Антон Твердов - Реквием для хора с оркестром
— Кто такие мы — вы мне скажете или нет?
— Мы — это мы. Теперь понятно?
— Теперь тебе понятно? — эхом отозвался первый капюшон. — Понятно, что тебе выпала редкая и почетная возможность пожертвовать собой ради блага Первого загробного, который этот бездарный На Вал Ляю, несомненно, загубил бы своим бездарным законодательством? Правда, ты чуть не испортил нам все, струсив и согласившись на лживые обещания палача Голубка, но…
— Я не струсил! — выкрикнул Никита. — Я размышлял!
— …но и тут мы подстраховались. Вставай и иди за нами.
Никита помолчал и глупо спросил:
— Куда?
— К Аннигилятору, — последовал металлический ответ.
Глава 7
— А я не пойду к Аннигилятору, — заявил Никита, поудобнее устраиваясь на столе. — Потащите меня силой? Давайте попробуйте.
Из-под черного плаща снова появился бластер.
— Ага! — усмехнулся Никита. — Шмальни. Кого тогда в Аннигилятор пихать будете?
Бластер снова исчез, и тягостное молчание установилось в комнате.
— Неувязка, — сказал первый капюшон второму.
— Неувязка, — подтвердил второй капюшон.
Они немного подумали и выдали следующую резолюцию:
— Посиди немного в этой комнате. Придется вызвать настоящих ифритов, которые сильные…
— Посижу, — согласился Никита, думая о том, что уничтоженного лучом бластера Голубка, безусловно, должны хватиться — и прислать кого-нибудь проведать важного арестанта.
Серый пар снова окутал черные плащи — когда он рассеялся, Никита увидел ифрита с кривым ножом в лапах и… Голубка.
— Вот так, — металлическим голосом проговорил Голубок. — Мы можем принимать любые очертания. Жаль, что в случае с Аннигилятором нельзя сфальшивить. Да и правителя скопировать точно нельзя. Очертания очертаниями, а вот голос… Посиди здесь, пока мы придумаем, что делать…
Никита не нашелся, что ответить на это. Дверь захлопнулась за ушедшими, он вскочил со стола и следующие полчаса потратил на бесплодные попытки взломать ее. Когда убедился, что грубой силой ничего тут не поделаешь, пнул напоследок дверной косяк и отошел в сторону.
— Во влип, — сказал Никита. — Снова придется надеяться на чудесное избавление…
* * *И чудесное избавление не заставило себя ждать, явившись в виде хорошо знакомых Никите старушек Степаниды Прокофьевны и просто-Прокофьевны. Сначала, как только Никита отошел от двери, он услышал скрипучий старушечий голос:
— Волки позорные!
Потом посреди комнаты материализовались два старушечьих силуэта.
— Волки позорные! — с чувством повторила Степани-да Прокофьевна. — Надо же куда тебя законопатили… Пока нашли, половину ентой… правительственной резиденции облазили.
— Бабушки! — обрадовался Никита. — Мне надо срочно кое-что передать Махно.
— Да мы слышали, — проговорила просто-Прокофевна. — Какие-то хмыри в плащах хотят нашего фраерка Махно кинуть. Не выйдет.
— Не выйдет, — подтвердила Степанида Прокофьевна. — Мы ему скажем, чтобы он не начинал сегодня.
— Правильно! — согласился Никита. — Сначала надо разобраться с этими липовыми заговорщиками в плащах.
— Как? — хором спросили обе бабушки.
— Как?..
Этого Никита не знал.
— Ну… — неуверенно проговорил он, — самое главное, что мы теперь в курсе всего расклада. Не один Махно хочет существующую власть свергнуть. То есть… Не так. Существующая власть от За Бо Да Ю и по сей день функционирует. А вот этот На Вал Ляю готовит что-то новенькое — тоже, наверное, не подарок для Первого загробного. Хмырям в плащах очень нравится система, которую За Бо Да Ю установил. А проект законодательства На Вал Ляю они не одобряют.
— А нам, татарам, один хрен, — высказалась Степанида Прокофьевна, — нам Махно больше ндравится. Как он говорил — грабь награбленное? Вот это правильно!
— Правильно, — сказал Никита. — А теперь вот что — летите мухой к Махно и передайте, чтобы держал ушки на макушке. Только быстро. А потом вернетесь и спасете меня.
Старушки замялись, переглядываясь.
— Что? — забеспокоился Никита.
— Как же мы тебя спасем, милок, — проговорила просто-Прокофьевна. — Мы-то можем сквозь стены проходить, а ты нет… А дверь на замок закрыта. Ключа у нас нет, и набора отмычек мы на этот свет не захватили. Так что, предупредить Махно — мы предупредим, а вот как с тобой быть — не знаем…
Никита медленно уселся на пол.
