Андрей Синицын - Новые мифы мегаполиса (Антология)
— И совсем ничего не слышали?
— Ну, не совсем. Здание — оно гулкое, металлических конструкций много. Оно как бы дышит — температурные расширения всякие. Бывает, где-то что-то лязгнет, но они на такое внимания не обращают.
— Ну уж нет, — подал голос эксперт. — Тут такой лязг должен был стоять, что мертвый бы проснулся.
— М-да, чудеса, — Бустов задумчиво потер подбородок. — Поговорю-ка я сам с этими глухими секьюрити.
— А меня не только вопрос их глухости удивляет, — сказал эксперт.
— Очень интересно. Чем же еще удивишь?
— А сам подумай. Кувалда, домкрат, газовая горелка с баллонами да еще резак. Причем пневматический, то есть к нему нужен компрессор или баллон со сжатым воздухом. Все это хозяйство весит килограмм сто-двести. Чтобы сюда его пронести — через охрану, через турникеты… — Эксперт беспомощно пожал плечами.
— И тем не менее он их как-то пронес, — проговорил Бустов. — А если их было трое-четверо?
— Все равно очень уж неудобная поклажа для такого дела. Да и не было их четверо, уже определили по следам. Один, совсем один.
— А с чего ты решил, что резак был пневматический? Может, электрический — воткнул в розетку, и не надо никаких компрессоров.
— Не-ет. — Эксперт заулыбался, гордясь профессиональной зоркостью. — Электрический — он мощный. А тут явные и характерные следы остановок режущего круга. Когда посильней нажмешь, он останавливается, мощи не хватает.
— На кой черт ему понадобилось брать маломощный и громоздкий инструмент? — проговорил вконец обескураженный Бустов.
— Ты начальник — ты думай, — простодушно улыбнулся эксперт.
Вскоре подошел сержант и негромко сообщил, что прибыл директор пострадавшего салона.
— Очень хорошо, зови сюда, — кивнул Бустов. — И кликни следователя, будем материальный ущерб оценивать.
Директором оказалась дамочка лет сорока пяти. Короткое черное платье, вызывающе-агрессивный макияж, скованная мимика, выдающая недавний визит под нож хирурга-косметолога. И, естественно, золотые наросты на ушах, на пальцах, на шее.
Дамочка сдержанно плакала. Ее неумело утешал молодой человек боксерского вида. Молодой, но явно не сын и не телохранитель. Явно бойфренд.
— Вика, ну, не плачь… Вика, ну, не расстраивайся… — монотонно повторял он.
Увидев разоренный магазин, хозяйка с новой силой залилась слезами.
— Вика, ну не плачь… — бубнил утешитель.
— Давайте-ка успокоимся, гражданка, — хмуро предложил Бустов, у которого от женских слез всегда портилось настроение. — Посмотрите внимательно, что пропало, на какую сумму. Потом опишете украденные вещи.
— А что описывать, они все в каталоге. — Хозяйка более или менее справилась с эмоциями и достала из-под прилавка глянцевую книжицу. — Вот они, вещи. Эксклюзив, элитные украшения, очень дорогие и достаточно редкие.
— Редкие? — сразу заинтересовался Бустов. — Прекрасно, легче будет искать.
— А вы еще надеетесь их найти. — Дамочка фыркнула и перестала всхлипывать. — Знаю я, как вы ищете. Вы — следователь?
— Я начальник отделения по раскрытию имущественных преступлений майор Бустов. А следователь сейчас к вам подойдет.
— Может, найдете? — с надеждой спросила она и опять всхлипнула. И вдруг взгляд ее устремился куда-то в угол. — Так, а это что?
Она перевернула какую-то коробку, заглянула в нее, потом подняла взгляд на Бустова. Лицо ее выражало ни больше ни меньше потрясение.
— Вы только посмотрите… — ахнула она.
Бустов подошел, оттеснив ринувшегося было вперед бойфренда. В коробке лежали наручные часы, около двух десятков штук. Некоторые в футлярах, некоторые просто так, россыпью. На Бустова они большого впечатления не произвели — часы как часы, без изысков. Он уже видел эту коробку, но не трогал, поскольку еще шел осмотр под запись.
— Они не взяли «Хроновайзер», — проговорила оторопевшая мадам. — Они забрали все брошки и колечки, но не тронули часы.
— И что это значит? — спросил Бустов.
— Да вы знаете, сколько они стоят? — едва ли не шепотом произнесла хозяйка. — Они распотрошили сейф, забрали блестящие цацки, но пренебрегли «Хроновайзером»! Либо они были слепые, либо сумасшедшие.
— Да и я бы не взял на их месте. По-моему, обычные часы, ничего особенного.
— Значит, вы в часах понимаете не больше этих ворюг! О чем вы говорите! Люди, которые носят «Хроновайзер», не нуждаются в том, чтобы бриллианты во все стороны торчали. Их достоинство в другом!
