Владимир Шигин - Всадник рассвета
— Спасибо на добром слове! — поклонился я своему воинству. — Однако мне хотелось бы, чтобы мы все вернулись обратно целыми и невредимыми!
— Да и мы вроде не против того! — развел руками добродушный Вакула, но тут же осекся под недовольным взглядом воеводы Вышаты.
— Я сверился с небесными часами, и они определили наилучшее время вашего выступления в поход! — повернувшись ко мне, сказал Любомудр.
— Когда же нам надо выступать? — спросил я его.
— Завтра поутру! — ответил мне верховный жрец.
— Завтра так завтра! — кивнул я ему довольно равнодушно, ибо никаких эмоций по этому поводу не испытывал.
В те дни мне все происходящее вокруг было настолько чуждо, что идти куда-то в неведомые края было даже предпочтительнее, чем оставаться на Небесном Холме в окружении ритуальных маньяков-волхвов, ожидая двуликого уродца Перуна.
В тот вечер я пошел пройтись в березовую рощу у подножия Холма, чтобы отвлечься от своих безрадостных дум, и неожиданно наткнулся на весьма обычное в здешних местах шествие. Несколько воинов везли на лошади мальчишку-подростка. Тот, связанный по рукам и ногам, был брошен поперек лошади. Я сразу же догадался, что мальчишку везут на Небесный Холм для жертвоприношения. Вообще-то Любомудр настоятельно не рекомендовал мне соваться в дела волхвов, но тут я просто не мог стерпеть. Зрелище несчастного обреченного мальчишки было столь вызывающе страшным, что я не выдержал и, заступив дорогу едущим, поднял руку:
— Немедленно остановитесь и освободите ребенка!
— Это кто еще такой здесь выискался! — расхохотался один из воинов и, неторопливо вытащив из ножен меч, направил прямо на меня своего коня.
Я был совершенно безоружным и остановился, но не отдавать же им мальчишку! Глядя в бородатое лицо воина я понимал, что и тот шутить не намерен. Не знаю уж чем бы все закончилось для меня на опушке той березовой рощи, если бы внезапно не появился Вакула. Богатырь, мгновенно сориентировавшись в обстановке, выхватил свой огромный меч и бросился наперерез наезжавшему на меня воину. Тот оглянулся на бегущего к нему богатыря и тут же остановился. Когда же Вакула в три прыжка подскочил к нему, воин без всяких разговоров молча бросил свой меч в траву.
— Благодари Перуна, что ты успел это сделать! — гаркнул ему подскочивший Вакула и с силой отшвырнул ногой валявшийся меч в сторону.
Тот, несколько раз перевернувшись в воздухе, отлетел на добрый десяток метров. Остальные воины безмолвно застыли на своих лошадях.
— Может, кто-то из вас желает померяться силой с дружинником Небесного Холма? — обвел всех взглядом Вакула.
Ответом ему было всеобщее молчание.
— Тогда немедленно исполните волю Посланника! — хмуро кивнул обезоруженному всаднику богатырь. — И побыстрее!
Повторять два раза не пришлось. Спешившиеся воины, теперь с опаской поглядывая на меня, быстро развязали мальчишку и, бросив его на землю, тут же развернули своих лошадей. Вакула коротким взмахом меча разрубил веревки. Разминая затекшие руки, мальчишка испуганно поглядывал на нас с Вакулой.
— Не бойся нас, — сказал я ему и, подойдя, положил руку на плечо. — Мы твои друзья!
— Как тебя зовут? — поинтересовался Вакула и протянул мальчишке поясной туесок с водой.
— Всегдр! — ответил тот и с жадностью набросился на воду.
Подождав, пока мальчик напьется и немного придет в себя, я начал расспрашивать его о том, почему его везли на жертвоприношение.
Как выяснилось из расспроса, Всегдр был родом из дальнего лесного селения. Матери он лишился вскоре после рождения. Отец его погиб, охотясь на медведя. Некоторое время его воспитывала сестра матери, но потом умерла и она, малец остался совсем один. И хотя с голоду он не умирал, так как его подкармливали все жители селения, жилось сироте, разумеется, не сладко. Но вот настал момент, когда приехавший в селение гонец возвестил о пришествии Посланника и потребовал от имени волхвов на Небесный Холм человеческую жертву. Мужчины селения вот уже несколько лет ни с кем не воевали, а потому припасаемых обычно для такой цели пленников у них не было. После долгих раздумий решено было остановиться на сироте. И хотя все понимали, что отдача на заклание безродного мальчишки являлась делом недобрым, каждому свои родственники были дороже. А потому, попросив прощения у Сварога за свершаемое дело, старейшины селения повелели вязать мальчишку и везти его на Небесный Холм.
