Стивен Кинг - УР
— Это удручает, — сказал Робби после десятой попытки. Дон согласился.
— Почему, — спросил Уэсли, — они побеждали много раз.
— Но как-то бессмысленно, — сказал Робби.
— И без трудностей, — сказал Дон, — они всегда победители, когда вполне достаточно уклониться. Что немного скучновато.
— Какие трудности? — спросил Уэсли, заинтригованный.
Дон открыл рот, чтобы объяснить, затем замолчал.
— Не бери в голову, — сказал он, — это будет так долго, и тебе это не понять в любом случае.
— Оптимистичнее смотрите, — сказал Робби. — Янки всегда там, поэтому не всегда есть удача.
— Да, — сказал Дон хмуро, — военно-промышленный комплекс в спортивном мире.
— Извините. Кто-нибудь хочет последний кусок?
Дон и Уэсли помотали головами. Робби откусил и сказал:
— Почему бы не заглянуть на Большое Событие, перед тем, как мы решим, что сошли с ума и зарегистрируемся в центральной психбольнице?
— Большое Событие может быть здесь, Йода? — спросил Дон.
— Убийство Кеннеди, — сказал Робби. — Мистер Толлман сказал, что это было важнейшее событие 20-го века, даже более важное, чем убийство эрцгерцога Фердинанда в Сараево. Я подумал, что важнейшие события обычно случаются в постели, но, хей, я пришел в колледж учиться. Мистер Толлман преподает историю.
— Я знаю, кто этот мистер Толлман, — сказал Дон, — он проклятый коммунист и он никогда не смеется моим шуткам.
— Но он может быть прав об убийстве Кеннеди, — сказал Уэсли, — давай посмотрим.
* * *Они следовали за линией ДЖОН-КЕНЕДИ-В-ДАЛЛАСЕ почти до 7 часов, когда студенты колледжа загудели под ними на пути из местных кабаков. Они проверили семьдесят версий Нью Йорк Таймс от 23 ноября 1963 года, и хотя история нигде не была одинакова, один факт казался несомненным для всех: либо он промазал, либо ранил, или убил Кеннеди, это был всегда Ли Харли Освальд, и он всегда действовал в одиночку.
— Газета Воррен Рипот права, — сказал Дон, — на этот раз бюрократия сделала свое дело. Я шокирован.
В некоторых УРах этот день ноября проходил без истории об убийстве, — либо покушения, либо успешного убийства. Иногда Кеннеди решал не наносить визит в Даллас совсем. Иногда он это делал, и с его автоколонной ничего не случалось; он прибывал в Торговый центр Далласа, говорил речь за ланчем сто-долларов-на-тарелке (Господи, верни нас в тот день, когда всё было дешево, не так ли? — заметил Робби) и улетал на закате.
Это случилось в УРе № 88416. Уэсли подключил большую дату от этого УРа. Что он увидел, наполнило его трепетом и ужасом, удивлением и горем. В Уре № 88416 Кеннеди увидел безумие Вьетнама и высказал яростные возражения Роберту Макнамаре, его Министру Обороны. Макнамара ушел в отставку и был заменен Брюсом Палмером, который подал в отставку с его должности генерала Армии США, чтобы вступить в эту должность. Потрясения гражданских прав были умереннее, чем когда Линдон Джонсон был президентом, и в американских городах почти не было бунтов — частично потому, что в УРе № 88416 Мартин Лютер Кинг не был убит в Мемфисе или где бы то еще.
В этом УРе Кеннеди был избран на второй срок. В 1968 Эдмуд Муски из Мэна победил на президентских выборах с внушительным отрывом от Нельсона Рокфеллера. Тогда уходящий президент едва мог ходить без помощи костылей и сказал, что в первую очередь он собирается прооперировать спину.
Робби игнорировал это и остановился на истории, которая относилась к последней вечеринке Кеннеди в Белом Доме. Играли Битлз, но концерт закончился рано, когда у барабанщика Пита Беста случился апоплексический удар и его доставили в госпиталь Вашингтона.
— Полное дерьмо, — прошептал Дон, — что случилось с Ринго?
— Парни, — сказал Уэсли, зевая. — Я должен поспать. Я умираю.
— Проверьте еще один, — сказал Робби, — № 4121989. Это мой день рождения. Этот номер должен быть счастливым.
Но этого не было. Когда Уэсли выбрал УР и добавил дату — 20 января 1973 — то, что пришло вместо НАСЛАЖДАЙТЕСЬ ВАШИМ ВЫБОРОМ, было: В ЭТОМ УРЕ НЕТ ТАЙМСА ПОСЛЕ 19 НОЯБРЯ 1962.
— О, мой Бог, — сказал Уэсли, и закрыл рукой рот. — Господи, Боже мой.
— Что? — спросил Робби. — Что это?
— Я думаю, что знаю, — сказал Дон. Он попытался взять розовый Кайндл.
Уэсли, который догадался, что сильно побледнел (но, возможно, не настолько снаружи, как внутри), положил руку поверх руки Дона.
— Нет, — сказал он, — я не думаю, что смогу перенести это.
