Владимир Синельников - Смерть на острие иглы
— Но, я надеюсь, он глубоко пожалеет об этом необдуманном шаге, — продолжил Сева, ускоряя шаг. — Ему предстоит на собственной шкуре убедиться, на что способен разъяренный конь…
— Да с чего ты взял, что это местный дьявол? — Иван тоже ускорил шаги, стараясь не отставать от несшегося вперед Севы. — Он же обещал соблюдать нейтралитет.
— И погоня просто по случайности вышла точно на наш след?
— Ольгерд мог послать разъезды во все стороны…
— Сомневаюсь, чтобы утром в лагере отыскалось столько трезвых солдат…
Однако кровожадным устремлениям Севы было не суждено сбыться. Когда до первых камней оставалось несколько шагов, сидящий встал и повернулся к спешащим путникам.
Стало ясно, что это никакой не дьявол, а маленький мальчик лет двенадцати на вид. А в следующий миг Иван узнал его.
— Привет, — улыбнулся мальчик подошедшим. — Давненько же я вас жду. Уже начал волноваться, но Хорь оказался, как всегда, на высоте…
— Ты кто такой? — резко притормозил Сева, взрыв копытами облако пыли.
— Иван, — улыбнулся мальчик, — познакомь меня с твоими спутниками.
— Ешка, Сева, — представил Иван конька и девушку. — А это Кешка.
— Еще один родственник? — прищурился Сева.
— Угадал, — весело кивнул Кешка. — Прошу в круг, — предложил он, — нам надо срочно покинуть этот мир, а то Хорь не сможет так долго сдерживать преследователей…
— А ты-то откуда знаешь, если просидел все время здесь? — подозрительно поинтересовался Сева.
— Может быть, я постараюсь объяснить тебе это, когда мы очутимся в безопасном месте? — предложил Кешка.
— Да нас уже столько раз подставляли, что…
Сева не успел договорить. Иван подтолкнул его в каменный круг и шагнул следом, держа за руку молчаливую Ешку.
— Двинули? — весело подмигнул им Кешка, и воздух подернулся знакомым серебристым туманом.
В замке КощеяОни стояли посреди уже знакомого кабинета хозяина замка. Иван, Ешка, Сева и Кешка. Портал выбросил их за сутки пути до искомой точки. Кощей, все такой же элегантный, опершись о спинку кресла, с задумчивым интересом разглядывал вернувшихся.
— Итак, я могу поздравить вас? — прервал он затянувшееся молчание.
— И себя тоже, — пробурчал Сева.
— Мы выполнили свою часть соглашения, — шагнула вперед Ешка, извлекая из сумки блестящее яйцо. — Теперь ваша очередь.
— А вы не передумали? — поинтересовался с какой-то странной улыбкой Кощей.
Ешка грозно нахмурилась, но ее опередил Сева.
— Ты нам лапшу на уши не вешай! — заявил он. — Или останешься на всю жизнь однояйцевым. Ешка, не приближайся к нему!
— Я бы мог и силой забрать принадлежащее мне имущество, — хмыкнул хозяин замка, — и вам не удалось бы противопоставить мне что-либо серьезное в этих стенах. Даже вместе с присутствующим здесь вашим новым знакомым…
Иван взглянул на Кешку. Тот с интересом разглядывал окружающую обстановку, как будто происходящее в зале его не касалось. Поймав взгляд Ивана, он еле заметно пожал плечами, предлагая сделать выбор Ивану самостоятельно.
— Но я привык соблюдать соглашения, — между тем продолжил Кощей. — Иван, вы тоже настаиваете, чтобы я выполнил обещанное и представил вам предмет ваших поисков?
— Да, — кивнул Иван.
— Предупреждаю, это будет неприятным открытием для вас, — произнес Кощей и театрально взмахнул рукой, — Прошу любить и жаловать. Моя жена Майя — богиня иллюзии. В русском фольклоре ее переиначили в Марью-искусницу.
Иван с ужасом и изумлением наблюдал, как насупленное лицо Ешки пошло волнами и сквозь до боли знакомый образ проступила уже порядком подзабытая девушка. Статуэтка ожила.
— Ты что делаешь, козел?! — ринулся вперед конек-горбунок.
— Стой, Сева, — произнесла девушка. — Я действительно Майя. Ешка была всего лишь образом.
— Как так? — наконец выдавил из себя первые слова пораженный до глубины души Иван.
— В Книге Судеб, Ваня, — повернулась в его сторону Майя, — было начертано, что артефакт смогут добыть Иван да Марья. Вот и пришлось привлечь тебя таким несколько необычным способом. Потому что иначе ты не согласился бы…
— Таскать каштаны из огня для соседа? Да еще такого? Конечно, не согласился бы. — Иван опять кинул взгляд на Кешку.
