Сергей Федотов - Все, что шевелится
Задачка!
Другой бы вовек её не решил, а ханыга – запросто!
Пяток дней поублажал супругу беспамятно, на шестые сутки в лес отбыл. Пошумел в тайге, почем зря по деревьям топориком потюкал. Срубить не срубил, не было печали эдакие стволы насквозь прогрызать! Поругался, поаукал и будто бы спать завалился. Топор рядышком небрежно бросил. Захрапел притворно, да и задремал, разомлев на солнышке. Проснулся от треска и воя. Это лесовик, шумом привлечённый, узрёл мужика-растяпу и решил топор слямзить. В хозяйстве, мол, и насморк пригодится. Ухватился за топорище, да ногой зацепился за петлю настороженную. Та вкруг лешачьей ноги затянулась. Иножитель дёрнулся и освободил рогатинку, которая отпустила ветку пригнутую. Тут и взвился лешак в небеса, верёвкой притянутый. Заорал, задёргался, а освободиться не умеет. На что уж он существо текучее, а всё ж петля хитрее: чем тоньше становишься, тем она плотней стягивается.
– Попался? – злорадно спросил Сотон.
– Отпусти подобру-поздорову! – пригрозил лесовик.
– Щас, только дубинку поувесистей выберу да бока тебе подровняю!
– За что немилость такая?
– А это месть за то, что три дня меня блукал. Припоминаешь?
– Это не я был, – отказался леший.
– А кто ж? Брат твой названый, медведь, что ли?
На столь прямо поставленный вопрос лесовик ответить не сумел.
– Отпусти, хозяин, – взмолился уже без угроз.
– Ладно, отпущу, если ты мне один спор разрешить поможешь.
– Какой ещё спор?
– А мы с мужиками об заклад побились, что тебе век в бультыль не забраться.
– Что за бутыль?
– А кувшин прозрачный. Щас покажу.
Полез в заспинный мешок, извлёк драчёвский кувшин. Поднёс к сучкастому носу висящего головой вниз иножителя:
– Видишь?
– Вижу.
– Влезешь?
– Куда?
– В горлышко, пень ты трухлявый!
– А зачем?
– Чтобы спор разрешить, заклад мне выиграть.
– Нет, в бутыль не полезу.
– Тогда и виси тут, пока верёвка не сгниёт. А я домой пошёл. – И картинно засобирался.
– Постой! – вскричал подвешенный чудак лесной, найденный весной. – Ладно!
– Чего «ладно»? Что висишь высоко и прохладно?
– Согласен я в бутыль забраться, заклад тебе выиграть.
– А как тебя зовут, лешачище?
– Чучуна.
– Клянись, Чучуна. Клянусь клятвой, как сапожник дратвой, как рыбак сетью, как мудак медью. Клятву нарушу – душу разрушу. Слово моё прочней скалы, липучей смолы. Не скажу криво, не совру красиво. Чтоб мне зимой в берлоге оторвали ноги, чтоб весенней ранью встречали бранью, а жарким летом колотили при этом, а в осенней чаще колотили чаще. Клянусь ночкой лунной и тьмой кромешной. А зовусь Чучуной, величаюсь леший. Клятва моя крепче замка. Клянусь на четыре стороны, пятой кланяюсь. Повтори!
Леший повторил, сколько запомнил. Сотон велел попробовать ещё разок. На десятый или двадцатый раз лесовик отбарабанил клятву так, что слова от зубов отскакивали. Ханурик петлю резать не стал, чтобы не портить справную утварь, долго и аккуратно развязывал узел. Напуганный леший сам побежал к бутыли и с левой ноги принялся просачиваться в узкое горлышко, уменьшаясь снаружи, как сдутый пузырь. Когда Чучуна примерно наполовину забрался внутрь, Сотон бесцеремонно забил отверстие пробкой и аккуратно перерезал ножом тонюсенькую нить, связующую левую половину лешего с правой.
– Вот! – сказал он злорадно. – Теперь ты за мной побегаешь! Будешь у меня служить на посылках. Одна нога там, а другая здесь! – И постучал жёлтым ногтем по стенке прозрачного кувшина.
– Ты что же это сотворил? – изумился лесовик.
– Обманул дурака на четыре кулака! – ответил небывший хан, с усмешкой наблюдая, как попавшая в плен половинка, сгустившись, приняла облик ино-жити, только маленькой. Вытягивает вверх руку, а до пробки не достаёт: горлышко длинное. Увеличивается – тогда толстая рука в узость не проходит. Разжижается, а жидкая рука силы не имеет пробку вытолкнуть, вниз стекает.
А наружный лешак и того смешней – стоит на одной ноге с одной рукой, одним глазом и ухом. И тронуться не может: на одной ноге далеко не ушагаешь. А пусть прыгает, решил Сотон.
ГЛАВА 22
Три набега, Юртаун
Болтун – находка для
шпиона. А постель ни при чём.
