Наталья Артюшенко - Критическая точка
Кинула свою маленькую сумочку на лепестки и продолжила громче:
— Что застыл, милый? Тебе, что не нравиться? Я так старалась, так старалась.
Брайбер покраснел еще сильнее, но сообразил — девушка засекла слежку.
— Ну, что ты, очень нравиться! — по тону было понятно у него руки чешутся, как придушить ее хочется.
Маленький провожатый нетерпеливо заскрипел колесиками. Брайбер обернулся и кинул разменный жетон в узкую серебряную щель. Многоколесный составчик благодарственно свистнул и укатил прочь.
Действер тяжело вздохнул и зашел в номер. Дверь пахнула в спину теплым воздухом. Он мрачно смотрел, как суетится Мелана. Та оббежала номер, сунула нос в каждый уголок, даже поохала над появляющимся и исчезающим унитазом, повалялась на кровати и щебетала, щебетала, щебетала. У Брайбера в ушах звенело. Он понимал, что это ее роль, но все равно было тошно. Наблюдатели ничего не должны были заподозрить. А эта покосившая ива очень хорошо играла свою роль. Он бы так не смог.
— Милая, — не выдержал Брайбер, — Может, ты примешь душ?
А про себя подумал: «И заткнешься, наконец!»
— Конечно, дорогой. Ты же придешь потереть мне спинку? — она ему улыбнулась.
— Да любовь моя, я приду, но чуть позже, — и старательно улыбнулся в ответ.
Мелана ускакала в ванну, а он опустился на кровать и схватился за голову. Девушка долго плескалась, попутно что-то напевала.
«Голос ничего, приятный. Что за чушь мне лезет в голову? Хуже задания еще не было!» — думать о работе не хотелось.
Ни одна дельная мысль в голову не шла. Такого еще с ним не было. Женщин вокруг всегда было много, но ни одна не вгоняла его в такой ступор, даже бывшая жена. А тут в присутствии этой странноватой на вид особы и язык отнимался, и чувствовал он себя полным кретином.
«Думай о задании, думай о задании, думай о задании».
Нет, мысли упрямо возвращались к тому, что она сказала, что сделала. Еще бы была красавица, а то ни кожи, ни рожи, а в ее присутствии руки дрожат и язык заплетается. Тут на ум пришла еще дорога от шестой базы до Такса. В лайнере сидели рядом, держались за ручки, только что до поцелуев не дошло. Он снова покраснел.
«Полный кретин! Ну что в ней такого? Ничего, обычная баба! Еще и страшная!»
Мелана выскользнула из ванной закутанная в длинный банный халат.
— Заказали ужин?
Брайбер оторвал ладони от головы:
— Что?
Она стояла рядом, как грех над душой:
— Ужин заказали, спрашиваю?
— А мы что опять на вы?
— Действер, вы тормозите, — жестко ответила девушка, — Я уже все обработала, теперь нас никто не услышит и не увидит. Зачем притворяться. Так что насчет ужина?
Брайбер все еще не врубился.
— Что я по-вашему делала, когда в каждый угол нос совала? Наверно работала, теперь тут чисто. У меня аппаратура всегда с собой, — она похлопала по браслету на запястье, — Так что расслабьтесь и давайте решим, что нужно предпринять в первую очередь. Но сначала закажем ужин. Вы ж про него забыли?
Действер закивал, а про себя подумал: «Только не красней!»
Тут Мелана присела рядом на самый краешек кровати, он тут же подскочил, как будто она его собиралась укусить.
— Теперь я мыться! — умчался, аж пятки сверкали.
«Правильно, — подумала девушка, — Куда мне с моим свиным рылом в калачный ряд. Даже сидеть со мной рядом брезгует. Боится приставать начну, придурок. Нужен ты мне!»
Было у нее настроение плохое, а стало хуже некуда. Но дело должно быть сделано.
«Я не я буду, если позволю разным кретинам, мешать мне, выполнять свою работу! Слишком много чести для него!»
Эти мысли, как бальзам на душу. Мелана успокоилась и занялась делами, пока этот «недоделанный Аполлон», как она назвала его для себя, плескался в душе. Во-первых: она заказала ужин, на свой естественно вкус, не нравиться пусть топает в кабак; во-вторых: развернула тонкое серебряное полотно, которое аккуратно свернутое лежало в ее сумочке, и постелила его на пол. Магистралью они пользоваться пока не могли, из соображений конспирации. Вот и пришлось изгаляться.
— Активировать доступную среду, — почти шепотом приказала девушка.
