Лилия Курпатова-Ким - Атака Джокера
В следующее мгновение он уже был в загрузочной зоне и вышел из Сети.
Сняв контакты, Громов доплелся до кровати и просто упал на нее.
Происшедший разговор взволновал не только учителя Гейзенберга. При всей чудовищной усталости и желании поспать Громов никак не мог этого сделать. Сон бежал с глаз. Тяжелое, тревожное чувство давило на грудь, мешая дышать. Концентрированная смесь волнения, тревоги, беспомощности проникала в каждую клеточку организма, не давая уснуть, не позволяя нервным центрам отключиться, чтобы хоть немного разрядиться.
Макс закрыл глаза и почему-то подумал про Образца, своего школьного робота, с которого и началась вся эта история. Программа, которую он сам написал и не смог оценить всех ее возможностей. Та программа, что впечатлила Синклера настолько, что он пригласил Громова в Эден и доверил ему работу над «Моцартом» – программой, способной писать музыку, потому что способность к сочинению музыки Синклер считал квинтэссенцией главного превосходства человека над машиной, способность фантазировать он ставил выше всего.
Именно интуитивный софт Макса, его собственная разработка «оживили» Образца, заставили его принимать собственные решения. Если бы Громов сразу поверил, что это его личное достижение, а не странный вирус, неведомым образом попавший к Образцу, – ничего бы не случилось. Хотя кто знает…
Максим вдруг понял, что больше всего на свете ему хочется вернуться в Накатоми. В его старую тесную квартирку. Вернуться, чтобы начать все сначала. Будто не было этих странных и страшных двух лет, когда он оказался пешкой в бесконечной и беспощадной войне Джокера и доктора Синклера.
Забыть! Забыть о том, что Дэйдра МакМэрфи превратила его в подопытного кролика! Что она записала его воспоминания и заставляла переживать их снова и снова по своему произволу. Забыть, что Джокер использовал его, чтобы получить вирус! Забыть все! Продолжать жить, как будто ничего этого не было!
Однако Громов понимал, что прежней жизнь его уже стать не может. Никогда. Будто он угодил в темную комнату и не знает, велика ли она, есть в ней кто-то еще и что ему делать, чтобы выбраться.
* * *Прошло сорок минут. Доктор Льюис, похоже, еще не начал вывод учеников из нейрокапсул. Во всяком случае, из лифтов пока никто не появился. Идзуми не отходил от них, чтобы встретить учеников, если те вдруг начнут подниматься из шахты на поверхность.
Инспектор нервничал, потому что боялся каких-нибудь сюрпризов со стороны доктора Льюиса.
– Так, жду еще пять минут и спускаюсь смотреть, чем он там занимается, – сказал сам себе Идзуми.
Роджер ждал группу предварительной разведки, неотрывно глядя на монитор, транслировавший картинку с внешней камеры, которая показывала взлетные полосы и небольшое поле перед ангаром.
– Прилетели! – закричал Роджер, выбегая из диспетчерской.
Идзуми тут же помчался к воротам ангара, к двери с магнитным замком. Инспектор приложил к ней карточку, найденную в диспетчерской. Дверь открылась.
Идзуми выскочил наружу и замахал руками. Ветер от еще работающих винтов лохматил его волосы.
Из квадролета выпрыгнул человек в форме правительственной пехоты, а следом за ним еще трое.
Главный подошел к Идзуми и представился:
– Сержант Джонсон, Центр чрезвычайных ситуаций.
– Идемте! – Идзуми потащил его за собой.
Войдя в ангар, солдаты с удивлением начали оглядываться.
– Ого! – сержант Джонсон снял черную пилотку и почесал затылок. – А я не знал, что тут есть военный аэродром.
– Еще не такое увидите… – пробурчал инспектор.
Они спустились к центральному пульту управления, где находился доктор Льюис.
Двери лифта открылись, сержант Джонсон и его подручные вышли наружу и…
Некоторое время все четверо стояли молча, остолбенев и потеряв дар речи.
– Добро пожаловать в Эден, – хмуро сказал Идзуми. – Думаю, самое время позвонить полковнику Аракаве и сказать, что старый полицейский инспектор из токийского отделения не шутил и не выжил из ума.
Джонсон лихорадочно, трясущимися руками надел на глаз камеру для передачи видеоизображения.
– Центр чрезвычайных ситуаций! – попытался он вызвать дежурного.
– Здесь связи нет, – сказал Идзуми. – Надо подняться.
Сержант бросился обратно в лифт, запутался в собственных ногах и чуть не упал. Потом воскликнул:
– Стоп! Я должен сделать запись! Никто не поверит, пока не увидит запись! Надо передать запись!..
