Юлия Набокова - Легенда Лукоморья.
— Леший, — окликнула я. — А если Ив съест яблоко вечной жизни, он сможет избежать казни?
Леший покачал головой.
— Увы, в этом случае яблоко бесполезно. Поможет только мертвая и живая вода.
Я отыскала глазами кота.
— Тогда быстро хватай свое яблоко силы, и идем отсюда.
— Оно уже у меня! Мне Леший достал.— Кот прижал к груди волшебное яблоко.
— Тогда не будем задерживаться.
— А как же третье яблоко? — напомнил Леший.
— Мне оно не нужно.
— Что? — взъерепенился кот.— Как это не нужно? Ты в своем уме?
— По-моему, это честно,— остановила его я.— Одно мне, одно тебе. Третье яблоко лишнее.
— Раз тебе лишнее, его возьму я! — разошелся кот.
— Варфоломей, не мелочись.
— да такой случай раз в жизни выпадает!
— Какое яблоко тебе нужно, Варфоломей? — подал голос Леший.
— Ну, — кот запнулся,— не знаю. Сила у меня уже есть.— Он любовно погладил яблоко.— Любви тоже хватает. Красотой и премудростью не обижен. Богатство и власть мне без надобности. Добрую славу я себе сам заработаю. На здоровье не жалуюсь, а вечной жизни мне не надо. Удачи мне на моем веку хватит, а молодость и так со мной.
— Так чего ж тебе надо, котяра? — усмехнулась я.
На мордочке Варфоломея отобразилось отчаяние: как же не взять? Ведь дают же! И не абы что дают!
— Беру яблоко богатства,— вякнул он.
— На что оно тебе? — удивленно хмыкнула я.— Загонишь по спекулятивной цене?
— Оно красивое! — Кот любовно погладил золотой бочок яблока, протянутого ему Лешим, и прижал к сердцу.
Яблони зашелестели вслед, замахали ветвями, прощаясь, и заповедная роща осталась позади. Только где-то в стороне блеснул среди травы бронзовый мячик — это ежик тащил к себе в порку волшебное яблоко.
Озеро, в котором мы с котом искупались вчера, было не узнать. Вода сияла плавленым серебром, озеро кишело русалками, и их хрустальные голоса разносились далеко по лесу.
Водяной сидел на камне и щурил глаза, с отеческой улыбкой глядя на резвящихся русалок. Увидев нас, он бросился навстречу, утопил меня в мокрых объятиях, сердечно обнялся с Лешим.
— Вижу, у тебя тоже все справно? — спросил он у него.
— К счастью, все вернулось на свои места. Благодаря Яне и Варфоломею.
— Агафью благодарите,— заметила я,— без ее светоча ничего бы не получилось.
—Добрейшей души была чародейка,— с теплотой отозвался Водяной.
— Редкий человек,— поддержал его Леший.— Видел, как светоч полыхнул? Как в полдень светло стало.
— Видали-видали,— покивал Водяной.— Мои-то девки всполошились — решили, лес горит, с берега на дно побросались. А потом такая благодать нахлынула, что разом вся вода от пагубных чар очистилась, и дышать стало легко-легко. Вон как свежая вода им в головы-то ударила! — Он с улыбкой махнул рукой на русалок.— Уже и забыл, когда мы так веселились. А я давай нырять да проверять сохнущие речки да родники. И что ты думаешь? Он довольно хлопнул себя по бокам.— Все очистились, везде вода прибывает.
Так что земной вам поклон за спасение водного люда и водных угодий.
— Лучше рыбкой,— подсказал кот.
— Варфоломей! — укорила его я.
— Кот правильное дело говорит! Спасибом сыт не будешь,— расхохотался Водяной и что-то крикнул русалкам. Спустя мгновение на берег полетела рыба, выброшенная русалками. Кот заметался по траве, собирая добычу в кучку, которая вскоре стала с него ростом.
— Хватит тебе? — спросил Водяной.
Варфоломей не ответил: он увлеченно заглатывал рыбу.
— Хватит,— сказала за него я.— А Коля уже уехал?
— Отправился на розыски Чернослава, как и порешили.
Я приуныла. Надежда заполучить в помощники Колю накрылась медным тазом. Если только...
— А он не в Златограде живет?
— Может, и в Златограде,— напустил туману Водяной,— а может, и нет.
Я вздохнула. Что ж, придется рассчитывать только на себя и на кота, слопавшего яблоко силы. Хорошо бы он одним взмахом хвоста раскидывал вооруженных богатырей и одним чихом мог разрушить темницу.
До моего слуха донеслись странные звуки. Варфоломей громко икал от обжорства, в отчаянии глядя на ополовиненную рыбную кучку. И с собой не забрать, и в себя не влезает.
— А говорил, что меру знаешь,— упрекнула его я. — Пойдем, обжора. Полночь на дворе. А нам с утра в путь. Леший, найдешь нам место для ночлега?
Я обернулась и не увидела нашего знакомого. Странно, куда он делся? Вдруг совсем близко раздался топот ног и такое знакомое кудахтанье. Затрещали кусты, пропуская Лешего.
— Я подумал, что вы соскучились по дому,— улыбнулся он.— И вот привел по короткой тропке...
