Михаил Успенский - Три холма, охраняющие край света
- Видишь, цвета какие? В пять-то лет! Лох цепенеет! Только бы ему толковый учитель попался… Вот нигилистка юная - какого кадавра из лучшей подруги заделала! Да, Терри, ваши так не могут. У вас всё по самоучителям - как нарисовать лошадь, как нарисовать дракона… Так, а этого котика я, пожалуй, скопирую, пригодится для панно… Ну и что же, что с одним глазом? Может, просто он пиратский котик… Вот молодец! Пальчиками, пальчиками, а что это у нас? А, это мы с папой в пейнтбол играем! Прямо Петров-Водкин, «Смерть комиссара», ты не находишь? Хорошо, что подписи есть, с бодуна и не догадаешься… Я тоже в пятом классе забабахала инсталляцию из старых фоток… Из вирированных… Не поверишь, в натуральном мусоре копалась! Тогда как раз деревянные дома сносили, много всякого добра выкидывали… А это как понимать? Нашла! Я бы, да не нашла! Дюк, зови нашего мента! Ограбление века! Да, пора было звать сеньора Давилу.
Вместо очередного стандартного альбомного листа зияла дыра, сквозь дыру белела стена - рисунок вырезали прямо с куском картонного щита, на котором крепились детские работы.
Осталось только название на приклеенной внизу бумажной ленточке: «ТРИ ХОЛМА, ОХРАНЯЮЩИЕ КРАЙ СВЕТА».
Катя Беспрозванных, 2-й «г» класс, г. Малютин…
Почесал себе затылок
Простодырый Тилипона
И сказал: «Однако, искры
Из моих же глаз летели!
Между тем, открытье света
И победу надо тьмою
Приписал себе тотчас же
Хитрозобый Наморгал!»
ГЛАВА 7
У двери в кабинет Паблито тоже толпились какие-то мужики и бабы в синих моно с гербом «Барселоны».
- А этих почему пустили? - спросила Леди, словно она здесь главная.
- А это родня хозяина, - пояснил сеньор - Понсиано Давила. - Дон Пабло тут пристроил на работу всех кузенов, кумовьёв, тёток, племянниц… Всякие там электрики, сантехники, грузчики, уборщицы… Семейное предприятие, словом. Деревенщина из глухих углов. Зато работящая и без профсоюзов… Теперь им на месяц разговоров хватит…
Среди работящей деревенщины выделялась древняя старушка во всём чёрном. Старушка сидела в кресле на колёсах, а за спиной у нее стояла совсем юная девушка - тоже во всём чёрном.
- Это бабка Канделария, - пояснил Давила. - Ей чёрт знает сколько лет, но она всю эту публику вот так держит! И у нас в Клаверо держала, и здесь! У бабули не забалуешь! Она даже свою праправнучку, дурочку Ампаро, к делу при строила - за собой ухаживать… Дурочка, а жалованье-то идёт! Потрошат хозяина почём зря все эти Мендисабали да Пердигуэрры! Леди посмотрела на бабку с уважением:
- Какое лицо! Ух, какое лицо! Недаром Рембрандт любил рисовать стариков… На ней же настоящая мантилья!
- Ну, мы пойдём, - сказал Дюк.
- Обождите малость, - сказал начальник охраны. - Я пойду спрошу у хозяина. Невозможно думать, чтобы он вас отпустил без угощения. Подозреваю, что вы примчались с утра без молитвы, на пустое брюхо, а это непорядок. То, что подают в гостиницах…
- Да в гробу я видела эти жареные зелёные помидоры, - пояснила Леди. - И рыбу у вас не умеют готовить… Сеньор Понсиано побагровел:
- Прекрасная сеньорита, в Каталонии умеют готовить рыбу, уж будьте спокойны. Не судите о нашей кухне по гостиничным ресторанам. Просто нужно места знать… А туристы всё равно ничего не понимают, и вы в этом убедитесь. Подождите вот здесь, покурите, вам можно. А я вернусь мигом.
- Подождем, Терри, - распорядилась Лидочка.
Герцог Блэкбери мрачно промолчал. Паблито нравился ему всё меньше.
Они прошли к расставленным у окна креслам и расположились под сенью пальм. - Ну и чего мы будем ждать?
- А куда спешить? - сказала Леди. - Не в кафешку же идти - чашечка бурды за двадцать евро! И вообще я спать хочу… У меня джет-шок ещё не прошёл…
- Тем более! - воскликнул Дюк.
Ему бы давно потерять всякую надежду, но герцог Блэкбери был упорен. С горя он запалил сигару.
- Я же сказала! - зевнула Леди и прикрыла свои зелёные длинные глаза. А когда открыла, перед ней уже сидела старуха в чёрном и что-то говорила - жарко и непонятно.
- Пэрдони, сеньорэ, - разом проснулась Лидочка. - Но парлу катала. Эн эспаньоль, пор фавор.
