Иван Тропов - Опаленная колыбель
— Остановил, верно? — император усмехается. — И стал думать, откуда я заранее узнал, в какую ситуацию вы попадете, а наши интересы совпадут?
Вздыхает император.
— Скажу тебе честно, Серж, — говорит мрачно. — Я не знаю, в чем именно совпали наши интересы. Если бы я знал это сейчас, когда записываю этот кристалл, наверное, я бы сумел предотвратить эту ситуацию… В чем именно совпали наши интересы, я не знаю. Но я знаю, что это обязательно произойдет. И сейчас, когда это действительно произошло, это еще одно доказательство тому, что я тебе говорил. Запомни, Серж. То, что тебе кажется добром, очень часто лишь видимость добра. А Конфедерация — так и вовсе… Ладно, это все философия. А совет мой таков: не покупайся на красивые слова и белый пух. Думай, что под этими красивыми перьями. И пусть тебя не смущает, что твое личное добро идет под ручку со злом такого записного негодяя, как я, — усмехается. — Удачи тебе, Серж! Надеюсь, трупов в Конфедерации ты оставишь больше, чем в Москве.
И замолкает, прищурившись.
Тоже мне, прорицатель с мудрым прищуром нашелся! Много я двумя его ножами наворочу! Против двух-то десятков ребят с карабинами и в броне… И это только здесь — а надо еще через весь город к флаеру пробиваться! А потом еще как-то через блокированный туннель вырваться…
Я уже решил, что запись кончилась, даже выключить потянулся — но нет. Император голову чуть вперед наклоняет — идет еще запись.
— И вот тебе второй мой совет, — говорит напряженно. — Самое главное. Надеюсь, ты понимаешь, что я говорю вовсе не о тех двух ножах, которые я прислал тебе с кристаллом… Если ты досмотрел кристалл до этого места, значит, эти ножи свое дело уже сделали. Запомни, Серж. У тебя под рукой гораздо более мощное оружие. Может быть, самое мощное, какое только есть сейчас на Земле. Сдается мне, это оружие уже не раз тебя использовало в своих интересах. Но оно тебя любит. И ты тоже можешь его использовать. Удачи тебе, Серж!
В другое время я, может быть, и поразмышлял бы кое о чем. И вправду забавно, что мое личное добро с благом императора совпало. Но это в другое время и в другой обстановке.
Да и переоценивает император Дымка… Слишком жестко нас конфедералы обложили. И Дымок в одиночку своими мозгами здесь ничего не сделает. Хорошо, если хотя бы мне помочь сможет… Только на ножи и остается надеяться…
Почти самоубийство это — но выбора у меня нет.
Не могу я все бросить и ждать, пока торговцев перебьют, как младенцев. Не могу.
Я думал, Дымок опять в депрессии валяется. Или на компе что-нибудь делает — для него это как для меня косячок. Но нет.
Дымок меня словно ждал. Забился с ногами в огромное кресло, вазочку с конфетами и стакан сока на подлокотник пристроил, и чавкает мрачно, меня разглядывая.
Да конечно же ждет. Не дурак он, все прекрасно понимает. Значит, без всяких предисловий можно.
— Дымок! — говорю прямо. — Можно как-нибудь…
Начал — да и осекся. Такое лицо у Дымка от моих слов стало…
— В чем дело, Дымок?
— Думаю, Серж, — отвечает хмуро. — Иногда это полезно.
Ага… Вот он чего такой хмурый… Уже придумывает, как можно торговцев предупредить.
— Ты не хами, Дымочек, не хами… — говорю мирно. — И как оно, думать? Помогает? Можно как-нибудь предупредить…
— Я не над тем думаю, Серж, — он меня обрывает.
— А над чем? — от души удивляюсь.
Даже глазами пару раз хлопнул.
— Я думаю не над тем, можно ли. Я пытаюсь понять — нужно ли это?
— Не понял, Дымочек… Опять этику с эстетикой спариваешь?
— Да, Серж, — Дымок говорит хмуро. — Именно об этом я и думаю. А нужно ли спасать торговцев? Янг прав. Если ты… мы сумеем предупредить торговцев, будет ли от этого лучше? Мы спасем пару десятков торговцев…
— Тысяч, Дымок, — говорю. — Тысяч. Когда торговцы доставят императору симы, он отпустит семьи торговцев. Это тысячи людей.
— Пусть тысяч, — Дымок отмахивается. — Но если император получит большой запас симов, Конфедерация рассыплется, и император завоюет все ее города. Это миллионы людей… Разве это будет лучше?
Прав братишка, да не совсем.
— Знаешь, Дымок… — говорю. — Я тоже об этом думал.
— И что? — Дымок с интересом спрашивает.