Мата ХариВсю зиму Лес ждал вероломного нападения. Дела между тем двигались как бы сами собой. Отливки из Жемуса поступали регулярно, хористы ковали мечи, которые с каждым разом становились всё лучше и лучше. Дадагам в посёлок хан отсылал с нарочным указания, как изменить пропорции тех или иных добавок.
В середине зимы случился набег, но не вероломный и безопасный. Из вихря снега возникла невероятно длинная повозка с рядами кресел, но седоки были только в первом ряду, числом трое. Повозку влекла невозможно костлявая кобыла. Она лихо слетела с перевала, пересекла поля и с жизнерадостным ржанием ворвалась в улочки Юртауна. Повозка стала на площади собраний, из неё выбралась троица незнакомцев.
– Кто тут самозванец хан Джору? – спросил пришелец с бородкой клином.
– Я, – признался Лес и попытался прощупать незнакомца вещун-слухом, не опасен ли. И почему способности вещуна не предупредили о приближении гостей?
В голову хлынул такой плотный и мудрёный поток информации, словно думали сразу человек сто и каждый – о своём. Потому пришлось отключаться, пока мозги не лопнули. Вот и разгадка вещун-невидимости: чародей его слышал, но не выделял из общего фона, забитого мыслями соплеменников. Да кто же это такой, в Матушку-Первоматушку?
– Здравствуй, Джору, – сказал розовощёкий крепыш, – пёрлись мы к тебе в гору. Потом скатились вниз, вот тебе и сюрприз!
– Чего-чего? – не понял хан.
– Юрты вы неправильно строите, – «объяснил» третий, теребя чёлку, торчащую из-под козырька меховой шапки с кокардой, на которой скрестились, пробуя силы, серп и молот. – Осадки в виде дождя и снега, закручиваясь по эвольвенте, производят нагрузку на опорную конструкцию через интуитивно рассчитанную поверхность ската в пределах интеграла от нуля до максимума – который, раскладываясь в ряды Эйлера, достигает порядка десяти тонн, – но, распределяясь неравномерно, снега и дожди создают изгибающий и крутящий моменты, ведущие к фатальному разрушению балок.
У Нова закружилась голова, и он невольно помотал ею, стараясь вернуть себе ясность мышления. Да что это со мной происходит? – удивился он.
– Разрешите представиться, – спохватился первый. – Мы – мирные пилигримы из Драчёвки. Вот это – Виш (крепыш раскланялся), это – Сим (тип с молотком в голове ухмыльнулся) и грешный аз – Кос.
У Леса отлегло от сердца. Ничего страшного с ним не происходит, просто в Юртаун явились драчёвские старожилы. Много он о них слышал всякого-разного и в родной Берестянке, и в ютшколе. Тем и славились, что никто их до конца понять не мог, хотя и считалось, что люди они страшно мудрые. Ещё было известно, что драчёвцы с незапамятных времён живут в треугольнике деревень Пинкарёво – Колотилово – Большие Мудаки (ранее – Малые Подштанники). Рассказывали, что речами они могут свалить с ног кого угодно, потому и удивляться не стоит кружению в голове.
– Добро пожаловать в Юртаун, – улыбнулся хан, радуясь появлению земляков. – Как там Холмград, стоит?
– Как у волка на морозе, – отвечал Сим.
– Был город заложён, – поддержал Виш, – никто не покупает.
– Но в Колотилове бабы лучше. – не по делу, но очень энергично заявил Кос.
Лес пригласил гостей в юрту, обещал закатить пир горой, но те объяснили, что приехали по делу, а потехи час попросили перенести на вечер.
– Дошли до нас слухи, – сказал Сим, – что вы наладили медеплавильное производство.
– И не только, – открыто гордясь успехами, объявил Нов. – Мы осваиваем сейчас производство булатной стали!
– Да ну!
В толпе сразу же отыскались добровольцы, желающие проводить гостя в кузницу. Тот охотно отправился «оценить производственные мощности».
Виш захотел ознакомиться с «производством племенного скота», а Кос заинтересовался «здравоохранением».
– А что это такое? – спросил Лес.
Кос объяснил по-простому:
– Расскажи, как вы больных лечите.
Чародей рассказал, как ладонями снимает боль и заращивает свежие раны.
– Понятно, мануальная терапия.
Поведал, какими травами борется против той или другой болезни.
– Фитотерапия, – определил Кос.
Вспомнил, как в начале зимы провёл несколько встреч, на которых травники обменялись секретами приготовления настоек и припарок.
– Конференция? Очень хорошо, молодец, Джору.
Поделился задумкой открыть школу, где станет обучать выявленных колдунов и ведьмочек «мануальной терапии» и способам вызывать дождь в засуху или прекращать затянувшиеся ливни.
– Замечательные планы, хан! – обрадовался Кос. – Профессиональное обучение фельдшерского состава – основа здравоохранения. А как вы зубы лечите?