Старая Канделария немедленно перешла на испанский - словно в ней регистр переключили:
- Вот я и говорю - это неспроста! Неспроста украли картинку! Это очень, очень хорошая картинка, а вор очень, очень плохой… Его никогда, никогда не поймают! А станут ловить - пожалеют, пожалеют! Скажите Паблито, чтобы не ловил его, не ловил… Паблито добрый, но он дурачок, дурачок. А вас, вас он послушает. Иначе будет беда, беда. И не ищите того, кто сделал эту картинку, сделал… Он бедный, но вы ему не поможете, нет, не поможете…
Леди напряглась - старуха неожиданно схватила её за руку своей жёлтой лапкой в бурых пятнышках.
- Успокойтесь, бабушка, - ласково сказала Лидочка. - Картинка самая обыкновенная, и на рисовала её одна маленькая русская девочка из одного маленького русского города. Никто её не будет искать - зачем огорчать ребёнка? Всё в порядке. Дорогие картины на месте. Всё хорошо…
Канделария убрала лапку и поправила чёрные кружева.
- Нет, русская девочка так не рисует, не рисует. Потому что картинка была кон дуэнде! Это вам всякий, всякий скажет, кто видел! Для кого-то она дороже самых дорогих картин, дороже десяти тысяч песет…
- О чём она вам толкует, дорогая? - встревожился сэр Теренс. Всякий шотландец суеверен, будь за ним хоть десять Оксфордов и двадцать Кембриджей, а почтенная донна Канделария казалась ему натуральной недожжённой ведьмой с офорта Гойи.
- Кон дуэнде - значит, с чертовщиной, - досадливо обернулась к нему Леди. - Ну, в смысле… Я даже не знаю, как тебе объяснить… Дюк пожал плечами.
- А что там было нарисовано? - спросила художница. - И почему кон дуэнде?
Бабка взмахнула руками. Девочка, стоявшая за спинкой кресла, вздрогнула, но её тупое личико не изменилось.
- На ней было видно больше, много больше, чем нарисовано!
- Да что нарисовано-то?
- Как что, фермоза? Да три холма, охраняющие край света! Три холма!
Тут и Лидочка поняла в собеседнице ведьму: вряд ли кто из деревенской родни сеньора Мендисабаля мог бы перевести старухе подпись под картинкой, они, поди, и по-испански-то не все разумеют…
- Трес колинос… - медленно повторила она.
- Да, девочка, да! Там, за тремя холмами, совсем другая страна, но туда нельзя, нельзя! Паблито не должен узнать ничего, не должен, но он же упрямый, как ослик Пахеро! Молчи, молчи, не сказывай ему! - Так почему же вы мне это говорите?
- А тебе можно, можно. Ты уедешь домой, и он не узнает. Только не говори, не говори ничего. Скажи, что картинка простая. Хорошо хоть, ты сама её не видела… Хорошо…
- Ну а если бы и увидела? Я и сама с детства рисую…
- Если бы увидела - то потеряла бы покой навеки, навеки… Ты бы тоже, тоже увидела больше, чем нарисовано, да… Потому что ты сама - кон дуэнде. Мужики глупы, они вообще ничего, ничего никогда не видят, да и женщины - одна из тысячи… Здесь крутился коко, но его тоже никто не увидел, не мог увидеть… Он плохой, злой, и лапы у него…
- Оле, я знаю! - воскликнула Леди. - Лапы у него липкие, мокрые и холодные!
- Вот видишь, какая ты умница! Всё, всё поняла! - Канделария снова ухватила Лидочку. - Коко чёрный, маленький, лёгкий… Я его видела краем глаза! Смотри, чтобы не увязался он за тобой! Беги, беги, путай следы! Я не цыганка, мне карты ни к чему, я и так вижу… Берегись, господь с тобой! Старая Канделария перекрестила Лидочку, поцеловала невидимый крестик и скомандовала что-то по-каталонски.
Дурочка Ампаро лихо развернула кресло и покатила его по проходу - навстречу летящему сеньору Понсиано.
- Ну, пошли! - воскликнул шеф охраны. - Паблито злой, но он всё-таки всех разогнал - и сыщиков, и журналистов. Нечего здесь ошиваться кому попало! А о чём это старуха с вами толковала?
Дюк собирался что-то сказать, но Леди наступила ему на кроссовку.
- Старая сеньора вспоминала о том, как за ней ухаживал один русский пилот, - объяснила Лидочка. - Как он специально ей крыльями махал… Интересовалась, не знаю ли я, что с ним сталось, не расстрелял ли его камарада Жусеп Эсталин по своей привычке? Я наврала с три короба, что заделался, бабушка, твой Мигелито аж маршалом авиации - жалко, что ли? Не понимает, что Россия большая, не все друг друга знают…
- Да она вообще ничего не понимает! Но хозяйство знает туго. Пойдёмте, господа, в кабинете уже всё готово…
- Романтичная какая бабушка попалась, - сказала Лидочка Теренсу. - Предсказание ведьмы! Три холма! Только как она название угадала? Дюк, не прячь сигару в карман! Опять ведь дыру прожжёшь!
В кабинете с раззолоченной и раскоряченной мебелью действительно было всё готово.
