Владимир Синельников - Смерть на острие иглы
Ольгерд совсем забросил своих жен, восстановив тем самым против себя старейшин двух самых многочисленных и богатых родов Западного царства — Байга из рода Змей и Крауга, чей род владел золотыми и железными рудниками Синих озер. И не миновать бы раскола и междоусобицы, начатой обиженными отцами, если бы не отъезд правителя, на войну с гарпиями.
Шенд лишь наблюдал за разворачивающимися событиями, ехидно посмеиваясь и ни во что не вмешиваясь, прикрываясь соглашением о нейтралитете. И был ли он виновен в том, что главы родов возненавидели пришельцев или это была заслуга взревновавших жен, путники так и не смогли установить.
Хватай яйцо…Яйцо действительно существовало, хотя Иван до последней минуты сомневался в его наличии.
Они стояли на большом ровном уступе, окруженные тройным кольцом бдительной охраны, а перед ними в гнезде сверкало нестерпимым серебряным блеском под отвесными лучами полуденного солнца полированное яйцо. Вокруг валялись мертвые и издыхающие гарпии, до последнего защищавшие свою святыню. Людям тоже пришлось дорого заплатить за последний бой.
Когда с отвесных круч ущелья на двигавшееся по его дну походной колонной войско ринулись сотни дико визжащих гарпий, лучники успели произвести только один залп. После чего практически не поредевшая туча злобных бестий обрушилась на людей — и завязалась рукопашная схватка. Мгновенно нарушилось всякое управление войском, каждый дрался лишь сам за себя да за соседа, если он находился рядом, и наступала маленькая передышка. Иван и Сева, несомненно, не дожили бы до конца схватки. Что значат копыта конька-горбунка или меч в неумелых руках недавнего горожанина против такой кусающейся и царапающейся лавины?
Сева оказался между девушкой и скалой и вообще не принял никакого участия в схватке. Ешка резко шагнула назад, придавив конька-горбунка своим телом к шероховатому камню, и вскинула руки, как бы защищаясь от налетающих вихрем злобных бестий. Перед ней вспыхнул и заискрился мелкими точками огоньков воздух. Огоньки сомкнулись в паутину, и первая же гарпия, влетевшая в светящиеся нити, полыхнула огненным факелом…
Больше Иван ничего не успел заметить. Сильная рука отшвырнула его к противоположной стенке ущелья, и он кубарем полетел на землю, приложившись хорошенько затылком о камни. Когда он настолько пришел в себя, чтобы подняться, перед ним маячила широкая спина Хоря. Воин разжился где-то вторым мечом, и Ивану впервые в жизни удалось увидеть, как работает с этими орудиями убийства профессионал. Хорь не делал ни одного лишнего движения, и каждый удар был направлен либо в цель, либо на отражение нападения. Вокруг него лилась кровь, летели во все стороны тучи перьев, будто кто-то вспорол огромную перину, падали отдельные фрагменты тел летающих фурий… И все это происходило под неумолчный визг и вой полуженщин-полуптиц, пытающихся, несмотря ни на какие потери, не допустить людей в их владения. Иван хотел было сунуться вперед, чтобы помочь Хорю, но тот опять отшвырнул его себе за спину. И вдруг все закончилось. Подошедшие по ущелью резервы кардинально изменили ход боя. Командовавший солдатами приказал остановиться в отдалении и приготовить луки. Гарпии не заметили арьергарда, и это сыграло решающую роль в затянувшейся схватке на дне ущелья.
Град стрел буквально смел кружащихся в воздухе гадин. А воины продолжали методично посылать одну стрелу за другой. С такого расстояния невозможно было промахнуться даже им, научившимся обращаться с новым оружием всего лишь месяц назад. Это походило на стрельбу в тире по движущимся мишеням…
— Живой? — Хорь повернулся к Ивану, на залитом кровью лице блеснула улыбка. — Пошли искать твоих друзей. Хорь полез вперед по мертвым телам. Иван, преодолевая тошноту, двинулся вслед за воином.
Ешка и Сева вышли из схватки также без единой царапины. Вокруг того места, где их застало нападение тварей, тоже было навалено порядочно мертвых туш, только все они были без перьев.
— Я смотрю, вы позаботились о пропитании для уставшей армии? — Хорь учтиво подал руку сидевшей без сил на земле девушке. — Жалко, что я не успел сообщить вам о своих вкусах.
— Что? — Ешка с трудом поднялась и, опершись о руку Иванова родственника, вскинула на него недоуменные глаза.
— Просто я люблю мясо с кровью, — улыбнулся Хорь, — а вы слишком пережарили этих птичек…
Казалось бы, тупая шутка, но она помогла путникам прийти в себя и осознать, что бой действительно закончился победой. А где-то впереди уже запела труба.