Тот с печальной улыбкой смотрел на потомка и молчал.
— Так что не обессудь, Ваня. — С этими словами Майя протянула яйцо Кощею.
— Да оно же пустое! — воскликнул он, едва сверкающий артефакт оказался у него в руках.
Иван дернул рукой, и из рукава в ладонь ему скользнул граненый острый стержень, который он извлек из яйца прошлой ночью, когда все спали. Он еще раз взглянул на Кешку, но тот продолжал упорно молчать.
— Я бы просил вас вернуть принадлежащую мне вещь, — безошибочно определил владельца иглы Кощей.
— Я в свою очередь тоже привык соблюдать соглашения, — с любезным видом ответил Иван, — но, как и вы, несколько видоизменю процесс передачи…
— Прошу вас не делать необдуманных движений, — несколько обеспокоено произнес Кощей. — Это может привести к непредсказуемым последствиям лично для вас.
— А кто вам сказал, что я не все обдумал? — спросил Иван.
И метнул граненый стержень в грудь Кощею.
В тот же момент раздался тонкий, печальный звук лопнувшей струны, и, казалось, загустел сам воздух. Присутствующие в зале застыли. Зависла и игла в нескольких сантиметрах от груди хозяина замка, вскинувшего навстречу ей ставшие ослепительно белыми руки.
Иван наконец почувствовал, что может шевелиться.
— Ну вот ты меня и нашла, — послышался сбоку спокойный голос Кешки.
Иван повернулся к мальчику и увидел, что в зале добавился еще один персонаж, при одном взгляде на которого холодело в груди. Высокая фигура в длинном белом плаще с капюшоном, совершенно скрывающим лицо. Если у Ивана еще и оставались сомнения в личности вновь прибывшей, то коса с длинной ручкой, покоящаяся на ее плече, вмиг развеяла все сомнения.
Смерть почему-то стояла, в нерешительности поворачивая голову то в сторону Ивана, то в сторону Кешки.
— Не знаешь, кого выбрать? — усмехнулся Кешка. — Я тебе помогу. Ты отпускаешь Ивана, а взамен я добровольно следую за тобой…
Жуткая фигура в белом некоторое время размышляла и, приняв решение, двинулась в сторону Кешки.
— Дай мне несколько минут для прощания, — произнес Кешка.
Смерть, так и не произнеся ни слова, замерла на полдороге.
— Ну что, родственник, — повернулся к Ивану Кешка, — вот ты и принял решение самостоятельно. К сожалению, только в сказке сломавший иглу оставался жив. Применение этого артефакта убивает как его хозяина, так и временного владельца…
— Что же ты мне не сказал этого раньше? — вскричал Иван.
— Против Судьбы не попрешь, — качнул головой Кешка.
— Она пришла за мной? — Иван кивнул в сторону замершей фигуры в белом.
— Да, — кивнул Кешка. — Только я ее переубедил…
— Но я не могу принять такую жертву с твоей стороны!
— Я тоже имею право на самостоятельное решение, — развел руками Кешка.
— Почему эта дама так легко согласилась на обмен?
— Она уже не одну сотню лет гоняется за мной, — грустно улыбнулся Кешка. — Но ей никак не удается застать меня врасплох. Поэтому она и согласилась так быстро с моим предложением..
— Но я не могу… — опять начал Иван.
— Все уже решено, — качнул отрицательно головой мальчик, обрывая Ивана. — Прощай.
Сказка вся…Иван сидел на камне-указателе у знакомого перекрестка и хмуро изучал стоящего перед ним с виноватым видом Севу.
— Я который раз тебе повторяю, что не имел никакого отношения к этой интриге, — оправдывался конек-горбунок. — И так же, как и ты, только сегодня узнал, что меня подставили…
— И тетка тебе ничего не сообщила, когда отправляла проследить за лопухом родственником?
— Абсолютно ничего, — прижал копыта к груди Сева, смотря кристально чистым взглядом в глаза Ивану.
— Что ж, пожалуй, я поверю тебе на первый раз, — задумчиво произнес Иван. — Хотя и не исключено, что опять моя вера в чистое и доброе потерпит сокрушительное поражение…
— Клянусь!! — У Севы на глазах от избытка чувств выступили слезы. — Да я за тебя жизнь отдам!
— Только не надо громких клятв, — поморщился Иван. Ему в который раз пришли на ум недавние события, а вслед за этим накатила тягучая тоска.
— Что ты собираешься делать дальше? — осторожно спросил Сева у помрачневшего Ивана.
— Наведаюсь к Волху Буреломычу и поинтересуюсь по поводу одной сотрудницы, — медленно произнес Иван. — Что-то я не верю словам Марьи-искусницы, или как там ее еще звали, насчет образов…
— А если безрезультатно? — продолжал допытываться конек-горбунок.