Не знаю, правда ли ему интересно, или издевается только… Пожимаю плечами — да и говорю как думаю:
— Это же не торговцы виноваты в том, что конфедералы не могут договориться между собой. Если они не могут выступить против императора единым фронтом, может быть, они сами в этом виноваты? Если они не смогут объединиться, и не решатся воевать против Империи в одиночку — может быть, они заслуживают воротничков верности?
Насупился Дымок. Смотрит на меня исподлобья. Не соглашается.
Или не хочет соглашаться?
Я жду.
Но он тоже молчит. Смотрит на меня все так же хмуро, и ничего не говорит.
— Ладно, Дымок, — говорю. — Можешь мне помочь? Можешь осторожно, под каким-нибудь левым предлогом запросить карту этого города и узнать, где у них здесь расположены передатчики? И вытянуть инструкцию, куда там в передатчике и что жать, чтобы сообщение передать?
Дымок глазами удивленно хлопает.
— Серж, но… — начинает удивленно. Понял уже все — но верить не хочет. — Там же двадцать человек охраны… И еще весь город в патрулях… Это невозможно. Ты погибнешь!
— Наверно, Дымок, — говорю. — А у меня есть выбор?
Покраснел Дымок, губы поджимает.
— Ты правда так хочешь спасти торговцев? — взглядом меня буравит.
— Так ты вытянешь мне из сети карту города и инструкцию по пользованию передатчиками?
— Нет.
И головой мотает упрямо.
У меня внутри словно оборвалось что-то…
Я ведь верил в него.
Я же никогда его не обманывал. И сейчас все ему честно рассказал. И он это знает. И если отказывается…
Испортилось в Дымке что-то.
То ли общение с Линским, с его свищными замашками, даром не прошло. То ли император так подействовал, то ли все вместе… Да не важно уже, что именно. Все равно этого уже не исправить. Это дорожка с односторонним движением…
Ох, и не повезет же остаткам человечества, даже если Дядюшка Сэм нас всех каким-то чудом и не искоренит… Если Дымок к власти как Линский будет рваться… Из него же такое получится… Да император ему в подметки не будет годиться!
Дымок по моему лицу все это лучше, чем на экране прочел, конечно.
— Дурак ты, Серж, — бормочет, прищурившись.
Да уж…
— Может, я и дурак, Дымок, — говорю хмуро. — Но лучше дурак, чем подлец.
Покраснел Дымок, словно кипятком его обдали. Губы поджал, весь вперед подался — и дрожит. И вдруг — спрыгивает с кресла, ко мне подскакивает — и по коленке пинает!
— Дурак! — вопит обиженно. — Дурак!
Я натурально в осадок выпал. Это я должен на него орать! Это он отказывается торговцев спасать! А он на меня блажит, да еще и по коленке!
Пнуть меня больно Дымку слабо — но другого бы я и не за такое в куски порвал… Да и не случалось с Дымком никогда такого…
— Ты чего? — только и говорю тупо.
— Извини, Серж, — Дымок вдруг тупится.
Вмиг успокоился. Сник, словно выжали его.
— Извини… — бормочет, глаза опустив.
— Ты чего, Дымок? — хмурюсь. Ни фига не понимаю!
— А того!… — он бормочет обиженно. — Я тебе не давал повода думать обо мне так!
Я совсем запутался.
— Так ты же сам, — говорю. — Ты же сам только что сказал «нет»…
— А еще я сказал, что ты дурак! — Дымок говорит с обидой, глазами сверкая. — А еще раньше я тебе говорил, что ты очень мнителен и видишь то, чего нет!
Тут уже я начинаю заводиться.
— Дымочек… — цежу сквозь зубы. — Либо ты говоришь по-русски, либо я за себя не отвечаю…
Засопел он обиженно, на меня глазами сверкая — но обороты сбавил.
— Я имел в виду другое, — говорит. — Всякие подвиги никому не нужны. От них никакой пользы, одни человеческие жертвы.
— Дымочек, следи за словами!
— Нет, Серж! — он опять заводится. — Это лучше ты следи за моими мыслями! Твоя героическая смерть торговцам не поможет! Благими желаниями вселенную не изменить! Я сказал «нет», потому что действовать нужно иначе.
Тут я понял.
Покраснел так, что в жар бросило. Как же я мог-то… Такого о Дымке навыдумывал!… А он в это время искал, как торговцев можно спасти!
— Дымок, извини… — говорю глухо. — Я… я… ну…
Так стыдно стало, что даже смотреть на братишку не могу.
— Да ладно тебе, Серж, — Дымок смущенно бормочет. — Ты меня тоже извини. Прости за мою выходку. Давай лучше о плане поговорим?
У меня комок в горле.
Нет, слабо всяким Линским и Янгам братишку испортить. И император про Дымка все, что хочет, может говорить — да только ошибается он.
Смотрю я на Дымок благодарно — и только киваю молча. Любит он повыпендриваться, конечно, — но не только расставлять акценты умеет…
Дымок как раз свой план объяснять заканчивает — и тут позади шорох.
