Майкл Гаррисон - Свет
— Бля, Эд, ну как я тебе? — орал он.
Эд уставился на него в таком же обалдении, что и сестрички Крэй. В любой момент Белла с Эви могли выйти из ступора. Тогда они отряхнут известковую пыль с плеч своих и начнется что-то очень серьезное.
— Иисусе, Тиг! — произнес Эд.
Обнаженный, провонявший бальзамировочной жидкостью, истыканный там и сям в «нейротипичных энергоузлах» — никчемный человек земного типа с частично заросшим ирокезом и парой змеящихся татуировок — таким выбежал он наружу. На Пирпойнт не было ни души. Спустя миг в окнах бакофермы замелькал свет, а внутри раздались взрывы. Потом с черного хода на улицу вывалился Тиг Волдырь: у него рукава костюма горели, подожженные раскаленными газами из реактивного пистолета.
— Мать твою, — вопил он, — я щас усрусь!
Они секунду глядели друг на друга — с ужасом и облегчением. Читаец руками сбил пламя с рукавов Тига. Обхватив друг друга за плечи, они побрели в ночь, мимолетно опьяненные нахлынувшей телесной химией боевой дружбы.
10
Агенты удачи[16]
Три часа пополуночи. Валентайна Спрэйка и след простыл. Майкл Кэрни, спотыкаясь, брел по северному берегу Темзы. Ему почудилось, что рядом раздался голос; он кинулся к деревьям и укрылся там. Снова накатил ужас, и весь остаток дороги до Твикенхэма Кэрни пробежал в ветреной тьме, не в силах овладеть собой. Чуть погодя он опомнился и попытался собраться с мыслями, но перед глазами маячил лишь образ Шрэндер. Он решил позвонить Анне. Потом передумал и захотел вызвать такси. Руки так дрожали, что набрать номер не удалось, и в итоге Кэрни просто вернулся вдоль канала по бечевнику на восток. Часом позже он оказался у двери дома Анны. Анна вышла в длинной хлопковой пижаме, раскрасневшаяся, и за два фута от нее веяло теплом.
— Со мной Тим, — нервно проговорила она во мрак.
Кэрни уставился на нее.
— Кто такой Тим? — спросил он.
Анна оглянулась.
— Все в порядке, это Майкл, — крикнула она, а Кэрни ответила: — Ты бы не мог утром вернуться?
— Я просто заберу кое-что, — взмолился Кэрни. — Я ненадолго.
— Ну, Майкл…
Он проскользнул мимо нее. Внутри густо пахло воском и духами. Путь в комнату, где хранились его вещи, вел мимо спальни Анны. Дверь оказалась приоткрыта. Тим, кто б это ни был, восседал, прислонясь к спинке кровати, и его профиль в три четверти выхватывало из тьмы желтое сияние пары-тройки ночников. На вид ему можно было дать лет тридцать пять или около того: кожа в порядке, тело худощавое, но атлетичное. Такой и хорошо за сорок будет казаться молодым человеком. В одной руке Тим держал бокал красного вина и задумчиво разглядывал его.
Кэрни смерил Тима взглядом.
— Кто, — произнес он, — это, черт побери, такой?
— Майкл, это Тим. Тим, это Майкл.
— Привет, — сказал Тим, подняв руку. — Можно я не буду слезать?
— Иисусе Христе, Анна!.. — только и вымолвил Кэрни.
Вернувшись в дальнюю комнату, он после кратких поисков обнаружил там чистые «левайсы» и старую черную кожанку: ему она когда-то так нравилась, что выбросить пожалел. Он переоделся. Была там еще курьерская мотоциклетная сумка с логотипом «Марин» на откидном кармане. В эту сумку Кэрни принялся опорожнять содержимое ящичков маленького зеленого стеллажа. Случайно подняв взгляд, он вдруг заметил, что Анна стерла со стены нанесенные мелом диаграммы. Он задумался: с какой целью? Было слышно, как она о чем-то спорит в спальне. Когда Анна пыталась что-то объяснить, ее голос становился детским, капризным. Через минуту она, кажется, сдалась и резко бросила:
— Конечно нет! Ты что это хочешь сказать?
Кэрни вспомнил, как она с ним говорила в такой же манере. От двери донесся шум, и внутрь просунулась голова Тима.
— Не надо, — остерег его Кэрни. — Я уже на нервах.
— Может, тебе помочь?
— О нет, благодарю.
— Ты пойми, сейчас же пять часов утра, а ты приперся весь в болоте.
Кэрни пожал плечами.
— Вижу, — сказал он. — Знаю.
Анна гневно зыркала на него от двери.
— Всего хорошего, — как можно теплее попрощался он с ней. Спустившись на два пролета по каменной лестнице, он услышал за спиной ее шаги.
— Майкл? — позвала Анна. — Майкл?
Он не ответил. Она выбежала за ним на улицу и принялась кричать ему вдогонку, босая и в одной пижаме.
