Александр Рудазов - Война колдунов. Вторжение.
— Так вы нас пропустите? — обрадовалась Ванесса.
— Нет, не пропуфу, — отбросил клюку и с трудом вытащил из-под стола какую-то заржавленную железяку дэв. Когда-то это, видимо, было грозным оружием. — Фтупая на этот пофт, я поклялфа моему прадеду, который тогда был командиром фтрафей, фто никогда и никого не впуфу внутрь! Вам придетфа убить меня, префде фем вы войдете.
— Это будет нетрудно, — презрительно посмотрел на него Креол.
— Да, — грустно согласился Бимбоцэ. — Я так фтар и флаб, фто вряд ли мое фопротивление ваф надолго фадерфит. Но я готов к фмерти. Прифтупайте.
— Но мы совсем не хотим вас убивать! — запротестовала Вон. — Зачем умирать ради пыльного барахла, которым все равно никто не пользуется?!
— Феловек, тебе не понять, фто такое долг фтрафа! — гордо выпрямился дряхлый дэв. — Уфе много лет я фив только потому, фто не могу, не имею права умереть! Для меня невынофима фама мыфль, фто пофле моей фмерти арфенал офтанефа беф фтрафа! Уф луфе я дофтойно погибну, фафифая это мефто, фем пофорно покину его, умерев от фтарофти…
Ванесса жалобно посмотрела на Креола. Она была готова, что арсенал Империи Гор будет охраняться. Ожидала встретить хитрые ловушки, чудовищ, ожившие скелеты — все, что обычно бывает в таких вот подземельях. Но совсем не предполагала столкнуться с престарелым привратником, прекрасно понимающим, что не сможет их одолеть, но все равно собирающимся сопротивляться до последнего вздоха.
— Ох уж мне эти дикарские мировоззрения… — пробормотала она. — Я не понимаю! Дерьмо, я не понимаю, какой смысл в таком дурацком поведении! Это же просто глупость!
— А Индрак понимает… — с трудом выговорил дэвкаци, глядя на Бимбоцэ с нешуточным уважением. — Индрак понимает, что такое верность слову, данному предкам…
— Тогда ты понимаеф, фто я не могу ваф пропуфтить, — поднял над головой железяку дэв. Старческие руки заметно дрожат, едва удерживая оружие. — Я поклялфа. Вы не пройдете, пока я фыв.
— Как пожелаешь, — равнодушно пожал плечами Креол. — Я тебя за язык не тянул.
Глава 29
Пузатый трактирщик протер стакан засаленным полотенцем и задумчиво прищурился. Стекло по-прежнему грязное. Сколько ладоней за него хваталось, сколько пальцев теребило — не счесть даже на счетах… И хорошо — каждый такой отпечаток означает новый медяк в кошеле. Медяк к медяку — вот тебе и серебряный лойми. А серебро — это великая сила. У кого серебро, тот и силен. Вот он, дядюшка Фоллихани, хоть и родился в семье нищего сапожника, но все же сумел скопить серебра, открыть собственный трактир. Теперь серебро копится еще быстрее, быстро копится. Уже целый сундук накопился — не очень большой пока что, но жизнь впереди еще длинная…
Трактир «У козлиного копыта» расположился на удобном месте. Оживленный перекресток дорог меж крупными городами. К северо-западу — славный Бовари, мировая столица оперы, родина великих композиторов, Ланглини-отца и Ланглини-сына. К западу — прекрасная Ирия, богатейший из портов Ларийского моря. А к юго-западу — сам великолепный Симбаларь, лучший город на всем белом свете.
К великой печали граждан Ларии, сейчас он лежит в руинах…
Хотя под серыми жить тоже можно. Если не слишком ершиться и не вопить о таких глупостях, как бог, король и свобода. А чего вопить-то, спрашивается?
Ну да, храмы Единого серые рушат. Ну и что? Сундук серебра Фоллихани не от Единого достался. Своим умом заработал, высшим силам ничем не обязан. И вообще, чего ж Единый не вмешивается, не защищает свои храмы-то? Нет уж, бог только всякому дурачью нужен, а умный и без бога хорошо проживет, да еще и разбогатеет. Вон, жрец из соседнего храма все трындел — нельзя, мол, пиво водой разбавлять, не по-божески это, Единый накажет… Ну скажите на милость — зачем нужен такой бог, который не разрешает торговать с прибылью?
Теперь вот зато жрец больше не трындит — уволокли его куда-то.
Королевскую семью серые перерезали?… Ну, жалко их, конечно. Особенно молодых принцесс. Фоллихани пару лет назад одну даже видел, когда в столицу ездил — смазливая такая девка, в короне махонькой… Ох бы он ей и вжарил, коли б мог!… Колдуны небось возможности не упустили, как следует натешились перед тем, как головенки им порубать! Уж наверняка!
