Константин Аникин - Нульт: 01: Тень Победы
Угроза голодной смерти отступила, и город начал борьбу за свою независимость. 'Это была особая война: без ружей и бомб. Это была информационная война'. Комитет вел тонкую игру. Коммуникации всегда были слабым местом России, Воркуйск-8 активно воздействовал на российское инфопространсво: глушил одни сигналы, искажал другие, подменял и передергивал, дестабилизируя, таким образом, общественно-политическую ситуацию. Комитет как мог, дискредитировал российское руководство — Игла на весь мир испускала грязные волны черного пиара. Попутно осуществлялись и другие мелкие диверсии, типа угона спутников. Однако главной целью воркуйских атак стала российская экономика — самое больное место новой России. Воркуйск-8 играл на мировых биржах через подставные фонды, сбивая цены на энергоносители, основу экономики РФ. В конце концов, местным финансовым хакерам удалась обвалить внутренний рынок ГКО, что привело к коллапсу рубля 17 августа 1998 года. В России разразился жесточайший экономический кризис. По телеку показали сначала длиннющие очереди россиян в банки, а затем ликующие толпы воркуйчан. День российского дефолта стал днем независимости Воркуйска-8, 17 августа отмечался как государственный праздник. Россия сняла блокаду, и противники сели за стол переговоров. Кремлю срочно нужны были деньги, которые были у В8, и за это он готов был дать городу вольную, рассудив, что лучше потерять один город, чем всю страну. Стороны договорились — Москва получила деньги, а В8 экономическую и политическую независимость в границах болота. Цена свободы была, мягко говоря, высока — эти числа, что бежали сейчас по экрану, не умещались ни в поле зрения, ни в границы разумного. Цифры бежали на фоне монструозных рублевских особняков. Авторы намекали, как были потрачены эти деньги.
Воркуйский суверенитет был особого сорта — в фильме употребляли термин 'криптонезависимость'. Номинально, В8 оставался в составе РФ, при этом, сохраняя свой исконный сверхсекретный статус, что означало — в России такого города нет. Это устраивало обе стороны. В Кремле боялись что 'чума воркуйского сепаратизма' распространится на всю страну. А так получалось, что поскольку города нет, то и сепаратизма нет. Комитет это устраивало по другим причинам. К тому времени, деятельность Воркуйска-8 уже не оставалась такой уж незаметной для внешнего мира, а точнее для спецслужб внешнего мира, они-то прекрасно знали о существовании города 'со своим видением специфики информационного обмена' и постепенно усиливали свой прессинг 'на остров информационной свободы'. Номинально оставаясь в составе России, Воркуйск-8 гарантировал свою безопасность, так как до него невозможно было добраться, не потревожив 'злобного русского медведя со всеми его ядерными ракетам'.
Концовка фильма, как и положено фильму, поднимающему патриотический дух, была донельзя пафосная. Звучали заявления типа: 'город будущего', 'абсолютная свобода', 'общество нового типа', 'всеобщее процветание', 'равные возможности', 'самый высокий уровень жизни' и прочая. Зиро пафос не переносил. Во всех видах и по любым поводам. Ему сразу хотелось спорить. В фильме умолчали о том, что все их нынешнее процветание имело свою цену. И цену такую — воркуйчане, как и в советское время не могли покинуть свой город. Для всего мира Воркуйск-8 был вне закона. Внешний мир, для Зиро и всех остальных горожан, навсегда останется картинкой на экране, пусть и в самом высоком разрешении. Дело даже не в паспортах несуществующего для ООН государства. С точки зрения мирового сообщества (того, что в теме) все они были преступниками. Обыкновенным ворьём. Пол Воркуйска разыскивал Интерпол за разнообразные информационные преступления. Другая половина проходила как свидетели. Причем поговаривали, что Комитет нарочно сливает данные Интерполу, чтобы никто не рыпался. Все просто, ребята: если родился в В8 — в В8 и сдохнешь. Они, эти болотом долбанные историографы, не сказали, что этот расчудесный городок как был, так и остался тюрьмой. Да, самой продвинутой, самой комфортабельной, но тюрьмой, такой же, какой и был всегда. По экрану поползли финальные титры. Фильм был снят по заказу Информационного Комитета.
В целом, подтекст трансляции был понятен — левацки настроенный Восьмой, критиковавший Комитет за сближение с Россией, хотел сыграть на контрасте. Ответить на пророссийский праздник антироссийским фильмом. Восьмой как бы намекал — кто забывает уроки прошлого, тот не имеет будущего.