Ткань ожила и подернулась рябью, медленно превращаясь в серебристую дымку. Это была последняя разработка константеров. Скоро им будут доступны все сети, все каналы связи, любая информация, любая система будет открыта и не только. Возможны станут и любые меры воздействия, от банального выключения энергии, до применения силовых спецсредств. Жучки размером в доли атома начали свой путь. Отличное средство. Но существовало одно, но… Время. Трое суток на полное проникновение и наладку связи, а пока Мелана не могла даже отследить перемещения вокруг точки связи с местной агентурой.
В номер, без стука, полностью разогнав дымку, вкатилась тележка с едой. Крохотный оператор отцепился от ручки, спрыгнул на пол, распрямляя паучьи ножки, и медленно поводил окулярами, осматривая кровать и девушку на ней.
«Вот и проверка!»
Пусть местные полюбуются. Что она дура последняя, чтоб ее картинка не совпала с той, которую созерцает эта многоногая мелочь сию секунду?
«Грубо работают ребята. Неужели они думают, что мы такие дураки?» — и тут же вслух:
— Милый, ты скоро? А то ужин привезли!
Брайбер стоял под холодной струей. Он никак не мог себя заставить выйти. Мысль о том, что рядом с ней еще и спать придется, общее состояние ступора только усилила. Не то чтобы он хотел ее, не то чтобы она была ему противна. Эта девица очень раздражала. Он не понимал, как к ней относится. Подобное ему было внове. Ну, страсть, нежность, жалость — это ясно. Дружба, солидарность, взаимоуважение, честное партнерство, а тут верещащая бестолочь… Но дур отродясь в константерах не держали. Неужели она первая? Тут еще и местные дуркуют.
— Милый, все стынет! И где мелочь?
Брайбер вышел из душа, обмотавшись узким пушистым полотенцем. Оператор зафиксировал его. Мелана колдовала у столика.
Действер кинул жетон, ловкие то ли ножки, то ли ручки поймали его, повертели и затопали к выходу. Ребят на другом конце картинка явно устроила.
«Ну и хорошо», — подумала Мелана.
Она подхватила полную тарелку и вернулась на кровать. А Брайбер в полотенце уселся в кресло у окна. Тележку провожатый оставил рядом, только руку протяни. С детства он был равнодушен к еде, но Мелана так аппетитно причмокивала, обсасывая косточку.
— Может, поухаживаешь за любимым? — не удержался и поехидничал он.
Надобности играть на публику не было.
— Обойдетесь! Я выбрала на свой вкус, не устраивает, топайте в бар, — ощетинилась она.
— Почему не устраивает? Я к жратве всегда был равнодушен, — он подхватил первую попавшуюся тарелку, — Мне все равно, чем заправляться.
Это было что-то пахучее и сильно перченное. Во рту загорелось, но он упрямо продолжал жевать. Мелана поджала ноги.
— Вы бы запили, — предложила она, — Мерату вообще-то едят маленькими кусочками, как приправу.
Глупо было не послушаться, действер подхватил стакан, налил воды и выпил залпом. Гореть не перестало, но немного полегчало. Для этого ему пришлось привстать и полотенце слетело.
— Вы бы штаны надели, а то мне меньше всего хочется любоваться на ваш голый зад, — она совершено равнодушно скользнула по нему взглядом, так смотрят на статуи или картины.
Уши Брайбера запылали. Он хотел что-то ответить едкое, но ничего не шло на ум. Покраснев еще сильнее, он стал яростно заворачиваться обратно.
— Вы бы и не увидели мой зад, если бы сидели бы на своем смирно. На базе.
— Вот еще! Это мой план, так какого я должна быть в стороне? Чтобы вы и вам подобные все испортили?
— Какие такие, мне подобные?
— Самоуверенные болваны, — со злостью ответила Мелана, — за время пребывания здесь вы, собственно говоря, ещё палец о палец не ударили.
— За то вы сидели и ударяли. Пальцы от усердия не переломали? — рассердился Брайбер и смущение отступило.
— Как видите, не переломала, а еще и кое-что успела сделать. Между прочим, — похвалилась она, — через трое суток планета будет под нашим контролем. Я уже запустила систему.
Брайбер с изумлением замер:
— Чего это у вас так принято, из пушки по воробьям? На хрена нам вся планета? Когда местные заметят наше вмешательство, сепаратисты поднимут такой вой.
— Пусть сначала заметят. Потом пока поймут, что к чему, мы быстренько операцию закончим. Ирона поймаем, глеон уничтожим. Не забывайте, Головин сказал любыми средствами.
— Вы просто ненормальная! — возмутился действер, полотенце опять съехало.
— Идите уже, хоть белье натяните. А то я начну думать, что мое кривоватое лицо произвело на вас неизгладимое впечатление. А вдруг я не правильно пойму, еще приставать начну, — начала пугать Мелана.
