Сергей Федотов - Паутина
Среди ночи дедушка толкнул внука локтем и приложил палец ко рту: «Молчи!»
Лесик широко раскрытыми глазами принялся обшаривать комнату и увидел в лунном свете, пробивающемся сквозь окно, три легкие воздушные фигурки в радужных покровах. Три юных женщины склонились над колыбелью. Две были в белых платьях, а третья — в черном. Первая коротко предрекла судьбу младенца, мальчика, отрока, юноши до свадьбы. Другая назвала сроки свадьбы и обрисовала дальнейший жизненный путь мужа. А третья предсказала, когда и какая именно смерть ему суждена. Получилось, что появившемуся на свет лесичу выпадет счастливая судьба, легкая смерть и много интересных приключений на людском веку.
— Да будет так! — тихо изрекли полупрозрачные женщины и растворились в лунном свете, сверкнув напоследок звездами глаз.
— Дедушка Пих, кто это был? — спросил Лесик.
— Рожаницы. Они приходят ко всякому новорожденному и определяют судьбу. Кто будет жить долго и счастливо, а кто мало и трудно.
— А как их зовут, деда?
— Зовут их Вчера, Сегодня и Завтра.
— А Завтра — это которая?
— Которая в черном и назначает сроки смерти.
— А нельзя ее упросить, чтобы отодвинула смерть?
— Нет, внук, ее приговор отменить не в силах никто.
— Какая злая тетка! — возмутился мальчик.
— Нет, Лес, она вовсе не злая, — сказал дедушка. — Она любит и жалеет лесичей. Если бы не было смерти, то весь мир превратился бы в обитель стариков, выживших из ума. В мир должны приходить все новые и новые дети, расти и развиваться, а старикам положено умирать со спокойной совестью, зная, что род не иссякнет…
— Стоять! — послышался грозный оклик из темноты.
Лес вскочил на ноги. На свет костра выбралась тройка патрулей. Луки в их руках были готовы к бою, а стрелы направлены в грудь юноше. Матушки! — ахнул Нов. Рубашку-то забыл заговорить от стрел! Надел новую. Хотя, что там стрелы с их стальными наконечниками, которые отклоняются от заговоренных одежд! В руках у тройника громобои. От огненного луча заговором не заслонишься.
— Руки за голову! — скомандовал ют. Пришлось подчиниться. Нельзя было и пальцем пошевелить, но мозгами-то шевелить никто не мешал. Нов прикинул: сколько врагов притаилось на поляне? Девять, три тройки. В первой был вещун, он, очевидно, и помог отыскать чародея в таежной глухомани. За спинами первой в ночной мгле укрывалась вторая тройка. В ту сторону поляны прорываться бесполезно. И в противоположную лучше не соваться. Там тоже в живую мишень, прекрасно видимую в свете костра, наведены стрелы лесичей и громобои юта.
Лес попробовал расслабиться и представить свое ближайшее будущее. Дар ясновидения нарисовал несколько вариантов. Вот он, Нов, лежит на траве, утыканный стрелами. На эту картинку наложилась другая: откуда-то взялся двойник юноши. Его-то и арестовали патрули, оставив Леса в покое. Но откуда взяться двойнику? Появилось третье изображение: Нов бежит к речке и пытается укрыться среди валунов русла. Бесполезно: у ютов есть очки для темноты, да и вещун-связь оборвать непросто, — беглеца мигом отыщут. Так что побег — дохлый номер… И четвертый вариант, самый вероятный. Его картинка перекрыла остальные и замерла.
Изображение, отпечатавшееся в голове, говорило, что быть ему плененным веревочным арканом. Выходило, что последнего предопределения не избежать. Но дед и отец учили, что будущее можно изменить, если активно сопротивляться, казалось бы, неизбежному. Значит, сейчас нужно не дергаться, а думать, искать выход. Бежать ни вдоль, ни поперек поляны не стоило. Разумнее всего пока сдаться на милость патрулей. Жизнь не кончена, еще появятся возможности для побега.
— В чем дело? — спросил Лес.
— Это он? — спросил тройник.