А свобода… ну, это вообще что-то неосязаемое, вроде Феи Сновидений. Руками эту свободу не потрогаешь, в карман не положишь. Да и что изменилось-то особенно? Как стоял Фоллихани за трактирной стойкой, так и стоит. Только и разницы, что раньше подати в королевскую казну платил, а теперь колдунам. Даже меньше прежнего — серые тут недавно, ничего еще толком не знают. Фоллихани им наплел, что денег нету, что трактир нищий совсем, еле концы с концами сводит, а они и поверили, дурачье! Королевские-то жандармы отлично знали, что на этом перекрестке даже круглый дурак будет серебряной водой умываться, а уж такой пройдоха, как Фоллихани…
Жаль только, клиентура в последнее время здорово поредела. Народишко очень уж трусоватый — дороги опустели, все по домам заперлись. Сезонную ярмарку на прошлой восьмице отменили — да никто бы и не явился. На Симбаларь движение вконец заглохло — нет таких дураков своей волей в столицу ехать. Там всех подряд загребают — кого башню до небес строить, а кого и под нож, тварям колдовским на съеденье. Беженцы каждый день идут потоками — да только серебра с них не дождешься. Купцы тоже жалуются, что серые из лавок все повыгребли, торговать совсем нечем стало…
Хотя как раз серые в «Козлиное копыто» теперь частенько захаживают. Нравятся им ларийские вина и эли — дома-то небось сивуху дешевую хлестали. Вон, прямо сейчас гуляют — без малого полный мушкетерский взвод. И офицер при них.
Офицер — это очень хорошо, при офицере солдаты буянить остерегаются. Начальство у серых строгое, порядка от рядовых требует. И за выпитое, пожалуй, все-таки заплатят — серебра-то столько награбили, что аж карманы оттопыриваются. Легких денег не жалко — вот и перетекают они кабатчикам да бандершам.
Еще хорошо, что офицер не колдун, а нормальный человек. Колдунов на все офицерские должности не хватает, да и не всяк из них к военному делу склонен. Вот и этот… кто он там, кстати?… Фоллихани в этих латных воротниках еще плохо разбирается, не всегда чин угадывает.
Галун совсем жиденький и эполеты скромные — с одной черточкой. Видать, поручик — младше у серых обер-офицеров нет. Если б совсем без эполет — значит, унтер-офицер, эти от солдат только галуном на воротнике и отличаются.
А что не колдун — все-таки хорошо. Вон, в харчевне «Барвинок» один такой натворил дел… Выпил лишку, захорошел, да как начал во все стороны руками махать! И куда ни махнет — так будто невидимым тараном саданули! Дверь с пьяных глаз вышиб, мебель всю переломал, потом стены рушить принялся. Народ, какой был, мгновенно разбежался — но одного все же зашибло насмерть, балка прямо на маковку грохнулась.
Дверь с шумом растворилась. Фоллихани лениво повернул голову и обомлел.
На пороге стоит не лариец и даже не серый, чьи морды уже давно примелькались. Нет — меднокожий закатонец. Невысокий, худощавый, но жилистый, как сыромятный ремень. Похож на бродягу — весь в грязи, одежда изорвана в клочья, одна штанина вовсе оторвана, вокруг голени глубокая рана. Измочаленная, как будто зубами грызли.
Но улыбка — до самых ушей.
— Хой, хозяин! — захромал внутрь диковинный тип. — Быстро тащи мне тряпок почище и вина покрепче, заразу прибить! Живо, живо, торопись так, как будто я тебя режу! Я могу!
— Э-э-э… — глупо промямлил Фоллихани.
— Да не мычи ты, мужик! Не видишь — кровищей тебе пол пачкаю! Это что, хорошо? Если тебе это хорошо, то ты дурак! Деньги у меня есть, гляди!
Закатонец вытащил из-за пояса тяжелый кошель, издавший мелодичный звон. Опытное ухо трактирщика сразу узнало звук — чистейшее серебро.
— Сию минуту все будет, милостивый зеньор! — мгновенно расплылся в льстивой улыбке Фоллихани. — Глива, Широ, обслужите дорогого гостя, скорее! Не приказать ли эля налить? Самый свежий, только вчера сваренный!
— Да только попробуй не налить — голову тебе отрежу!
— А на закусь что прикажете? Сальце есть свиное, огурцы моченые… селянку моя повариха отлично готовит, с почками!
— Рыбу буду! — решительно заявил закатонец. — Жареную!
— Э-э-э… — зачесал в затылке трактирщик, опасливо косясь на гуляющих серых. — Вот как раз рыбы, так уж вышло, на поварне сейчас нету… Совсем нету… Рыбаки что-то на лов ходить перестали, торговлишка совсем плохая…
— Не страшно! — ухмыльнулся закатонец, умело перевязывая пораненную ногу. — У меня тут с собой здоровенная рыбина! Ее зажарь!
Половые, поднесшие гостю тряпки и вино, обернули к хозяину выпученные глаза. У порога и в самом деле лежит громадная рыба. Да какая! — не рыба, а прямо вешапи с плавниками! Фоллихани на своем веку повидал всякой живности, что плавает в водах Готиленсе, но этакой твари еще не доводилось…
