Лилия Курпатова-Ким - Атака Джокера
Тот, кто привел меня в это теплое надежное убежище, сидит напротив – тоже ест, отрывая огромные куски от черствой лепешки и заглатывая их почти не жуя. Привел он меня не по своей воле. Я пригрозил свернуть ему шею, если он этого не сделает. А для верности пристегнул к себе наручниками с длинной вытяжной цепочкой. Они болтались у меня на поясе. Удобная штука, нечто среднее между «браслетами» и поводком.
Выпив целый кувшин воды, поев и согревшись, я наконец простил этого маленького звереныша за то, что он прокусил мне ухо. И первый раз за все время нашего короткого знакомства обратился к нему почти доброжелательно:
– Прости, что убил твоих друзей.
Звереныш отвернулся. Не хочет со мной разговаривать. Кормит крысу хлебными шариками. Не отвечает. Тощий, как веревка. Младше остальных нападавших лет на десять, если не на пятнадцать. Бритый наголо. Одет в черный мешковатый комбинезон явно довоенного производства.
– Слушай… По правде говоря, вы просто не оставили мне выбора! Ну скажи, только честно, – вы что, собирались оставить меня в живых? Вы напали на меня из засады. Вам были нужны мои вещи. У одного из ваших был специальный сканер, обнаруживающий имплантанты. Вам ведь были нужны они, так? – я уставился на бритого зверька. – А как бы вы их достали? А? Я скажу тебе! Вы бы на ленточки меня разрезали!
Зверек насупился. Наконец я услышал его голос:
– Они мне не друзья.
– Чего ж ты мне чуть ухо не откусил?
– Западло с тобой фейс-ту-фейс коннектиться, – хмуро ответил зверек. – Мы думали, ты уже дохлый кабель. Утонул. Законнектились, а ты релод и всех в мусорную корзину.
– Чего? – я не понял ни слова из буферной мародерской фени.
– Неохота было один на один оставаться, мы думали, ты сдох, утоп, подошли, а ты пришел в себя и всех замочил, – скороговоркой перевел зверек.
– Будь добр, впредь говори вот так, – попросил я. – И вообще, ваш местный диалект недостоин человека, говорите, как… как испорченный системный справочник.
– Да, сэр, – по слогам произнес парень. – Ты всех замочил.
– Один из твоих… извини… один из вас пытался мне глаз ножом выковырять! – возмутился я.
– Он думал, ты сдох! Еще раз повторить? – огрызнулся зверек. – У нас для обнаружения имплантантов был только сканер, а инфракрасного не было. Откуда нам было знать, что ты просто дрыхнешь на берегу? Тут уже давно никто так не делает!
– Ты хоть сам-то веришь, что твои… те, с кем ты был, оставили бы меня в живых? – я приподнял брови.
Зверек снова насупился и отвернулся. Потом честно признал:
– Ладно, твой чойс рулит. За девайсы, как у тебя, тут под кат…
– Язык! – перебил его я.
– Ладно, – со вздохом, уставившись в потолок, начал переводить звереныш, – ты прав. За твои имплантанты тебя всякий, кого бы ты тут ни встретил, пустил бы под нож. Ну… В смысле тот, кто смог, тот бы убил.
– Почему? – спросил я.
Зверек уставился на меня как на идиота.
– Вообще-то здесь не очень любят правительственных агентов, если ты не в курсе, – проговорил он.
Мне вдруг стало душно.
– Почему ты считаешь, что я агент?
Зверек озадаченно склонил голову набок, потом рассмеялся. Улыбка ему очень шла. Злое выражение мгновенно исчезло.
– А ты сам не знаешь, что ты агент?
– Нет, – честно ответил я. – Представь себе, мне даже собственное имя в данный момент неизвестно. Я знаю, что могу пробежать сто километров без остановки. Я знаю все виды боевых искусств. Я узнаю все оружие и все виды транспортных средств, что попадаются на глаза. Но про себя лично – кто я такой и чем занимаюсь – ничегошеньки не помню.
Зверек вытаращился на меня круглыми глазами и разинул рот.
– Ничего себе! Я про такое в Сети слышал! У тебя только мышечная память осталась, рефлексы, навыки всякие, а в башке пусто, да?!
– Вроде того, – кивнул я. – И что ты про это читал?
– Уничтожение паттернов памяти, – уверенно заявил зверек. – Одна из фишек Бэнши.
– Кого? – не понял я.
– Дэйдры МакМэрфи. Ты про нее тоже ничего не помнишь? – удивился зверек. – Значит, она была в том паттерне, что тебе стерли.
– Что такое паттерн памяти? – спросил я.
