Эдуард Пак - Измперение инкогнито
— Слушаюсь и повинуюсь — отвесил поклон Максим — гестаповец поганый — добавил он шепотом.
— Что?
— Нет, нет, ни чего.
Раскрасневшиеся и растрепанные, они довольно разошлись по своим местам.
— И все-таки, что это за штука такая была? — спросил Максим.
Тут он обратил внимание на экран. В окошке приема и передачи сигнала появился еще один объект.
— Это еще что такое? Быть такого не может. Откуда это взялось? Ах, ах, неужели уже вирусняк какой ни будь подцепил? Да нет, врядли. Папка как папка, только вот откуда она появилась? Просмотреть чтоли?
Он потыкал ногтем в экран, поковырял стекло, будто бы надеясь, что от этого папка сама собой исчезнет, но она все так же нагло торчала прямо по среди экрана.
— Ладно, посмотрим, что это за штука такая. Похоже на аудио файл. Так, в проигрыватель его.
Тонкий палец ткнул в клавишу. Из колонок полились непонятные звуки, не лишенные однако какого-то порядка и ритма.
Эльф удивленно выпучил глаза.
— Постой, постой! Что-то знакомое.
Максим обернулся к Цветогору. Эльф раскрыв рот, вслушивался в мелодию.
Неожиданно прямо в воздухе между ними зависла вишнево-красная чашка на белом фарфоровом блюдечке. Максим с удивлением и недоверием разглядывал белую надпись «Нескафе» на чашке и тонкую голубую каемку на блюдце. От чашки поднимался пар, тонкий аромат кофе наполнил ноздри Максима. Чашка на блюдце повисела в воздухе секунды две, а потом с грохотом полетела на пол. Горячий кофе пролился прямо на голые ноги Максима. Осколки блюдца разлетелись по полу.
— А-а-а, что за дурацкие шуточки, ты че, совсем обалдел — орал благим матом Максим, словно кенгуру скача на одной ноге по комнате.
— Да это не я — выпучив глаза орал эльф, удивленный не меньше самого Максима.
— А кто, я что-ли?
Эльф с выпученными глазами тыкнул в сторону компьютера.
— Это вот эта штука, точно. То-то мне музыка показалась странной. Когда я колдую, я зрительно представляю чашку, а заклинание воспроизвожу мысленно в виде мелодии — горячился эльф, размахивая руками, — которая и взаимодействует с магическим источником. Когда я услышал звук из этой бандуры, я сразу вспомнил что это напоминает и представил чашку кофе, но сориентировать ее в пространстве не успел, поэтому она повисла в воздухе.
— Ух ты! Вот это круто. А я смогу так?
— Не знаю, в конце заклинания произносится истинное имя. В данном случае мое. У тебя есть истинное имя?
— Да, меня окрестили в церкви. Мое имя…
— Не стоит открывать его всем подряд.
Глава 11
Ганиш ненавидел море и по мере возможности старался держаться от него как можно дальше. На своей боевой колеснице он мог целыми днями выделывать головокружительные пируэты в чистом небе своей родины, раз за разом отрабатывая боевые приемы воздушного боя, однако на море его всякий раз укачивало, словно женщину первородку на третьем месяце беременности. Он не умел плавать и жутко боялся открытой воды. Он почти готов был попросту телепортировать себя с каменистого берега, окруженного высокими скалами на корабль, стоящий метрах в двухстах от берега, плюнув на расход энергии. Однако не хотелось в первый же день проявлять слабость перед своими учениками и подчиненными.
— Ну почему нельзя было построить порт возле города или город построить возле порта — причитал Ганиш, словно горный козел перепрыгивая с валуна на валун — нет, надо было… эх-х — Ганиш поскользнулся на мокрых камнях и судорожно вцепился в борт лодки, которая должна была переправить их на корабль.
Его движения стали порывистыми и неуклюжими словно у марионетки, управляемой неопытным кукловодом, словно он не был боевым магом, годами оттачивавшим точность и смертоносность своих движений.
— Такое положение города стратегически более выгодно — ответил капитан, ловко вспрыгивая в лодку, и подавая руку неуклюжему магу — корабли противника не имеют возможности подойти непосредственно к стенам города и обстрелять их из орудий. Здесь же возле города, нет удобных мест для высадки крупных сил, берег скалист и почти неприступен, поэтому порт возводили намного севернее, где берег более подходит для этих целей.
