с прищуром наблюдал за тем, как дверь постепенно скрывала от его глаз девушку.
Граф Крейг был прав, когда говорил, что детям его изобретение понравится. Эмми и Тед с детским азартом исследовали дом, пользуясь лифтом. Не забыли и погреб. Проехавшись с ними пару раз вверх и вниз, Джейн перестала опасаться этого устройства и сочла его даже очень полезным, ведь многие слуги, что служили в доме, были уже не молоды. За целый день им приходилось не один раз спускаться и подниматься по лестнице.
На следующий день в поместье появилось новое лицо. Приехал учитель музыки и танцев для детей — Амбруаз Готьер. Небольшого роста, худощавый мужчина оказался довольно подвижным для своих пятидесяти лет. Светлые и редкие волосы француза сильно вились, его голова напоминала одуванчик в июне. Казалось, только дунь — и пух разлетится по сторонам. Украшением лица служил невероятно длинный, с восточной горбинкой нос. Сначала ты видишь нос, а только потом замечаешь, что его обладатель имеет небольшие серые глаза, широкий рот и острый подбородок. Француз прибыл ранним утром, переночевав в отеле близлежащего городка. Граф Блэкуорт представил его всей прислуге, а потом детям и Джейн. Тедди сразу дал новому учителю прозвище: Нос. Эмми хихикнула в ладошку, но под строгим взглядом Джейн тут же убрала руку от лица и опустила глаза в пол.
— Я не есть очень говорить по–английски, — сказал француз с сильным акцентом. — Excusez‑moi (извините меня), но ведь мы быть общаться посредством музыки и танца, а это есть универсальный язык.
— Рада с вами познакомиться, месье Готьер, — ответила гувернантка, чуть присев перед ним.
— La jeune fille charmante, (очаровательная девушка) — он прикоснулся губами к руке Джейн, изящно совершив поклон. — Я восхищен вашей красотой, мадмуазель!
— А с вами нужно держать ухо востро, вы, оказывается, прожженный искуситель, — заулыбалась Джейн и еще раз присмирила взглядом развеселившихся детей. Они сразу посерьезнели и учтиво поприветствовали своего учителя. Как потом Джейн не старалась, но прозвище распространилась от детей ко всей прислуге. Теперь его так все и звали: месье Нос.