— Это что же получается? — сказал он, обращаясь, по-видимому, сам к себе. — Все-таки в Аннигилятор отправляться?
Степанида Прокофьевна жалобно замигала, просто-Прокофьевна отвела глаза.
— Так и получается, — вздохнул Никита. — Ну ладно. Летите, голуби, я что-нибудь придумаю… Сам. Слушайте, а полуцутик не желает меня спасти? У него один раз уже получилось…
— Не, — замотала головой Степанида Прокофьевна, — ему нельзя здесь появляться. Везде полно его сородичей — а они его сразу учуют, хоть он и невидимый.
— Выходит, конец… — уныло пробормотал Никита.
— Да ты не горюй, малый, — неуверенно начала успокаивать его просто-Прокофьевна. — Чего ты захныкал — выходит конец, входит конец… Что-нибудь придумаешь… Махно нам велел тебя разыскать, чтобы точно знать, в какую комнату прежде всего ломиться, когда переворот. Но при таком раскладе… переворота не будет. Как же переворот устраивать, если во дворце полным-полно переодетых хмырей с пушками, которые только и ждут суматохи, чтобы под шумок свой кусок пирога оттяпать.
— Будет! — воскликнул вдруг Никита. — Я тут мозгами пошевелил и кое-что придумал. У этих козлов бластеры, так мы на эти бластеры им такую подлянку завернем… Короче, слушайте — тут где-нибудь поблизости есть наверняка мебельная фабрика или магазин какой, так пусть Махно пошлет своих кого-нибудь и выдаст им побольше фишников… Я им покажу бластеры!
Долго Никита шептал на уши старушкам. Старушки слушали, кивали головами, а под конец, когда Никита спросил:
— Все понятно? — Степанида Прокофьевна сказала:
— В натуре, понятно… А что такое бля… бля… блякстеры?
* * *— Сулейман ибн Сулейман на прием к На Вал Ляю! — объявил секретарь.
Илюша На Вал Ляю вздохнул и по привычке протянул руку к черной парандже, которую когда-то, давным-давно обязали его носить цутики из Совета. Поднял полупрозрачную тряпочку, повертел ее и выбросил.
— Хватит, — вслух сказал он, — дедовские традиции нам ни к чему. К тому же цутики боялись, что народ от моей штрафной чавки разбежится, но теперь выражение лица у меня самое благородное…
— Просите, — громко крикнул Илюша.
Сулейман ибн Сулейман — здоровенный и толстый ифрит — вошел в зал для аудиенции. Илюша отложил бумаги и ручку, положил локти на стол и вопросительно посмотрел на начальника Городской милиции.
«Все пишет, — неприязненно подумал ибн Сулейман. — Разве для правителя можно это — ручкой по бумаге чирикать? И без паранджи опять. Нарушает традиции…»
«Ну и мужлан, — в свою очередь смотря на ибн Сулеймана, подумал Илюша. — Разве у просвещенного правителя могут быть такие начальники? Он и читать-то с трудом, наверное, читает. И подписывается крестиком, как большинство чиновников в Первом загробном. Ну, ничего. Скоро я закончу свой труд о новом государственном устройстве и тогда начнем проводить реформы».
— Слушаю вас, — почувствовав, что молчание затягивается, проговорил Илюша.
— Так я это… — начал ибн Сулейман, почесывая в затылке. — По поводу награждения капитана Эдуарда Гаврилыча. Он это… задержал преступника Вознесенского.
— Вознесенского? — наморщился Илюша. — Не припомню…
— Ну как же! — воскликнул Сулейман ибн Сулейман. — Я же вам говорил — не имеет идентификационного номера, сбежал из Смирилища — злостный нарушитель порядка! Преступник номер один в Первом загробном.
Илюша снова поморщился.
— Преступник номер один, — повторил он и вздохнул. — А где он, кстати?
— За дверью ждет! — оживился ибн Сулейман. — Пригласить?
— Вознесенский где?
— В камере, где же ему еще быть, — пожал плечами Сулейман. — Готовим его к Аннигилятору. Предварительно экзекутор Голубок пытается вытянуть из него ряд важных сведений. Пока вроде ничего не говорит ему Вознесенский. Либо молчит, либо выкрикивает провокационные лозунги. Совершенно антисоциальный тип… Прикажете применить пытки?
«Средневековье, — мелькнуло в голове у Илюши. — Нет, пора заканчивать с такими порядками…»
— Никаких пыток, — вслух сказал он. — И с Аннигилятором повремените…
— Желаете допросить лично? — осведомился ибн Сулейман. — Или он вам в целях науки нужен? Бесчеловечные опыты над человеком… Понимаю, понимаю… Только казнить через Аннигилятор его нужно в любом случае. Древний закон, нерушимые традиции… И казнь обязательно должна быть публичной…
— Ладно, — перебил его Илюша На Вал Ляю. — Пригласи его сюда.