Ганиш почти не слушал капитана, неспокойное море словно в насмешку то и дело окатывало его роем соленых брызг, оно раз за разом вскидывалось высокими пенными волнами на каменистый берег, раскачивая такое утлое с виду суденышко. Довольно сильный ветер гулял между высоких монолитов кирпично-красных, изрезанных дождями и ветром скал.
Ганиш старался не смотреть за борт, крупные изумрудные волны нагоняли на него непреодолимый ужас. Цепко вцепившись в одной рукой в борт, другой — в толстую деревянную скамейку, он незаметно для остальных на всякий случай активировал заклинание левитации.
Наконец то лодка приняла своих пассажиров и благополучно отчалила от берега. Словно огромный жук-плавунец она вспенила воду тремя парами крепких весел, Ганиш прикрыв глаза, дал себе зарок когда ни будь все же научиться плавать, пересилив раз и на всегда свою постыдную фобию.
Лишь на борту корабля Ганиш почувствовал себя более-менее сносно, однако желудок сжался в тугой комок, грозя вот-вот сговориться с морской болезнью.
— Поднять якоря — отдал команду капитан — направление северо-запад.
— Капитан — обратился к нему Ганиш — когда будем на месте?
— Завтра, часам к десяти.
— Хорошо, тогда пусть мне покажут мою каюту, меня что-то мутит.
— Вам необходимо поспать часа три, тогда пройдет самый пик морской болезни и вам станет полегче — посоветовал капитан.
Однако Ганиш не думал, что ему станет легче, проспи он хоть неделю, поэтому, очутившись в своей каюте и завалившись на кровать, он наложил на себя сонные чары, установив срок их окончания точно на десять часов утра следующего дня.
Пробуждение его было не из самых приятных, он с отчаянием подумал, что ему по крайней мере еще целую неделю придется торчать в этой точке как на зло неспокойного океана, поэтому не теряя ни секунды, он активировал заклинание, с целью вызвать как можно больше элементалей воды и воздуха.
Глава 12
Эльф с Максимом сидели на небольшой площадке, густо заросшей терпко пахнущими полевыми цветами. Маленький пятачок мягкой земли завис буквально балансируя над глубокой пропастью.
Возвышенности и впадины города не везде совпадали с местным рельефом, поэтому кое где на окраинах города и возникла довольно ощутимая разница уровней почвы.
Это место юноши нашли совершенно случайно.
— Слушай, ты говорил, что с твоего дерева можно перейти на любое другое — как-то спросил Максим у Цветогора.
— Не на любое, а только эльфье.
— Ну это же здорово! Давай посмотрим, пошляемся по вашему лесу, как ты на это смотришь?
Эльф скорчил неопределенную мину.
— Ну, не знаю…
— Ты что, заблудиться боишься? — спросил Максим, явно его подначивая.
— Да ни один эльф… да ни когда… чтобы я заблудился в своем лесу…
В конце концов, через пару недель, они облазили почти половину материка, вдоль и поперек — эльфьи деревья произрастали не только в этом лесу.
Теперь же, они с комфортом расположились на облюбованной поляне, в непосредственной близости от обрыва, бравируя своей смелостью, любуясь синими водами океана, привольно раскинувшегося у подножия высокой скалы.
Неведомые магические силы невероятно перемешали в этом месте пространство и время. Поляну с несколькими деревьями закинуло в пределы города, а несколько бетонных девятиэтажек, словно детские кубики, швырнуло в новое измерение. Обломки покосившихся домов теперь омывали теплые воды местного океана — их крыши и последние три этажа еще виднелись над неспокойной водной поверхностью.
Лето только начиналось, веселое лето. Максим еще ни когда не получал столько впечатлений и удовольствий за один раз. Вспомнить только то, как Цветогор затащил его на скалу мощного водопада, низвергающего свои многотонные воды с высоты птичьего полета.
Озерцо воды в самом его низу казалось величиной с тарелку.
Говорят, что перед смертью, перед глазами пролетает вся жизнь. Враки. Максим ни как не ожидал от эльфа предательского толчка в спину. Невнятно вякнув, тело Максима, распластав руки, стремительно понеслось вниз — в сторону быстро приближающего озерца.
Вместо картин жизни мозг выдал такой поток ругательств, который повторить и припомнить он сам не смог бы уже ни когда — из его рта вылетали слова и фразы которые Максим знал и которые позабыл уже давно и которые изобрел тут же на ходу.
Две фигуры вошли в воду почти одновременно, только плоская капсула Цветогора вошла в воду почти не подняв брызг, а шар, которым эльф окружил Максима, некрасиво плюхнулся в воду, словно мешок картошки.