– Ну это… – зверек уставился вверх, подбирая слова. – Это как бусы. Допустим, тебе захотелось пить. Это первая бусина. Ты встал и пошел к ручью. Вторая бусина. Стал пить – третья. Тут на тебя напали. Это четвертая. Ты всех убил и забрал их оружие. Пятая бусина. Вернулся домой. Шестая. Ночью тебе приснился кошмар – те, кого ты убил, восстали и требуют наказать тебя. Седьмая бусина. С тех пор ты не можешь спать, тебя мучает совесть и так далее. Ты хочешь избавиться от тяжелого воспоминания. Бэнши может это сделать. Но удалять надо весь паттерн, все бусы целиком, чтобы у мозга не возникало вопросов, какого черта ты делал у ручья, почему у тебя на руках капли крови, а не воды, и так далее. Все, что имеет отношение к событию, которое ты хочешь забыть, – надо удалить. Если останется хоть одна маленькая ниточка, мозг будет стремиться восстановить картинку памяти целиком. Я слышал, что Бэнши умеет и кое-что еще, но это, может, просто так болтают.
– Что болтают?
– Будто она может стереть твои собственные воспоминания и записать тебе чужие.
У меня пересеклось дыхание от волнения.
– А можно как-то узнать, что за паттерн мне стерли?
Зверек пожал плечами:
– Я не знаю. Не разбираюсь в этом. Спайдер разбирался немного, но ты его задушил.
– Ты знаешь кого-нибудь еще, кто сможет помочь?
Зверек некоторое время задумчиво на меня глядел, потом сказал:
– Здесь вряд ли. Надо идти в Тай-Бэй.
– Ладно, отведешь меня.
– С агентом не пойду, – последовал категоричный отказ.
– Ты думаешь, я агент?! Почему?
– Ты одет как агент, дерешься как агент и у тебя идентификационный чип с маяком в голову вставлен. Любой радар-антиполицай засечет. Наш сразу засек.
– Почему же до сих пор никто не пришел по мою голову? Почему правительство никого не послало за мной?
Тот снова пожал плечами:
– Насчет правительства не знаю, а другие банды… Этот пляж был территорией Спайдера. Пятьдесят километров побережья. Не волнуйся, завтра утром, как только станет известно, что территория теперь ничья, сюда нагрянут соседи.
Я не обратил внимания на это предупреждение.
– Номер чипа можешь сказать?
– Могу…
Звереныш слез со своего места и подошел к огромному металлическому стеллажу, заваленному всяким технохламом. Нажал кнопки на коробке с небольшой спутниковой тарелкой.
– Серийный номер твоего чипа 786 567 343 454, – сказал он.
Я подошел ближе. Простые красные цифры на примитивном дисплее… Но их вид вызвал целую бурю эмоций у меня внутри. За этими цифрами скрыта моя тайна!
– Идентификационные чипы агентов работают как простейшие маяки. Никакой сложной электроники, – сказал зверек. – Поэтому их почти невозможно уничтожить. Если только вытащить у агента из головы и молотком разбить.
– Сделай так, чтоб я мог в Сеть выйти. У меня биофонный чип сожжен, – сказал я.
– Сейчас… – флегматично согласился зверек.
– Только без глупостей, пока я буду подключен. Хотя, знаешь…
Я подошел к зверьку и защелкнул один браслет на его тонком запястье. Второй закрепил на металлической опоре стеллажа.
– Не хочу, чтоб ты мне горло перерезал, пока я в Сети. Отсюда ты сможешь со мной разговаривать, но дотянуться до моего горла у тебя не выйдет.
Зверек только пожал плечами. Ничего странного в моем поступке он, похоже, не усмотрел. В Буферной зоне «доверяй, но предусматривай» – один из главных принципов жизни.
– Думаю, раз вы так боитесь полиции и агентов, у вас должны быть их списки, – сказал я. – Или по крайней мере доступ к правительственным базам.
– Доступ к базам у Спайдера есть, – сказал зверек. – Он недавно покупал в Тай-Бэе, чтобы знать, где какие спецоперации проводятся и проводились. Там интересные вещи можно найти.
Через пару минут я уже сидел в видеоочках и сенсорных перчатках перед монитором.
– Климент Перцов? – спросил я у зверька, увидев на идентификационной панели чье-то имя в качестве логина.
– Это тот, чьим чипом мы пользуемся для выхода в Сеть. В Буферной зоне не у всех свои биофоны имеются, да и те, кто их имел, чаще всего избавляются от них, едва перейдя границу.
– А кто такой Перцов? – поинтересовался я.
Зверек ответил мне через наушник:
– «Подснежник».
– Кто? – не понял я.
– Человек, живущий в хайтек-пространстве и разрешающий таким, как мы, нелегалам пользоваться его идентификационными номерами и биофонным чипом. «Большой брат» ничего не замечает. Он же по головам просто считает. Видит номера «подснежника», а это на самом деле мы. За это «подснежнику» полагается отстегивать.
– A-a… – протянул я. – Понятно. И много таких «подснежников», тех, кто помогает нелегалам выходить в Сеть?
