Владимир Шигин - Всадник рассвета
Старик усмехнулся углом губ:
— Ты — это тот, Кто Открывает Путь! Сегодняшней ночью тебя посетят наши боги! Готовься к великой встрече с ними!
Ничего себе ответ! Что Посланник, что Открывающий Путь, что в лоб, что по лбу! Да еще какая-то встреча с какими-то богами! Час от часу не легче! Я хотел было высказать все, что думаю по этому поводу, но Любомудр уже повернулся ко мне своей согбенной спиной. Этот волхв был мне здесь самым близким человеком. Может, потому, что был стар и мудр, а может, потому, что это был единственный человек, который меня понимал.
В тот день я особенно яростно рубился с добродушно-молчаливым Вакулой. Мой натиск был столь бешеным, что соперник выглядел довольно растерянным и как-то вяло отбивал шквал моих ударов. Общий итог схватки остался в тот раз за мной, и явно не ожидавший от меня такой прыти Вакула счел за лучшее прекратить на сей раз мое обучение раньше времени.
С наступлением вечерней темноты пришедший ко мне Любомудр повел меня на вершину холма, где к тому времени развели большой костер. Встав в круг возле костра, волхвы что-то усиленно шептали, протягивая к небу руки. Затем они бросали в костер какие-то зелья, и огонь вспыхивал с неимоверной силой. Едва же взошла луна, волхвы как по команде удалились.
Я остался у костра один. Подняв голову, я смотрел на небо и думал о том, что, может быть, уже совсем скоро я наконец-то узнаю, зачем я здесь и что меня ждет в будущем. По небу неслись тучи, диск луны то закрывался ими, то, наоборот, ярко блистал в разводьях туч. Ночной ветер шелестел в верхушках деревьев, несмотря на жар огня, мне было весьма неуютно, зябко и одиноко.
— Здравствуй, Открывающий Путь! — раздался внезапно за спиной громкий и резкий голос.
Я обернулся, и спина моя мгновенно покрылась мурашками. Передо мной стояло настоящее чудовище: получеловек-полумастодонт. Ростом более двух метров, с лицом, отливающим золотом, и длинными серебряными усами. Но более всего поразительным было то, что мастодонт имел два лица при одной голове. Это было столь невероятно и жутко, что я обомлел. Незнакомец же смотрел на меня пристально и пронизывающе, не скрывая, что изучает мою особу. Его зеленые, почти кошачьи глаза, казалось, старались забраться в самую глубь моей души, чтобы вывернуть ее наизнанку. Не зверь и не человек, источающий бешеную силу и не менее бешеную злость.
— Кто ты? — спросил я, стараясь сохранить самообладание, понимая, что передо мной стоит кто-то из местных богов, чье изображение я уже не раз видел вырезанным из дерева.
Совсем рядом громко заржал конь. Может быть, это был конь прибывшего бога? Но если это его конь, то откуда он мог сюда приехать?
— Я великий бог этих земель Перун — повелитель храбрых и доблестных! — пророкотал своим громовым голосом явившийся предо мной бог, и мне показалось, что его черные ноздри пыхнули огненными искрами.
— Что ж, — сказал я, стараясь держаться как можно более независимо. — Оригинал много лучше своих деревянных копий.
— Спасибо за комплимент! — ответил Перун. Глаза его сузились в две пронзительные щели: — Ты мне пока нравишься!
— Взаимно! — беспардонно покривил я душой.
— Ну а как тебе здешний прием? — прогрохотал Перун.
Ночной небосвод пронзила острая вспышка молнии. Чуть погодя донеслись и раскаты грома. Я невольно глянул вверх, ожидая дождевых струй.
— Встреча была душевна, особенно поначалу!
Перун мотнул своей двуликой головой, серебряные усы его со скрежетом зашевелились:
— Ты Посланник, а потому у тебя впереди опасный, но славный путь!
— Что и когда я должен сделать? — Честно сказать, мне было несколько не по себе, а потому я был предельно лаконичен.
— Ты должен идти и добыть мне Священный Меч предков!
— С кем идти? Куда? Против кого?
— Против мировой нечисти в северные земли с моей дружиной! Властитель нечисти Коуш захватил Священный Меч, не имея на него никаких прав, и готовит с его помощью уничтожение людского племени!
“Ничего себе масштабы! — подумалось мне с тревогой. — Нет чтобы просто с нечистью, а то сразу с мировой!”
— Когда? — спросил я, стараясь выглядеть как можно спокойней.
— Об этом тебе скажут волхвы, — ухмыльнулись разом оба лика Перуна. — А с тобой мы еще увидимся не раз, пока же прощай, Посланник!