Зиро вспомнил вчерашние тёрки про победный пиар. Ему стало любопытно, что там Инфоком впарил Москве и переключился на главный российский канал. Первый, или как его там. Там царила вакханалия победного экстаза. Телевизор, используя короткие, легкие для понимания фразы, поднимал национальное самосознание, открыто и абсолютно бессовестно зомбировал население. В телевизоре было не протолкнутся от победителей, все сплошь какие-то одинаковые, самодовольно-сытые нестарые люди, без следа мысли на лицах. Единственные, кто выглядел лишними на этом празднике жизни, были сами ветераны войны, жалкие, доживающее свой век нищие старики, которые и хотели бы навсегда забыть ужас той давней бойни, но даже в этом им отказали. Наша Победа! Наша, наша, только наша! Слава России! — завывал телевизор, как свихнувшийся проповедник, совсем забыв, что ту войну выиграла совсем другая страна.
Даже жидкие кристаллы в экране, казалось, коробило. Зиро сморщился. Икра застряла в горле.
Вот как икорка наша мечется, думал он. Ему было неприятно. Жуткая халтура. Примитивные шаблоны. За то сумму что вчера изобразил Корень, можно было и постараться. Нет, качество картинки нареканий не вызывает. Все вполне реалистично. Но, по сути…. Мощность пиара, Зиро прикинул на глаз, от силы пол Пелевина. Да где там! От одна третья, максимум. Зиро покачал головой.
Хорошо, что я остался в В8, думал он. Тогда, во время блокады, когда живот сводило от голода, он чуть было не бросил все и рванул со сталкерами в Россию, через болото. Был такой момент слабости. И что бы сейчас со мной было? Жрал бы дерьмо и целовал в жопу воркуйских пиар-фантомов, вот что, ответил он сам себе.
Зиро сделал над собой усилие, и проглотил последний бутерброд с икрой, залпом допил чай, наблюдая, как какие-то бездарные поп-бляди, вертя жопами, исполняют диско- варианты песен военной поры.
С другой стороны, чего на Комитет пенять? Комитет ведь на заказ работает. Значит так надо. Значит, они жрут это. И жрут, похоже, с удовольствием. Добавки просят, Зиро смотрел на ликующую многотысячную толпу на Красной Площади. Ну и хрен тогда с вами, дорогие россияне, если вам так вставляет это маломощное порно. На здоровье. Только на черную икорку вы особо не рассчитывайте. Черную икру мы будем кушать. И он вытер салфеткой жирные губы.
Но настроение опять испортилось. Так всегда с этим долбанным ТВ. Когда оно уже отомрет, к чертовой матери, все зло от него. Это была ошибка в такое прекрасное утро включать телевизор. Теперь чтобы как-то вывести из мозга эту чернь, необходимо было срочно записать в кратковременную память что-нибудь другое. Зиро при помощи пульта торопливо попытался выудить из телеэфира что-нибудь нейтральное. Он остановился на телеканале посвященном IT-индустрии.
Там обсасывали Сигнатуру Пакмана. Шум по этому поводу стоял уже недели две. Именно две недели назад начали поступать первые сообщения о том, что на компьютерах по всему свету обнаружен некий чужеродный код. Все это походило на куски отработанного кэша какой-то внешней программы.
Анализ этих фрагментов показал странное. Это оказались различные кусочки кода старинной видеоигры Пакман. Да, той самой, с ненасытным желтым колобком в главной роли. Сам по себе код был безвреден, этот старинный, еще восьмибитовый код никак не мог быть исполнен на современных компах. Пугало другое — Сигнатуру Пакмана находили везде. Вне зависимости от компьютерной платформы и операционной системы. Она была везде — от самых защищенных правительственных серверов, до мобильных телефонов. Таковы были факты. Дальше начинались спекуляции.
Мрачный консультант по компьютерной безопасности правительства США рисовал апокалипсические картины. Он предполагал, что за всем этим стоит некая кибертеррористическая организация исламистского толка, готовящая невиданную доселе по размаху хакерскую атаку на Запад. По его мнению, эти исламские хакеры метили Сигнатурой Пакмана взломанные системы. Когда его спросили, почему эти исламские кибертеррористы выбрали именно Пакмана, он, подумав, ответил, что, возможно, вечно жрущий Пакман олицетворяет для них сущность американского империализма. Если спецслужбы срочно не примут меры — мы все обречены, сказал он на прощание.
Представитель компании, лидера рынка антивирусного софта, тоже нагнетал, но в сторону своих профессиональных интересов. Борец с вирусами говорил об атаке некоего мультиплатформенного полиморфного супервируса нового поколения. Он считал Сигнатуру Пакмана меткой вируса, и называл ее распространение первой фазой будущей глобальной эпидемии. Он хмурил брови, вставал в разнообразные боевые стойки, и предлагал скачать с их сайта утилиту, убивающую этот подозрительный код на жестких дисках.