— Ну, что ж… это информация.
— Какая еще информация?
— К вам вломился, судя по всему, дилетант. Купился на вашу красивую вывеску, взял все блестящее, не разобрался в истинных ценностях…
— И что мне с того, что он дилетант? — хозяйка проговорила это горестно, но с потаенной надеждой.
— Я же говорил, легче будет искать.
— Дилетант… Мерзавец он, а не дилетант! — Дамочка хотела рассвирепеть, но вместо этого без сил упала на стул, с которого успела вскочить сидевшая не у дел продавщица. — Мерзавец и гнусный бандит! Вывеска, видите ли, понравилась. Мало ему черметовских лавочек по городу, надо ему обязательно в приличный салон… Да что он сделать сможет с моим товаром, его ж цыганам на рынке не очень-то сдашь.
«И тем не менее, — подумал Бустов, — этот дилетант здорово нас всех озадачил. Ну, очень странный дилетант…»
Наконец подъехал кинолог. Грозная на вид, но совершенно невозмутимая немецкая овчарка легко взяла след по тряпке, забытой вором в чреве сейфа. Прямо от тряпки она устремилась на лестницу, поднялась на третий этаж и сделала стойку на тяжелый платяной шкаф в мебельном отделе.
«Может, он и сейчас там сидит?» — с надеждой подумал Бустов.
Такое бывало. Последнее время охрана кое-где даже ввела практику: перед постановкой объекта на сигнализацию проверять все помещения с собакой и вылавливать спрятавшихся в закоулках воришек. За последний год троих точно поймали.
Шкаф был пуст. Если не считать нескольких кусочков грязи, отвалившихся, видимо, с обуви. И пары хлебных крошек. Вор успел отобедать, ожидая закрытия магазина.
Кусочками и крошками занялся эксперт. А Бустов отвел в сторонку следователя и опера Пичугина, чтобы подбить первые итоги.
— На первый взгляд все ясно, — сказал он. — Незадолго до закрытия вор прячется в этом шкафу, благо, место не на виду и камер наблюдения я тут не вижу. После закрытия выходит, делает свои гнусные дела и снова прячется здесь же. В восемь утра открывается кафетерий на первом этаже и еще несколько магазинчиков. Есть возможность смешаться с посетителями и спокойно уйти с хабаром. Потом пришла продавщица ювелирного, увидела сломанные рольставни и позвала нас.
— Но было уже поздно, — завершил рассказ следователь.
— И совершенно в эту схему не укладываются газовые горелки и пневматические резаки, — вздохнул Бустов. — Слушай, Пичугин, а вы там хорошо ходы-выходы проверили? Может, он после закрытия через какие-нибудь окна все втащил? Хотя, я так представляю, нужно целую стенку вынуть, чтобы столько барахла сюда пронести.
— Все проверили, — с готовностью отозвался опер, — служебные двери, окна, крышу, люки, коммуникации. Ничего не вскрыто, не сломано, сигнализация не нарушена. Негде было ему пронести, Владимир Николаевич.
— То есть вошел легально, через общий вход. И с горой железа на спине. Не понимаю. Хоть убейте. Что-то вы не досмотрели.
— Ну, сами посмотрите, — обиделся Пичугин.
— Посмотрю. В сказки я не верю, значит, должно быть простое и понятное объяснение. Может, тут свое оборудование имелось? Отдел хозтоваров, инструментов каких-нибудь…
Оба собеседника дружно покачали головами. Хозтовары тут имелись, но автоген не продавался — это точно.
Бустов потратил-таки казенное время, чтобы самолично обойти закоулки огромного магазина. Управляющий его сопровождал, попутно рассказывая, какое уважаемое заведение он представляет, какие хорошие люди им руководят и вообще как все здорово тут устроено. Так уж повелось: любой управленец перед лицом контролирующих органов становится на задние лапки и перекрашивается в нежно-розовый цвет.
Тут еще дамочка, хозяйка ограбленного салона, сообразила, что майор Бустов — ее единственная надежда вернуть свои эксклюзивные сокровища, нажитые, несомненно, непосильным трудом и «этими вот руками». Она семенила за ним и не скупилась на слова и обещания: написать благодарственное письмо генералу, сделать ремонт в райотделе и даже похлопотать через нужных людей о присвоении досрочного звания.
«Срал я на твои звания, — хмуро думал Бустов. — Когда кому-то надо украденные деньги вернуть, я для них и бог, и герой. А сейчас вот вернусь в отдел — там десять начальников, и каждый норовит раком поставить. А тут еще не знаешь, у кого денег занять до получки. И сосед-одноклассник, хозяин пивного ларька, то и дело глядит с жалостью. Вот и разберись — бог ты или неудачник».