ПОДОЗРЕНИЕ
Отто Крейнц уныло пил чай, не сводя глаз с загадочной иконки.
С военной базы «Микадо», где находится главный штаб хайтек-армии, резиденция ее командующего генерала Ли, пришел официальный ответ, что к появлению новой кнопки на загрузочной панели Сети они не имеют никакого отношения.
– Никто ни при чем… – нахмурился Крейнц, мысленно проклиная яростную вражду между военным ведомством и гражданским Бюро информационной безопасности, которая то тлела, то мгновенно вспыхивала по мельчайшему поводу.
Самый последний скандал между Бюро и военными разгорелся из-за процесса Дэйдры МакМэрфи. «Чипы-шпионы» позволяли прослушивать разговоры любого гражданина хайтек-пространства и следить за его физическим состоянием – давлением, пульсом, работой потовых желез. Военные считали, что так будет проще вычислять лотекских повстанцев или тех, кто им помогает.
Благодаря нажиму Бюро Комиссия по этике запретила «чипы-шпионы» как идею еще на стадии разработки. Это был далеко не единственный случай. До этого Бюро добилось закрытия проекта «Искусственная память», который предназначался якобы для ускорения обучения солдат. Это предполагалось делать, закачивая им в голову воспоминания тех, кто уже имел военный опыт. А еще раньше был запрещен «Рой» – система дистанционного управления солдатами через радиоимплантант, когда команда мгновенно передавалась каждому из десятков тысяч солдат, минуя стадию «осознания». По странной случайности оказалось, что автором этой разработки является все та же профессор МакМэрфи. Тогда Бюро развернуло целую кампанию в масс-медиа против «технологии зомбирования».
Однако, несмотря на все усилия, Бюро так и не удалось доказать, что заказчиками Дэйдры МакМэрфи были именно военные. С тех пор Бюро начало активно искать поводы получить доступ к военным секретам, а военные в свою очередь не менее активно обвиняли Бюро в некомпетентности, чтобы доступа не давать или, по крайней мере, серьезно его ограничить.
Посему у Крейнца были все поводы опасаться, что все происходящее – часть какой-то масштабной провокации. Учитывая технические и финансовые возможности враждующих сторон – вполне вероятно, что кто-то из них смог-таки разгадать внутренний код «Ио» и теперь пытается воспользоваться этим в своих целях.
Кроме того, растущая популярность генерала Ли среди крупнейших корпораций лично Крейнца настораживала. Генерал не раз высказывал мысль о необходимости раз и навсегда покончить с повстанцами в лотек-пространстве. А это означало новую войну.
Буллиган – шеф Бюро информационной безопасности – выступал против всего этого. Вопрос в том, как далеко он готов зайти, чтобы помешать военным амбициям генерала?
Крейнц постучал пальцами по столу.
– Никому нельзя верить, – произнес он вслух. – Буква «Д». Почему «Д»? Биофонная болезнь опять же…
Интуитивно Отто ощущал, что все это как-то связано между собой, но пока не мог найти ни единой зацепки, чтобы начать разматывать клубок.
Звонок прервал его размышления.
– Президент Рамирес, – сказал электронный секретарь.
– Ответить, – поспешно дал команду Крейнц.
То, что президент хайтек-пространства звонит сам, лично, уже свидетельствовало о том, что произошло нечто очень-очень существенное.
– Отто, – голос Рамиреса слегка дрожал, – немедленно прими видеосообщение с пометкой «Эден»! Ты знал об этом? Отвечай!
– О чем? – не понял Крейнц.
– Прими сообщение, – повторил президент. – Просмотри его прямо сейчас.
– Да, конечно.
Отто мгновенно вывел пришедший файл на центральную матрицу. Главному техническому эксперту на мгновение показалось, что он смотрит фантастический фильм.
– Что это? – не понял он.
– Эден! Так выглядит Эден на самом деле! – крикнул Рамирес.
– Не может быть…
Шахта, множество ярусов с нейрокапсулами, тысячи обезумевших от ужаса подростков в сенсорных костюмах…
Отто перестал чувствовать собственное тело. Он отказывался верить собственным глазам.
– Не может быть, – повторил он, – я сам учился в Эдене! Там все было совсем не так!
– Твои воспоминания фальшивка! Эден всегда был исключительно виртуальной средой! И лично я ничего не знал об этом. Я хочу знать, Отто, кто был в курсе происходящего и не докладывал мне!..
Рамирес говорил и говорил, а Крейнц не мигая смотрел на экран, не в состоянии произнести ни слова.