— Наш предводитель, однако, уцелел, — взглянул в ту . сторону Хорь, — и созывает оставшихся бойцов на последний штурм или на победный марш…
Солдаты потянулись на звук трубы.
— Пойдем и мы, — предложил Хорь, — а то дележ трофеев закончится — и мы вернемся с этой войны голодные и бедные, как церковные крысы.
Ольгерд заткнул за пояс окровавленный топор и шагнул вперед. Он осторожно поднял яйцо и, повернувшись к Ешке, опустился на одно колено.
— Валькирия, сошедшая с Асгарда, — торжественно начал правитель Западного царства, протягивая сверкающее яйцо девушке, — позволь вручить тебе эту святыню Изначальных гор в знак моего признания…
Ешка приняла яйцо и слабо улыбнулась. Она еще не совсем пришла в себя после затраченных на отражение атаки сил.
— Я надеюсь, что оно навсегда останется для тебя символом нашей победы над злобными бестиями, терроризировавшими мой народ, — между тем продолжал вдруг обретший красноречие викинг, — и никогда не даст…
«Эге, — подумал Иван, — да он никак настроился на признание в любви».
Судя по ехидно-злобной насмешке Шенда, стоящего неподалеку, ему на ум пришло то же самое.
А дальше Иван действовал исключительно по какому-то наитию.
— Да здравствует Ольгерд Доблестный, одержавший величайшую победу! — с криком повернулся он к стоящим вокруг воинам.
— А-а-а! — раздался мощный рев сотен глоток, заглушивших громкое признание заслуг правителя Западного царства.
Ольгерд недовольно сверкнул глазами в сторону Ивана, но рев не прекращался. Войско желало приветствовать своего предводителя. Ольгерд вышел к воинам, и его поглотила восторженная толпа.
А вечером для ликующего войска был устроен пир. Выкатывались огромные бочки с вином, на кострах жарились целыми тушами быки и бараны. Солдаты похвалялись трофеями, награбленными в опустевших пещерах гарпий. И опять правителю Западного царства пришлось находиться среди своих приближенных. Положение обязывало разделить радость победы с рядовыми. Так всегда делал отец Ольгерда, и сыну, как бы ему этого ни хотелось, пришлось последовать примеру Верга Победоносного.
…Беги домой— Я бы не советовал присоединяться к этой толпе, — одернул Севу Хорь, когда тот решил направиться к ближайшей бочке с выбитым днищем.
— Почему?! — повернулся к нему конек-горбунок. — Разве мы не имеем права отпраздновать окончание нашего путешествия?!
Но тут он взглянул на молчаливых и серьезных Ивана с Ешкой и замолк.
— Путешествие еще далеко не окончено, — тихо произнес Хорь. — Теперь главная задача — выбраться отсюда живыми…
— С какой это стати? — недоуменно спросил Сева. — Кто на этот раз неровно дышит к нашей компании? Шенд? Так он вроде обещался соблюдать нейтралитет…
— Твой друг еще ничего не понял, — обратился Хорь к Ивану. — Нам надо определиться, в какую сторону трогать, и с наступлением темноты тихо исчезнуть из стана победителей. Тогда у нас в запасе будет целая ночь…
— Да объясните же мне кто-нибудь, что происходит?! — возмутился Сева.
— Если мы не сделаем отсюда ноги, правитель Западного царства завтра потащит Ешку под венец, — терпеливо пояснил ему Иван.
— А выбивать из нее согласие будет, шантажируя жизнями ее друзей, — добавил Хорь.
— Хм. — Сева замолк, переваривая услышанное. — Тогда, конечно, другое дело… А в какую сторону нам бежать? — вдруг дошло до него. — Мы не знаем в этом мире ни одного портала… Может, ты всю жизнь желала быть царицей? — повернулся он к девушке. — Тогда твоя мечта — вот, — Сева указал куда-то в толпу, — тусуется возле одной из бочек с рядовым составом. И мы на досуге смогли бы обдумать, как выбраться из этого захолустного мирка…
Ешка ничего не успела ответить коньку-горбунку. Только лицо ее стало пунцовым от прилившей крови. Иван поспешно схватил девушку за руку, опасаясь, что она в запале может шарахнуть чем-нибудь магическим по невоздержанному на язык Севе. Конек-горбунок тоже почувствовал, что перегнул палку, и попятился за широкую спину Хоря.
— Действительно, — Иван изо всех сил старался разрядить обстановку, — куда двигаться? — Он повернулся к Ешке: — Ты ничего не чувствуешь?
Девушка качнула отрицательно головой, все еще не сводя нехорошего пристального взгляда с конька-горбунка.
