Роджер Желязны - Миг бытия так краток
Второй крулч оттеснил Ретифа к краю эстакады, прижав его к перилам:
— Ты куда это прешь, земляшка? Не видишь, что ли?..
Без всякого предупреждения Ретиф нанес мощный удар ногой по голени стоявшего перед ним крулча, одновременно вырвав у него стек и ударив им по запястью второго моряка, когда тот полез за пистолетом. Оружие с грохотом стукнулось о тротуар и соскользнуло с эстакады.
Крулч, которого Ретиф пнул, прыгал от боли на трех конечностях, издавая какие-то квохчущие звуки. Землянин, резко извернувшись, выдернул у него из кобуры пистолет и наставил на второго крулча.
— Забирай-ка лучше своего дружка на корабль, да присмотри за его ногой, — посоветовал Ретиф. — По-моему, я сломал ее.
Тем временем вокруг них, запрудив весь тротуар, образовалась плотная толпа зевак-гаспьеров. Ретиф засунул пистолет в карман, повернулся к крулчам спиной и начал протискиваться сквозь толпу. Ему навстречу устремился здоровый гаспьерский полицейский, явно намереваясь загородить ему дорогу. Не останавливаясь, Ретиф двинул его локтем, а когда тот сложился пополам, рубанул ребром ладони по затылку и отпихнул в сторону. Позади раздался гневный ропот гаспьеров.
Посольство было уже видно, и Ретиф свернул, направляясь ко входу. Там, впереди, стояли под навесом двое облаченных в желтую униформу гаспьерских полицейских и молча следили за его приближением.
— Землянин, ты что, не слышал о комендантском часе? — вкрадчиво поинтересовался один из них на режущем слух, но тем не менее правильном земном.
— Не могу сказать, что слышал, — согласился Ретиф. — По крайней мере, еще час назад ничего подобного не было и в помине.
— А теперь вот есть! — рявкнул второй коп. — Вы, земляне, здесь очень непопулярны. Раз вы пытаетесь вызвать волнения среди населения, угрожая мирным гражданам разрушить все дома, то мы больше не можем гарантировать вашу безопасность.
Внезапно он замолк, углядев торчавший из кармана дипломата крулчский пистолет.
— Где ты взял эту штуку? — насторожился гаспьер. Сказал он это по-гаспьерски, но тут же переключился на пиджин-терриш[35], еще раз повторив фразу.
— Да тут парочка малышей баловалась с ним на улице, — как ни в чем не бывало ответил Ретиф на местном диалекте. — Я и забрал его у них, пока никто не успел пострадать.
Он собрался пройти мимо.
— Стой на месте, умник, — распорядился полицейский. — Мы еще не закончили с тобой. Мы скажем, когда тебе можно будет идти, приятель. А сейчас…
Он сложил на груди верхнюю пару рук:
— Ты немедленно отправишься в свои комнаты. Ввиду напряженной межпланетной ситуации вы, земляне, должны оставаться в своих апартаментах вплоть до особого распоряжения. Я выставил своих людей на всех переходах, чтобы… мм-мм-мм… обеспечить вашу защиту.
— Вы, что же, сажаете дипломатическую миссию под арест? — вкрадчиво осведомился Ретиф.
— Я бы не стал высказываться так категорично. Давайте просто скажем, что было бы небезопасным для чужестранцев рискнуть показываться на улицах в столь напряженные времена.
— …И к тому же угрожаете?
— Ну что вы, эта мера необходима всего лишь для того, чтобы предотвратить несчастные случаи!
— А как насчет крулчей? Они ведь тоже чужестранцы. Вы и их запрете в спальни?
— Крулчи — старые добрые друзья гаспьеров, — холодно ответил капитан. — Мы…
— Знаю-знаю. С тех пор как они установили вооруженное патрулирование прямо над атмосферой Гаспьера, вы питаете к ним невероятную привязанность. Конечно, их торговые миссии тоже помогают.
Капитан самодовольно ухмыльнулся.
— Что бы там о нас, гаспьерах, не говорили, но непрактичными нас не назовешь! — он протянул свою двупалую клешнеобразную руку. — А теперь ты мне отдашь оружие.
Ретиф подчеркнуто любезно вручил ему пистолет.
— Пойдемте, я провожу вас в вашу комнату, — бросил полицейский.
Ретиф кивнул, соглашаясь, и проследовал за гаспьером через небольшой вестибюль в лифт.
— Я рад, что вы решили быть благоразумным, — заметил капитан. — В конце концов, если вам, землянам, все же удастся убедить Кабинет, то во всех отношениях гораздо лучше, чтобы не произошло никаких неприятных инцидентов.
— Не могу с вами не согласиться, — вежливо ответил Ретиф.
Он вышел из лифта на двадцатом этаже.