Лесич полез за пазуху и извлек на свет дырчатый портрет. Вгляделся в изображение, а затем лицо юноши.
— Точь-в-точь он!
— И ты что скажешь, Шип Цын?
Вымпел-вещун ощупал сознание Нова, которое чародей не стал закрывать, и подтвердил, что перед ними выпускник школы ютов, которого следует задержать и сопроводить до двузракой паутины, а при невозможности — уничтожить.
— А доподлинно он ли? — продолжал сомневаться ютант.
— Мне ли не знать? — сказал вещун с достоинством. — Не я ли с самого перевала его засек? Потому и вышли на поляну не плутая.
— А вдруг он только личину навел? — все не верил тройник.
— Какую еще личину? На тебя же, Хом Утов, чары не действуют. Взгляни на портрет и на него самого.
— Действительно похож, — сказал ют, сравнивая портрет и оригинал. — А сам-то что скажешь? — обратился он к Нову. — Кто ты? Как зовут?
— Лес Нов, — подтвердил юноша. — Чего уж теперь запираться?
— Ты-то нам и нужен. Получен приказ задержать тебя и в Дом ютов сопроводить. А куда дальше — забота отнюдь не наша, пускай у начальников головы болят. Что ты на это скажешь? Пойдешь добровольно?
— Ладно, пойду, — согласился Лес. — Чего мне бояться? Я в Доме ютов сто раз бывал. Могу и еще разок наведаться. И в Ютландию хаживал.
— Вот и чудненько'! — сказал тройник. — Тогда тронулись. Ринский!
Из темноты просвистела веревочная петля и затянулась вокруг тела юноши. Это показалось Лесу страшно обидным, он добровольно сдался, а его собираются тащить, как быка на веревочке. Он невольно рванулся, раздавил зажатую в кулаке половинку рыбьего пузыря с настойкой тирлича и размазал ее по телу, куда смог дотянуться прижатыми к бокам руками. Сила волшебной травы сорвала его и понесла по пологой кривой в небеса. Но улететь не удалось, веревка остановила полет. Нов болтался между небом и землей саженях в двух над травой, как дракон желтокожих на веревочке.
— Далеко ли собрался? — насмешливо спросил лесич, к седлу которого был привязан аркан. — Никак к Батюшке на небо! Так на веревке, как олень, ты, скорее, попадешь к Хэвеки! То-то он тебя пасти станет, палкой погонять. Хореем зовут палку, я слышал. И кормить мхом будет, ягель называется.
— Ты, я погляжу, большой знаток северного быта, — засмеялся ютант. — А кто такой Хэвеки?
— Мы, Ринские, с северов, — согласился лесич. — Дружны с оленными людишками, не раз вместях охотиться приходилось. А Хэвеки — это их комариный царь. Он комаров и создал. А еще — тундру, когда хотел ее из-под младшего брата выкрасть. Тянул-тянул, растянул, да не вытащил.
— Будет, знаток, — потерял интерес тройник и критически осмотрел висящего над головой юношу. — А что? Неплохо получилось. Поезжай-ка, Тунд, вперед. Тогда чародей будет у нас перед глазами, никуда не денется. А вздумается ему шутки шутить, глаза отводить, сон напускать или веревку поджигать огнем с пальцев, мы его сразу стрелой либо лучом достанем! А ты, Шип Цын, следи, чтобы он на нас морок не навел. Я их, чародеев, знаю. Поди догадайся, какую каверзу он через минуту выкинет. Так что держи колдуна под контролем.
— Хорошо, — согласился вещун. — Но никуда он от нас не денется. Долетит до паутины, да и порхнет в нее пташечкой, как разноцветная птица кукша.
Красноярск 16.06.- 21.08.92 г. 12.04. — 22.05.95 г.
1
Текст Алексея Апухтина, искажен.
2
Текст Мирры Лохвицкой, искажен.
3
Текст Якова Полонского, искажен.
4
Текст Владимира Высоцкого, искажен.
5
Текст Каролины Павловой, искажен.
6
«Вопли» — журнал «Вопросы литературы», Москва, XX век.
7
Текст Александра Еременко, искажен.