Из-за его спины, радостно кудахча, высунулась избушка.
Полночи в печной трубе шумел ветер. Это кот шепотом рассказывал избушке о наших похождениях, а та, не в силах сдержаться, взволнованно охала да вздыхала. Спала я беспокойно, в тревоге вскакивала на лавке, а потом прислушивалась к тихому голосу Варфоломея, пытаясь унять бьющееся сердце. Мне снился Ив, сидящий в темнице, и какая-то женщина, затягивающая на его руках веревку.
На заре меня толкнул кот.
— Пора.
В печке уже весело потрескивали березовые дрова, с вечера принесенные Лешим. В котелке булькала родниковая водица — подарок от Водяного. На столе лежала пригоршня сухого липового цвета и мешочек с сухарями — это кот разворошил запасы, добыв нам заварку и закуску. Липовый чай получился на славу.
— Это с той самой липки, у которой мы вчера были,— объяснил Варфоломей.— У нее самые сладкие цветы во всем лесу. Леший нам с хозяйкой завсегда целый туесок приносит.
Напившись чаю с сухарями, я встала с лавки, а кот ускакал куда-то под пол, откуда вернулся с пыльной и свалянной меховой шапкой в зубах.
— Что это? — с дрожью спросила я, глядя на кишащую молью ветошь.
— Шапшаневидимща,— пробормотал кот, не разжимая зубов. Потом с почтением положил шапку на пол и велел: — Гляди!
Голова кота юркнула в шапку, но увидеть невидимку в действии я не успела. Раздался оглушительный чих, и шапку разорвало в клочья, а рой моли разлетелся по всей избе.
На кота было больно смотреть. Он в полном ошеломлении подскочил к меховым клочкам, повалял их лапой, пытаясь соединить вместе. Убедившись в том, что невидимка погибла окончательно и бесповоротно, Варфоломей прижал уши и виновато промычал
— Прости-и...
— Не кори себя,— утешила я,— ты тут ни при чем. Не одно поколение моли на этой шапке выросло, чему ж тут удивляться.
— У, проклятая! — взвился кот, грозя летающей по избе моли.— Ух, я тебя!
Скача по горнице и размахивая лапами, он принялся нещадно гонять моль. Успокоился он только тогда, когда последняя из вредительниц была выпровожена за порог.
— Как же ты теперь в царский терем попадешь? — горестно вздохнул Варфоломей, возвращаясь в горницу.— Вся надежда у меня была на шапку-невидимку.
— Ничего, авось удача, которая мне с яблоком перешла, поможет!
— Много она тебе помогла, когда шапка-невидимка в лоскуты рассыпалась,— проворчал кот.
— Так яблоко я только вчера съела,— возразила я,— а моль шапку уже несколько лет глодала. Когда ее в последний раз надевали?
Кот махнул лапой.
— А, сейчас уже и не припомню. Кажись, когда Иван-царевич на поиски жар-птицы отправился... А сколько лет с тех пор минуло, уж и не скажу. Не то десять, не то двадцать.
— Тогда молы была еще к шапке милосердна,— хмыкнула я.— Так долго ее смаковала! А вот скажи мне, ты все рассказываешь про иван-царевичей каких-то. А у царя одни дочери. Царевичи-то откуда?
—Да с соседних царств,— охотно пояснил кот.— Что ни молодец — все царевич. А там разве проверишь? Чай, у царевичей опознавательной звезды во лбу нету.
«Ага,— хмыкнула я,— и до опознавательных грамот еще не додумались». Кот смел хвостом клочки шапки-невидимки и удрученно вздохнул.
— Что ж, остается рассчитывать только на себя. Нет у нас больше никаких преимуществ.
— Ты свое яблоко-то съел, кот-богатырь? — усмехнулась я.
— Еще ночью,— признался он.— Не утерпел до утра.
— То-то твой богатырский чих шапку в клочья разорвал,— не удержалась от смешка я.
Кот обиженно надулся.
— Ладно-ладно, мир! — предложила я.— Эффект-то есть? Чувствуешь удаль в себе богатырскую?
— Увижу Сидора — пойдут клочки по закоулочкам! — пообещал кот.
— А второе-то куда дел?
— С собой возьмем.— Он кивнул на узелок, в который сложил сухарики и фляжку с родниковой водой.— Авось пригодится!
— Ну давай уже в путь-дорогу. Ступа готова?
— Стоит во дворе, только нас дожидается.
Я взяла узелок и вышла на крыльцо. Кот обещал, что ступа домчит нас до Златограда уже к полудню, значит, припасы в дороге нам не нужны. А там купим. Правда, сейчас у нас ни гроша: Баба-яга — профессия не денежная, если и благодарят, то продуктами. Поэтому мешки в кладовой набиты сухарями да зерном, а не монетами. Но я не унывала, памятуя об удаче, ставшей моей спутницей с того момента, как я стрескала волшебное яблочко. Авось она поможет найти на мостовой Златограда кошель, полный золотишка, или уломать трактирщика на миску бесплатных щей — для меня и для Ива. В том, что я вытащу его из темницы, я не сомневалась. Я же теперь везунчик!
