Алексей Павловский - Карболитовое Сердце
Из полумрака над головой прогудел звероволк Рома:
— Это неделю назад. Начальник ваш где?
Тут маленький ремонтник приуныл, забубнил в пол:
— Начальник нельзя, совсем нельзя. Бахтияр-эфенди в машинном сидит, лебёдка разобрал, не подпускает, говорит, клеть чисти иди. Вчера машинное пол мыли, током било. Рафаэль, — он кивнул себе за спину, — ухо обжёг. Понедельник двадцатого… Будет…
За его спиной Рафаэль решительно вырвал из клети огромный кусок гнилой дряни.
Вход в машинное оказался гермолюком под потолком узкого коридорчика. Во тьме крохотного помещения, окутываемый смолистым дымом и восточными мелодиями, сидел по-турецки совсем уже маленький человечек в комбезе и увлечённо паял. Из рук его тянулись живые щупальца щупов и зажимчиков, да и сам паяльник запитывался от контактов на запястье. Над буйной шевелюрой Бахтияра-эфенди шевелились стебельки диодных ламп и динамик с тягучей восточной мелодией.
Восточный человек опустил блестящие чёрные глаза на торчащих в люке гостей и встал, явив собой настоящего арабского террориста из плохих вражеских комиксов. Мало того, что волосы, смотанные шпагатом, спускались до пояса, так ещё бородой он превосходил и Хаттаба, и Горенштейна, и обоих ZZ Top, дерзая конкурировать с Карлом Марксом.
Однако, в отличие от брутального тевтона, да и от давешних разрушителей лифта, в электрике была аристократическая порода, не скрываемая комбинезоном. Именно за такое красная босота ненавидела белую офицерскую кость, только Бахтияр-эфенди был тёмен, как прошлое. Видимо, из хорошей арабской семьи.
Бахтияр неторопливо втянул в себя всю свою технику с музыкой и напевно, с лёгким акцентом, пояснил, что мотор сдох от работы, как кони дохнут, а что вы хотите, сто лет мотору. А нового нет и не будет. Но он уже всё починил, обмотку перемотал, через час клеть поедет.
Князь с лёгким сочувствием пояснил далай-электрику ситуацию с полом шахтной клети, и тот с тоскливым стоном вылетел прочь из лифтовой. Издалека стало доноситься многое и неясное, удалось разобрать только «харыпы», «джядап» и «твою мать».
— Ладно, идём. — капитулировал князинька. — Всего одиннадцать этажей вниз, не рассыпемся.
Действительно, за ещё одной гермодверью в конце коридорчика обнаружилась обычная маршевая лестница, как в подъезде. Вниз киборги топали молча, лишь поскрипывал чей-то изношенный сустав. «Бабушка масла велела купить!» — вспомнил Филин и зарделся, стараясь идти аккуратнее.
06. ЛимончикВнизу было прохладно и душно. Метров двести тёмного подходняка привели на пост, где скучал лысоватый конторский дядя с чайником. Он встретил гостей как родных. Залогинились-то мгновенно, ещё на лестнице, но дядьке непременно надо было всех переписать в толстую книгу. Пир бюрократии отнял пять минут. Шурша карандашиком, вахтёр осторожно выпытывал новости. Судя по вопросам, наверху он не был никогда.
Наконец, князь не выдержал и рявкнул «Скорее, товарищ, белые в городе!», чем едва не вызвал в бюрократе нервический припадок. Отпоенное собственным чаем, дитя подземелья провёло их кружным ходочком с двумя маленькими гермодверками за вторые гермоворота. Там дядя со вздохом испарился. Здесь было поуютнее. Чисто подметённый грузовой ходок шёл по дуге, освещённый мутной диодной лентой на кабельных закладных. На бетонном полу чернели начирканные колёсами полосы. Колея ветвилась налево и направо, в другие ходки и к блокам, если верить белым надписям на зеленоватеньких стенах. Второй блок стоял на разморозке незадраенный. Там во тьме капало, пахло прелой картошкой.
Наконец совсем заблудились, всё-таки глянули в электрокарту и, вернувшись, отыскали тот самый четвёртый блок. Гермодверь была приоткрыта, перед ней лежал аккуратный махровый коврик, далее вдоль коридора тянулись заиндевелые двери — этот блок морозили не целиком, а отдельными камерами. В шестой камере обнаружилось искомое: висящие вплотную окаменелые коровьи полутуши.
— Золотой запас! — Гордо приосанился Князь, примерзая плечом к мясу. — Это уже при мне закладывали. Вот это пять лет уже висит. Столько проблем ими порешал…
В этот момент снаружи донёсся изумлённый охотничий рёв Яроволка:
— Крыса! — Великан стоял в коридоре, держал во рту укушенный палец и удивлённо вертел в руке маленький ароматный лимончик. На немой вопрос князя звероволк Рома перещёлкнул внутри контакты и сухо доложил:
— Теплокровный объект весом от полутора до трёх килограммов следовал за группой от входа в блок. Затем вёл наблюдение из южного конца коридора. В руке держал цитрус. При попытке нейтрализации тяпнул меня за палец, кикимора, бросил лимончик и ушёл верхами на север-северо-восток. Давай, княже, втроём мы его загоним.
