Хеннинг Манкелль - Глухая стена
- Ты где ее подобрал? - спросил Лагерблад.
- Чуть под колеса мне не угодила.
- Обычно они только к вечеру напиваются.
- Я не уверен, что это алкоголь, - заметил Валландер.
- Тут может быть что угодно. У нас в городе все есть. Героин, кокаин, экстази - любая дрянь найдется.
Коллега Лагерблада пошел за каталкой.
- А девчонка вроде бы знакомая, - сказал Лагерблад. - Кажется, я и сам ее сюда привозил.
Он нагнулся и без церемоний расстегнул ее куртку. Девчонка запротестовала, но вяло. Приложив некоторые усилия, Лагерблад достал у нее из кармана удостоверение, прочитал:
- «София Свенссон». Имя ничего мне не говорит. Но я точно ее узнал. Ей четырнадцать.
Ровесница Эвы Перссон, подумал Валландер. Что же такое творится?
Они уложили девчонку на каталку. Лагерблад глянул на заднее сиденье, поморщился:
- Н-да, так просто не отчистишь.
- Позвони мне, - сказал Валландер. - Сообщи, как с ней обстоит и чем она накачалась.
Лагерблад обещал, и они с напарником повезли каталку прочь. Дождь усилился. Валландер посмотрел на заднее сиденье. Потом услышал, как закрылись больничные двери. Бесконечная усталость навалилась на него. Все общество охвачено распадом, думал он. Когда-то Истад был маленьким городком в окружении земледельческой провинции. С гаванью и несколькими паромами, которые связывали его с континентом. Но связывали не слишком тесно. Мальмё был далеко. То, что творилось там, здесь редко когда случалось. Но теперь все это давным-давно в прошлом. Разницы не существует. Теперь Истад посреди Швеции. А скоро окажется и посреди мира. Уже сейчас Эрик Хёкберг, сидя за компьютерами, заключает сделки в дальних краях. И как во всех больших городах, четырнадцатилетняя девчонка шляется по улицам в субботу, с утра пораньше вдрызг пьяная или накачанная наркотой. Я не в силах этого понять. Но в нашей стране царит бесприютность, она насквозь пронизана уязвимостью. Стоит вырубить электричество - и все останавливается. В душах людей тоже гнездится уязвимость. Вот что воплощает собой София Свенссон. А равно и Эва Перссон. И Соня Хёкберг. Вопрос в том, могу ли я предпринять что-то еще, а не только заталкивать их на реальное или символическое заднее сиденье и везти в больницу либо в полицию.
Он извлек из мусорного бака несколько отсыревших газет, кое-как почистил сиденье. Потом обошел вокруг машины, осмотрел помятый радиатор. Дождь хлестал как из ведра. Но он не обращал внимания.
Сел за руль, снова поехал на Руннерстрёмсторг. И по дороге почему-то размышлял о Стене Видене. Который продаст ферму и уедет. Швеция стала страной, откуда все уезжают. Все, кто может. Остаются только такие, как я. И София Свенссон. И Эва Перссон. Он заметил, что разнервничался. Из-за них, и из-за себя тоже. Мы целому поколению лжем о будущем, думал он. Молодым людям, которые заканчивают школу, где учителя тщетно борются с непомерно большими классами и все более скудным финансированием. Молодым людям, которым никогда не получить мало-мальски достойной работы. Они чувствуют себя не просто ненужными, но откровенно нежелательными. В родной-то стране.
Сколько он так просидел, погруженный в раздумья, одному богу известно. Вдруг кто-то стукнул по лобовому стеклу. Комиссар вздрогнул. Возле машины стоял Мартинссон с широкой улыбкой на лице и пакетом венских булочек в руках. Увидев его, Валландер против воли обрадовался. В иной ситуации он наверняка бы рассказал коллеге про девчонку, которую отвез в больницу, однако сейчас промолчал. Только вылез из машины.
- Я думал, ты спишь.
- Просто размышлял, - отрезал Валландер. - Альфредссон приехал?
Мартинссон фыркнул:
- Забавно, но фамилия очень ему под стать. Во всяком случае, внешне. Однако весельчаком его вряд ли назовешь.
- А где Мудин?
- Я заеду за ним в час.
Они пересекли улицу, направились вверх по лестнице, в мансарду.
- Заходил некто Сеттерквист, - сказал Мартинссон. - Суровый старикан. Спрашивал, кто будет дальше оплачивать фальковские квартиры.
- Я с ним встречался, - ответил Валландер. - Собственно, от него-то и узнал про эту вот мансарду Фалька.
Снова повисло молчание. Валландер думал о девчонке, которую отвез в больницу. Настроение у него было препаршивое.
На верхней площадке оба остановились.
- Альфредссон, похоже, мужик обстоятельный, - сказал Мартинссон. - Но безусловно, очень дельный. Пока что анализирует все то, до чего мы успели докопаться. Между прочим, жена его без конца названивает, сетует, что его нет дома.