Бог легко вскочил в седло огромного крылатого коня. Скакун бил в землю горящими копытами, в хвосте его вспыхивали и гасли голубые и зеленые искры. Перун натянул поводья. Конь всхрапнул и, легко оттолкнувшись от земли, круто взмыл вверх. В небе было светло от бесчисленного количества молний, в ушах звенело от громовых раскатов. Затем все разом стихло. Дождя я, к своему удивлению, так и не дождался. Возвращаясь, думал о только что состоявшейся встрече. Меня оставили жить, объявили чьим-то посланником, затем привезли сюда и поставили задачу идти воевать. В конце концов, я солдат. Только что я получил приказ, правда, более чем необычный, но зато вполне конкретный. А потому я обязан его выполнить, а по выполнении доложить, как и положено настоящему солдату!
Спускаясь со священной поляны, я наткнулся на волхвов, сидевших кружком и явно ждавших меня. Увидев мою особу, они разом вскочили и начали петь, выкрикивая что есть силы:
Славься Перун — бог огнекудрый!
Ты посылаешь стрелы небесные во врагов,
Ты ведешь верных тебе стезей верной!
Ты нам — честь и суд.
Ибо праведен ты, златорун, милосерд!
Ничего не говоря, я прошел мимо певших. Они, как мне показалось, уже забыли про меня. Запрокинув свои седые головы к небу, они продолжали увлеченно голосить свои гимны.
Так прошла эта памятная для меня ночь. И если кое-что новое для себя я выяснил, то вопросов возникло при этом еще больше.
* * *— Подходим к берегу! Десанту приготовиться к высадке! — голос командира большого десантного корабля по “каштану”[1] сух и лаконичен, но мы невольно переглядываемся. Вот оно, начинается!
Я в последний раз обхожу стоящие на десантной палубе бэтээры и танки. Экипажи и десантники уже заняли свои места. Ребята спокойны, но внутреннее напряжение чувствуется. Еще бы, ведь все они сегодня впервые идут не в учебный, а в настоящий бой. Я, впрочем, тоже. Как могу, подбадриваю их. На десантной палубе невыносимо жарко и душно. Люди буквально купаются в собственном поту. Забираюсь на броню своего “флагманского” танка. Пробегающий мимо корабельный матрос протягивает мне большой алюминиевый чайник с водой. Пью прямо из носика. Вода почти горячая и горькая, не иначе как из опреснителя. Напившись, рукавом камуфляжа вытираю губы. Теперь остается только одно — ждать, когда прозвучит команда “вперед!”
Мы уже больше полугода в составе десантных сил нашей оперативной Индийской эскадры. Наш батальон сменил здесь тихоокеанцев. Им тоже пришлось не сладко. Довелось и пострелять, и повысаживаться, но тогда события еще только начинались. Нам же, судя по всему, придется лезть в самое пекло.
Все сведения о последних драматических событиях в районе так называемого Африканского Рога мы больше черпали из теле— и радиопередач, чем из оперативных сводок. Почему так было, не знаю. Может, наша разведка в этом регионе не слишком владела информацией о происходящих событиях, а может, наше командование просто не считало нужным посвящать нас во все хитросплетения местных дел. Большую часть времени мы сидели на Сакотре, где занимались боевой подготовкой, ибо кроме этого там делать было просто нечего. А пока мы занимались бесконечными стрельбами да рубили разлапистые кораллы на сувениры родным и друзьям, совсем рядом с нами, через Красное море, ситуация стремительно накалялась. В районе Эритреи столкнулись интересы Эфиопии и Сомали. Эфиопы первыми бросили сюда армию, возглавляемую нашими инструкторами. Сомалийцы не остались в долгу и ответили своими силами освобождения Эритреи во главе с инструкторами-американцами. И те и другие имели еще с ветхозаветных времен какие-то права на этот кусок выжженной солнцем пустыни и теперь вдруг разом о них вспомнили. Судя по всему, эритрийцы где-то обскакали своих братьев-эфиопов, а потому кем-то и было решено в поддержку последним позвать и нашего брата россиянина.
И теперь два БДК[2] , “Красная Пресня” и “Донецкий шахтер”, в ордере почти всей Индийской эскадры на полном ходу мчатся через Красное море к песчаным пляжам Эритреи, чтобы, сбросив на берег десант морской пехоты, спасти кого-то от кого-то.
Я командую десантно-штурмовой ротой, размещенной на “Красной Пресне”. Мишка со своей ротой на “Шахтере”. Вместе с ним и комбат со своим штабом.
В динамике “каштана” что-то надрывно скрипнуло. Затем послышался усталый голос командира корабля:
— Десанту приготовиться! Открыть ворота!
— Вот оно! Началось! — Сердце забилось бешеными толчками.