Было заметно, как звероволк по ходу речи переключает режимы работы. Почуяв интригу, Ваня и сам врубился, даже неожиданно для себя. Едва не словив бледного от стартовых тестов, нырнул в горячие волны загрузки подсистем. Стрелковая как всегда сбоила, резанула по рукам могильным холодом, и Филин её отрубил.
Князь же вычленил из Роминой речи главное и вопросил:
— Так крыса или теплокровный объект? А то крысы на складе вообще не катят!
Рома замялся:
— Ну-у… прицел клянётся, что крыса. Но сам подумай, два кило, да ещё уши во-от такие. И верхами по кабельным закладным прыгает. Давай загонять скорее, а то уйдёт зверь! А там поговорим, расспросим, что он за крыса.
— И цитрус в руках, значит? Или в лапах?
— Княже, вот он, лимон. Посмотри. — Цитрус был изрядно помят маленькими пальчиками.
Звуковуха распознала и подключила микрофоны. Окончательно прогрузившись, Филин словно крылья раскинул: размахнулся слухом на сотни метров, расслышал жизнь всего бункера. На тысячи голосов ворчал, стонал и ныл хладагент, в третьем блоке один из рефрижераторов панически пищал диагностикой. Туда стремительно нёсся от входа деловитый Бахтияр, грустно наигрывая из динамика «хабиби-хабиби».
Вообще, народу внизу было неожиданно много, не меньше десяти человек, и в основном они предавались праздному метеоризму. Двое, например, с гиканьем катились по грузовому ходку на грохочущей телеге-рохле. Во втором блоке из щелей оттаявших тюбингов звонко долбила ржавая капель, вода стекала в дренаж и, бурля в лотках, неслась в бассейн водооткачки в техническом блоке.
Там было ничего не разобрать без обработки: дуэтом с дренажным насосом ревел судовой дизель-генератор лошадей так на тысячу. Компрессия у него была аховая. Раньше дизельные стояли без дела, вся автобаза жила на ветряках и панелях, и князь не упускал случая похвастаться своей наноэкологичностью. Пока однажды не понадобилось срочно переработать в киловатты эшелон халявной солярки с очень сомнительными документами. Но это к делу не относится. Ага, вот же! Филин сверился с картой.
— Товарищи, я двоих слышу. Тот, которого Рома спугнул, сидит на втором этаже над нами и боится. Ещё один такой же здесь, во-он там в дальнем конце в кабелях тихарится. Этот спокойно сопит. Точно не крысы, эти больше и… иначе. Не кошки. Непонятно, кто. Если кто пойдёт по второму этажу, то зажмём их в конце блока.
На второй этаж блока пошёл Рома. Князь и Филин громко затопали по первому.
— Откуда здесь лимон? — бормотал Князь Игорь. Он укусил цитрус и теперь кривился. — Гляди, свежий, даже с листочком.
Действительно, к лимону прилагалась веточка с пожёванным, но вполне свежим листочком. Наверху загробно заухал Рома, заверещало, и по узкой лестнице на загонщиков метнулась маленькая быстрая тень, спугнула вторую из-под потолка, и они с визгом пронеслись по стенам. Одну тварюшку Князь ухватил за шкирку, вторая занырнула, огрызаясь, в прогнивший короб старой вентиляции. Маленькие коготки стремительно зацокали к выходу из блока.
— В погоню! — взревел его сиятельство, размахивая пленным зверем как флагом. Погоня немедля началась. Филин прекрасно слышал, как маленькое существо несётся по жестяным трубам, оступаясь в темноте и осыпая вниз потоки ржавчины. Но встретившийся на пути шибер зверок аккуратно повернул, а за собой столь же аккуратно прикрыл. Ваня оказался в голове процесии: Князь со звероволком мало что не слышали ничего, так ещё и мгновенно скисли на длинном беговом рывке, и пыхтели как паровозы. Закабанели, значит, на казённых харчах. Наконец, на перекрёстке ходков зверушка выпрыгнула из дырявой трубы на новую вентиляционную гофру в сторону Технического блока и была такова — растворилась в рёве дизеля. Филин притормозил, переключая фильтры и режимы, и вывернувшие из-за поворота товарищи едва не втоптали его в бетон. В княжьей руке покорно висела… Висело…
— Чебурашка. — Отдуваясь, уверено заключил звероволк. — Крепенькая, ушищи здоровые. Лимоны жрёт.
— Да ну! — обессиленно выдохнул Князь Игорь, вертя перед глазами грустное животное. — Чебурашки апельсины жрут. А это какая-то обезьянка. Вон, хвостик. И уши маленькие, это просто мех вокруг растёт. Игрунка что ли?