- Я только поздороваюсь, - предупредил Валландер. - А потом заеду, когда Мудин будет на месте.
- Кстати, что он такое обнаружил?
- Точно не знаю. Но он твердо заявил, что нашел способ поглубже залезть в фальковские секреты.
Они вошли в квартиру. Мартинссон не преувеличивал. Стокгольмский эксперт вправду напоминал своего знаменитого тезку. Валландер невольно улыбнулся. Даже отвлекся от мрачных мыслей. Пусть ненадолго. Они поздоровались.
- Мы, разумеется, очень благодарны, что ты смог сразу приехать, - сказал комиссар.
- А у меня был выбор? - кисло отозвался Альфредссон.
- Я купил венских булочек, - сообщил Мартинссон. - Надеюсь, они помогут взбодриться.
Валландер решил сразу уйти. Вот приедет Мудин, тогда и он тут пригодится.
- Позвони, когда Мудин будет здесь, - попросил он Мартинссона. - А сейчас я пойду.
Альфредссон, сидевший за компьютером, неожиданно воскликнул:
- Фальку пришло письмо!
Валландер с Мартинссоном воззрились на экран. Мигающая точка сообщала, что поступил мейл. Альфредссон открыл письмо.
- Это тебе, - с удивлением сказал он, глядя на Валландера.
Тот надел очки, прочел текст.
Мейл был от Роберта Мудина:
Меня выследили. Нужна помощь. Роберт.
- Черт, - буркнул Мартинссон, - он же говорил, что замел следы.
Только не это, в отчаянии подумал Валландер. Я не выдержу.
Он уже спешил вниз по лестнице. Мартинссон за ним.
Машина Мартинссона стояла ближе. Валландер выставил на крышу мигалку.
Из Истада они выехали в десять утра.
Дождь хлестал вовсю.
34
Когда они сломя голову примчались в Лёдеруп, Валландер впервые увидел мать Роберта Мудина. Необъятно толстая; похоже, очень нервничает. Лежит на диване. Но прежде всего ему бросились в глаза ватные тампоны у нее в носу и мокрое полотенце на лбу.
Едва они заехали во двор, входная дверь открылась, на крыльцо вышел отец Роберта. Валландер порылся в памяти: как же его зовут? В конце концов спросил у Мартинссона.
- Аксель, - ответил тот.
Они вылезли из машины. И первое, что услышали от Акселя Мудина, было:
- Роберт взял машину! - Эту фразу он повторял снова и снова: - Мальчик взял машину. А у него даже водительских прав нет.
- Но машину он вести может? - спросил Мартинссон.
- С горем пополам. Я пробовал его научить. И совершенно не понимаю, почему он такой бестолковый в практических вещах.
Зато в компьютерах разбирается, подумал Валландер. Как бы там ни было.
Они бегом пробежали по двору, спасаясь от ливня. В передней Аксель Мудин вполголоса предупредил, что жена в гостиной:
- У нее кровь идет из носу. На нервной почве. От волнений.
Валландер и Мартинссон вошли в комнату, поздоровались. Услышав, что Валландер полицейский, женщина заплакала.
- Пойдем на кухню, - сказал Аксель Мудин. - Пускай она побудет тут одна. Очень уж нервная по характеру.
Валландеру показалось, что в его голосе при этом сквозила глубокая печаль, даже скорбь. Они пошли на кухню. Мудин закрыл дверь, но неплотно, оставил щелку. И во время разговора комиссара не оставляло ощущение, что он все время прислушивается: как там жена?
Аксель Мудин предложил кофе, оба поблагодарили и отказались. Чутье подсказывало, что надо спешить. По пути в Лёдеруп Валландера неотступно преследовала мысль, что на сей раз ему всерьез страшно. Он не знал, что происходит, но был уверен: Роберту Мудину может грозить опасность. Двое молодых людей уже убиты, и он, Валландер, не выдержит, если это случится в третий раз. Они и без того словно бы сорок символических дней блуждали в пустыне и рискуют превратиться в памятник собственной профессиональной непригодности, если не сумеют защитить молодого парня, который предоставил в их распоряжение свои недюжинные познания в информатике. Пока ехали в Лёдеруп, комиссар не раз замирал от страха по причине головоломных мартинссоновских маневров на шоссе, но не говорил ни слова. Лишь под конец, когда дорога стала до того скверной, что ехать во весь дух было попросту невозможно, он задал несколько вопросов:
- Откуда он знал, что мы на Руннерстрёмсторг? И как умудрился послать мейл на фальковский компьютер?
- Возможно, он пробовал до тебя дозвониться, - сказал Мартинссон. - Мобильник у тебя включен?
Валландер достал из кармана телефон и чертыхнулся: он был отключен.