— Теперь тебя никто не тронет! — сказал я Всегдру, когда тот завершил свой печальный рассказ. — Теперь ты мой товарищ и мой друг!
Вакула тоже был доволен исходом дела и, потрепав мальчишке волосы, велел говорить отныне ему обо всех обидчиках. На что мальчишка лишь сверкнул глазами:
— Со своими обидчиками я привык разбираться сам! Главное, чтобы мне руки никто не вязал!
— Каков шалопай! — искренне восхитился Вакула. — Теперь уж точно мы подружимся!
Любомудр, узнав о моем разбое и отбитии жертвы, отнесся к этому с неодобрением, хотя и достаточно спокойно.
— Как знать! — сказал он мне. — Возможно, и спасение этого дитяти также предусмотрено небом!
Ночевал Всегдр на пороге моей землянки. Когда же наутро я сказал ему, что отправляюсь в опасное путешествие и вынужден оставить его здесь, что теперь никто не причинит ему зла, то мальчишка внезапно насупился и объявил, что если я не возьму его с собой, то он предпочтет умереть на жертвенном камне.
— Ты, Посланник, никогда не пожалеешь, что взял меня! — горячо убеждал меня мой новый маленький друг. — Я умею биться мечом, знаю разные приговоры, я ловок и быстро бегаю!
— Пусть будет по-твоему! — сказал я ему голосом, не допускающим никаких возражений. — Ты поедешь со мной!
Любомудр и к этому моему решению внешне остался равнодушен.
— Как решил Посланник, так тому и быть! — сказал он громко при всех. — Может, жертвенное искупление этого мальца поможет тебе в какую-нибудь тяжелую минуту! Хотя в то же время теперь тебя, Посланник, сопровождает тринадцать человек, а это не слишком хорошее число! Один из воинов явно лишний! Но кто?
Сказав это, Любомудр на мгновение задумался, а затем, подойдя ко мне вплотную, зашептал на ухо:
— Сдается мне, Посланник, что это знак свыше! Как знать. Уж не замыслили чего силы Тьмы против тебя! Будь всегда настороже и бойся предательства, особенно смотри за этим безродным мальчишкой! Помни, что тринадцать — число роковое!
Старый и воистину мудрый Любомудр! Как прозорлив он был в большом и как искренне ошибался в малом!
Воевода Вышата новым пополнением остался недоволен, хотя старался не показывать вида. С Всегдром он демонстративно не общался и вообще старался не замечать его присутствия в отряде. К моему удивлению, самую большую неприязнь Всегдру сразу же выказал Рогдай, который буквально испепелял подростка взглядом и, как мне показалось, был готов разорвать мальчишку в клочья. Почему мальчишка вызвал такую неприязнь у начальника нашей разведки, я понял, к глубокому сожалению, намного позднее…
В последний раз зайдя в свою землянку, я остановил взгляд на том, что было мне ближе и роднее всего в этом чужом и враждебном мире — на венке полевых цветов. Он был по-прежнему свеж и благоухал. Удастся ли мне вернуться сюда еще? Увижу ли я когда-нибудь хозяйку этого венка?
Перед самым отъездом ко мне подошел Любомудр.
— Возьми, Посланник! — сказал он мне и протянул большой пучок стрел. — Это стрелы с серебряными наконечниками. Иногда помогают против нечисти, когда все другое оружие уже бессильно!
— Спасибо! — кивнул я ему.
После короткого молебна и напутствия Любомудра мы оседлали своих коней. Выстроившиеся вдоль дороги волхвы затянули длинную песнь:
К тебе, громовержец, храбрейший Перун,
Властитель битв и борьбы,
Идущие нынче на смертный бой,
С мольбой обращаемся мы.
Веди нас, сверкающий в небе величьем,
Стезею великих побед!
Дай силы в сраженьях и тризны великой,
Не брось и в сегодняшний день!
Клянемся тебе, что не имем мы срама
И дорого жизнь отдадим!
Пусть бьет над главами крылами мать — Слава,
Пусть острыми будут мечи!
Где-то высоко в небе волхвам тонко подпевал заливистый жаворонок. Ночью прошел дождь, а потому в воздухе пахло свежестью. Я оглянулся на бывший уже на приличном отдалении Холм:
— Прощай, мое очередное пристанище! Я не горюю особо, покидая тебя, но все же здесь был мой маленький Дом и здесь меня посетила загадочная любовь! А теперь вперед, навстречу неизвестности!
Наш небольшой, в полтора десятка человек, отряд вытянулся цепочкой. Воины были опытны, и все делалось без всяких команд со стороны Вышаты, как бы само по себе. Первым, возглавляя отряд, ехал воевода, за ним Рогдай. Я и Всегдр были помещены в самое безопасное место — в центр. Замыкали наши походные порядки Вакула и Местко.