— Ты не хочешь вернуться и снова меня трахнуть? — эхом отдавался ее голос на пустой пригородной улочке. — Ты, случайно, не за этим явился?
— Анна, — сказал он, — ну пятый час утра же.
— Мне все равно. Майкл, пожалуйста, не возвращайся. Тим хороший, он меня правда любит.
Кэрни усмехнулся:
— Я рад.
— Нет, ты не рад! — завопила она. — Нет, ты не рад!
Тим выбежал из дома за ее спиной. Он уже оделся и сжимал в руке ключи от машины. Он пересек тротуар, не глядя на Анну с Кэрни, и прыгнул в машину. Опустил было стекло с водительской стороны, точно задумавшись, не сказать ли кому что на прощание, но потом покачал головой и решительно нажал на газ. Анна удивленно поглядела ему вслед и ударилась в плач. Кэрни обнял ее за плечи. Она приникла к нему.
— А может, вернешься и убьешь меня? — тихо спросила она. — Как ты убил всех остальных?
Кэрни развернулся и пошел в сторону станции подземки «Ганнерсбери». В какой-то момент его телефон резко зачирикал, но он не ответил на вызов.
* * *Третий терминал аэропорта Хитроу оживал после долгой ночи, тут было сухо и тепло. Кэрни купил себе нижнее белье и туалетные принадлежности, сел у бара в уголке зала вылета — почитать «Гардиан» — и стал мелкими глотками потягивать двойной эспрессо из стаканчика.
Женщины за стойкой бара о чем-то спорили, обсуждая услышанное в новостях.
— Мне ненавистна сама мысль о вечной жизни, — изрекла одна из них и повысила голос: — Вот твоя сдача, дорогой.
Кэрни, ожидавший увидеть свое имя на второй странице газеты, поднял голову.
Женщина улыбнулась.
— Сдачу не забудьте, — сказала она.
Он нашел только имя женщины, убитой им в Мидлендсе; «лянчию-интеграль» не искали. Свернув газету, он стал смотреть, как цепочка азиатских туристов дисциплинированно пересекает зал ожидания для посадки на рейс до Лос-Анджелеса. Телефон снова зачирикал. Кэрни вытащил трубку и увидел, что пришла голосовая почта.
— Привет, — сказал телефон голосом Брайана Тэйта. — Я тебе домой пытался дозвониться. — Голос у Тэйта был раздраженный. — У меня пару часов как идея возникла. Звякни, если получишь сообщение. — Пауза. Кэрни решил, что сообщение закончилось, но Тэйт добавил: — Я правда встревожен. Гордон снова приходил, пока тебя не было. Давай звякни побыстрее.
Кэрни выключил телефон и уставился на него. На голос Тэйта накладывалось мяуканье белой кошечки, недовольной, что ее оставили без внимания.
«Жюстина!» — подумал он и улыбнулся.
Он рылся в курьерской мотоциклетной сумке, пока не нашел кости, украденные у Шрэндер. Подкинул на ладони. Кости всегда казались теплыми на ощупь. Символы не удалось соотнести ни с одним языком, ни с одной системой счисления, будь то древние или современные. На обычных игральных костях каждый символ дублировался бы; здесь же — ни один. Кэрни смотрел, как кости катятся по столешнице и замирают в лужице кофе из опустевшего стаканчика. Мгновение он изучал выпавшую комбинацию, потом сгреб кости в футлярчик, скомкал газету, запихал ее вместе с телефоном в сумку и встал.
— Твоя сдача, дорогой!
Женщины поглядели ему вслед и переглянулись. Одна пожала плечами. К тому моменту Кэрни уже устремился в туалет: его трясло и выворачивало. Выйдя оттуда, он наткнулся на ожидавшую его Анну. Хитроу полностью пробудился к жизни, люди сновали туда-сюда, звонили по телефонам, проталкивались в толпе. Анна стояла посреди прохода с апатичным, беззащитным видом, то и дело заглядывая в лица пробегавшим мимо пассажирам. Каждый раз, как ей казалось, что появился Кэрни, лицо ее озарялось светом. Кэрни вспомнил ее в кембриджскую пору. Вскоре после первой их встречи ее друг сказал Кэрни:
— Мы ее однажды чуть не потеряли. Ты с ней поаккуратнее, хорошо?
Предупреждение оставило его озадаченным, и мысленная картинка Анны в образе пакета, который и забыть где-нибудь недолго, вскоре улетучилась… но месяцем позже он обнаружил ее в ванной, залитые слезами глаза неподвижно глядели вперед, на вытянутые запястья.
Теперь она произнесла, взглянув на него:
— Я знала, что ты окажешься здесь.
Кэрни недоверчиво поглядел на нее и расхохотался.
Анна тоже засмеялась.
— Я знала, что ты придешь сюда, — сказала она. — Я тебе кое-что захватила.
— Анна…
— Ты же знаешь, что скрываться от него до конца жизни не удастся?
Услышав это, он захохотал еще громче и вдруг умолк.