— А теперь не забудьте, — напутствовал его капитан, наблюдая, как землянин отпирает дверь, — просто оставайтесь внутри, и все тогда будет в порядке.
Он сделал знак полицейскому, стоявшему в нескольких ярдах дальше по коридору.
— Не спускай глаз с этой двери, Каоста.
Оказавшись внутри, Ретиф, не теряя ни секунды, схватил телефон и набрал номер апартаментов посла. В трубке раздалось бесстрастное гудение — никто не отвечал. Он окинул комнату взглядом. Прямо напротив двери находилось высокое узкое окно со створчатой фрамугой, открывающейся наружу. Ретиф распахнул ее, далеко высунулся из окна и посмотрел на головокружительной высоты фасад здания, сплошной отвесной стеной уходящий вниз — до верхнего уровня эстакады, в семидесяти ярдах под ним.
Стена над головой поднималась еще на двадцать футов, заканчиваясь выступом карниза. Ретиф подошел к шкафу и сдернул с полки одеяло. Разрезав его на четыре широкие полосы, он связал их вместе и прикрепил один конец этого импровизированного каната к ножке кресла, которое прочно установил под окном. Затем перебросил ноги через подоконник, крепко уцепился за свое изделие и заскользил вниз.
Окно этажом ниже было заперто на задвижку и задернуто шторами. Ретиф осторожно встал на наружную часть подоконника и резким ударом ноги разбил стекло, разлетевшееся вдребезги с оглушительным треском. Он нагнулся, просунул руку, освобождая задвижку, широко распахнул окно и, откинув штору, спрыгнул в погруженную в полумрак комнату.
— Кто там? — раздался резкий голос.
Высокий сутулый мужчина в измятой рубашке и болтающемся на шее незавязанном узеньком галстуке, широко разинув от удивления рот, взирал на Ретифа, застыв в дверях, ведущих в следующую комнату.
— Ретиф? Вы как сюда попали? Я думал, никому из персонала не дозволяется покидать свои комнаты. Я согласен, что содержание под стражей… э-э-э… похоже…
— Весь персонал заперт здесь, в этом здании, мистер посол. И я бы предположил, что они собираются продержать нас здесь, по крайней мере, до окончания заседания Кабинета. Похоже, у крулчей там есть свои люди.
— Ерунда! У меня имеются твердые гарантии со стороны Министра, что никакое окончательное решение не будет принято без консультации с нами…
— И, тем не менее, мы под домашним арестом — видимо, просто для того, чтобы у нас не было возможности попытаться перетянуть кого-нибудь из членов Кабинета на свою сторону.
— Вы, что же, полагаете, что я позволил применить к нам незаконные меры без всякого протеста? — посол Шипшорн просверлил Ретифа пронизывающим взглядом, который, впрочем, тут же потерял свою остроту.
— Это место было наводнено вооруженными жандармами, — признался посол. — Ну что я мог сделать?
— Может быть, помогли бы несколько пронзительных воплей о грубом попрании закона? — предположил Ретиф. — Впрочем, еще не слишком поздно. Если как можно быстрее нанести визит в Министерство иностранных дел…
— Вы что, с ума сошли? Вы же видите, как настроено местное население. Да нас же на кусочки разорвут!
Ретиф кивнул, соглашаясь.
— Очень даже вероятно, но как вы думаете, каковы будут наши шансы завтра, после того как гаспьеры заключат договор с крулчами?
Шипшорн безуспешно пытался сглотнуть.
— Но, Ретиф, ведь вы не…
— Боюсь, что я да, — перебил его Ретиф. — Крулчам необходимо яркое подтверждение их исключительности в глазах гаспьеров. И они, к тому же, не прочь вовлечь последних в свои грязные махинации — просто для того, чтобы гарантировать их преданность. И высылка миссии земных дипломатов на алмазные копи убила бы сразу двух зайцев.
— Боже, какой ужас! — вздохнул посол. — А ведь мне осталось всего лишь девять месяцев до пенсии.
— К сожалению, должен вас покинуть, — сказал Ретиф. — В любой момент здесь может появиться целая толпа разъяренных полицейских, а мне бы очень не хотелось облегчать им задачу моей поимки.
— Полиция? Вы хотите сказать, что они даже не собираются дожидаться официального решения Кабинета?
— О, это касается всего лишь меня лично. Я тут причинил некоторый ущерб собственности Военного Флота крулчей и слегка надавал по шее представителю гаспьерских властей.
— Я ведь предупреждал вас персонально! — укорил Шипшорн. — Я считаю, что вам следует немедленно подняться наверх и просить о снисхождении. Если вам повезет, вы отправитесь на копи в числе последних из нас. И будьте уверены, я лично замолвлю за вас словечко!