— Перенести что? — Робби почти выкрикнул.
— Неужели Хуг Толлман не рассказывал о Кубинском Ракетном Кризисе? — спросил Дон. — Или вы до этого еще не дошли?
— Что за ракетный кризис? Что-то связанное с Кастро?
Дон смотрел на Уэсли.
— Я действительно не хочу это видеть тоже, — сказал он, — но я не смогу уснуть сегодня, если не буду уверен, и я не думаю, что ты сможешь тоже.
— О'кей, — сказал Уэсли и подумал — и тоже не в первый раз — что скорее любопытство, чем гнев, было истинным проклятием человеческого духа. — Думаю, тебе придется сделать это. Мои руки сильно дрожат.
Дон заполнил поля 19 ноября 1962. Кайндл сказал ему, чтобы он наслаждался его выбором, но он не наслаждался. Ни один из них. Огромные и четко выраженные заголовки:
ПОТЕРИ НЬЮЙОРКА ПРЕВЫШАЮТ 6 МИЛЛИОНОВ
МАНХЕТТЕН УНИЧТОЖЕН РАДИАЦИЕЙ
ГОВОРЯТ, ЧТО РОССИЯ УНИЧТОЖЕНА
ПОТЕРИ В ЕВРОПЕ И АЗИИ НЕИСЧИСЛИМЫ
КИТАЙЦЫ ЗАПУСКАЮТ 40 МЕЖКОНТИНЕНТАЛЬНЫХ БАЛЛИСТИЧЕСКИХ РАКЕТ
— Выключи это, — сказал Робби слабым больным голосом. — Это похоже на песню, где говорится — я не хочу видеть больше ничего.
Дон сказал:
— Смотрите оптимистичнее, вы оба. Мне кажется, что мы уклоняемся от пули в большинстве УРов, включая этот.
Но его голос был не достаточно твердым.
— Робби прав, — сказал Уэсли. Он обнаружил, что финальный номер газеты Нью Йорк Таймс в УРе № 4121898 был только на трех страницах длиной. И каждая статья была о смерти.
— Выключи. Хотелось бы мне, чтобы я никогда не видел эту чертову вещь на первой полосе.
— Слишком поздно, — сказал Робби. И как он был прав.
* * *Они спустились вниз вместе и стояли на тротуаре перед домом Уэсли. Главная улица сейчас почти пустынна. Поднявшийся ветер стонал вокруг здания и шелестел поздними ноябрьскими листьями вдоль тротуара. Трио пьяных студентов, спотыкаясь, возвращались в направлении Братства Переулка, напевая то, что походило на «Райский город».
— Я не могу сказать тебе, что делать — это твой гаджет — но если бы он был мой, то я бы избавился от него, — сказал Дон, — это засосет тебя.
Уэсли подумал о том, чтобы сказать, что он уже думал об этом, но не сказал.
— Мы поговорим об этом завтра.
— Нет, — сказал Дон, — я повезу жену с детьми во Франкфурт на удивительные трехдневные выходные к родителям жены. Сюзи Монтанари возьмет мои классы. И после маленького семинара сегодня, я с удовольствием уеду. Робби? Подвезти тебя куда-нибудь?
— Спасибо, но не надо. Я живу в квартире с двумя другими парнями в паре кварталов отсюда. Над Сюзанной и Нэнс.
— Неужели там не шумновато? — спросил Уэсли. Сюзан и Нэнс — местное кафе, которое открывалось в шесть утра семь дней в неделю.
— Большую часть дней я сплю, не обращая внимания на это, — ухмыльнулся Робби, — и, когда приходит время выплаты ренты, то цена подходящая.
— Хорошая сделка. Доброй ночи, парни. — Дон двинулся к его Соколу, затем повернулся. — Я намереваюсь поцеловать моих детей, перед тем, как лечь спать. Может быть, это поможет мне уснуть. Эта последняя история, — он помотал головой, — я мог бы обойтись без этого. Без обид, Робби, но засунь свой день рождения в задницу.
Они смотрели на уменьшающиеся задние огни автомобиля, и Робби задумчиво сказал:
— Никто раньше мне не говорил, чтобы я засунул мой день рождения в задницу.
— Я уверен, что он не хотел, чтобы ты принял это на свой счет. И он возможно прав в отношении Кайндла, ты знаешь. Он пленяет, слишком зачаровывает, но бесполезен в любых практических смыслах.
Робби пристально уставился на него широко-открытыми глазами.
— Ты назвал доступ к тысячам неизвестных романов великих мастеров от искусства бесполезным? Шиза, что вы за преподаватель английского?
Уэсли не ответил. Особенно, когда он знал, что позже или нет, он, возможно, будет читать дальше Псы Кортланда перед сном.
— Кроме того, — сказал Робби, — это не может быть полностью бесполезным. Вы бы могли напечатать одну из этих книг и отправить издателю, думали ли вы об этом? И знаете, сдайте её под своим именем. Станьте следующей большой величиной в литературе. Они назовут вас наследником Воннегута или Рота или кого-либо другого.
