Кэтрин Коути - Вампиры на Каникулах
— Ты прав, Эрик! — торжественно произнесла мадам Жири. — Ах! Тогда я была совсем молода и невинна, так что просто не могла не подпасть под твои чары!
— Но ты ведь не будешь отрицать, что я ухаживал за тобой красиво? Каждый день я оставлял розы на твоем рабочем месте.
Мадам Жири хотела продолжить, но поперхнулась.
— Кхе… ты для меня их оставлял?
— Нет, просто ходил и разбрасывал повсюду. Хобби у меня такое.
— Знал бы ты, сколько возни подметать лепестки… Так, на чем мы остановились?
— На том, что ты была невинна, — помогла Мег, с одобрением слушавшая их диалог.
— Ну да, была. Но недолго. А когда я носила тебя под сердцем, Эрика… эммм… призвали в армию. А потом пришла война с Пруссией и того… поразбросала нас.
— А на память ты оставила мне свой веер. Он так шел к платьям, которые ты носила тогда.
Взяв в руки протянутый веер, с изящной ручкой и черными перьями, мадам Жири принялась обмахиваться со скоростью ветряной мельницы во время урагана. Тогда еще есть шанс, что слезы, которые уже скреблись в уголках глаз, испарятся прямо там.
— Какая трагичная история! — всхлипнула Мег. — Быть может, папа согласится спеть, ведь он наверняка пел тебе в молодости? Тогда еще проще будет все вспомнить.
— Да, непременно, — обрадовался Эрик, потому что разговор повернул в привычное русло.
— Постой! Нам с твоим папой нужно переброситься парой слов, — светски улыбнувшись, билетерша вытащила его в коридор.
— Что-то не так, мадам Жири? — обеспокоенно спросил Призрак и невольно коснулся лица, собираясь поправить маску. Почувствовав лишь обнаженную кожу, он опустил голову.
— Это насчет моего лица. А так же носа, который у меня отсутствует.
— Уж лучше быть совсем без носа, чем с красным носом с утра до вечера. Уж поверьте, я знаю, о чем говорю, — серьезно ответила женщина. — И когда это мы успели поругаться, что ты снова назвал меня на «вы»?
— В таком случае, что ты хотела сказать, Туанетта?
Она замялась.
— Про твое пение ходят легенды и вполне возможно, что услышав его, я не смогу устоять. Тогда твой голос ляжет между нами в постели. Я буду слышать его, а не тебя… Что я имею в виду… ох, даже и не знаю! Но твой голос, как и твое лицо, это еще не весь ты. Так что… так что… — мадам Жири вздохнула. — И чего я ломаюсь, как девица на выданье? Я хотела сказать, что уже люблю тебя, прежде чем ты начнешь петь и не оставишь мне другого выбора. Я рада, что успела.
Как только они переступили порог гостиной, Призрак запел на иностранном языке. Слов было не разобрать, но его голос взлетал и плавно опускался, так что Антуанетте показалось, что они качаются в лодке по узкому каналу, в котором звезды перемешались с отблесками фонарей. Она вздрогнула, увидев что начиная с кончиков пальцев, по ее рукам пробежала черная изморозь и вот уже они затянуты в кружевные перчатки. Рассеяно она разгладила подол платья, отметив, что полинявшая тафта стала темным упругим шелком. А когда Призрак протянул ей розу и женщина прикрепила ее на корсаж, лепестки вздрогнули, и еще раз, и продолжали трепетать, словно под редкими каплями дождя. Мадам Жири старалась не хлюпать носом, потому что это ну настолько испортило бы момент!
Она вспомнила.
Улыбнувшись себе под нос, граф фон Кролок отвел глаза.
Когда пение стихло, мадам Жири решительно высморкалась.
— А теперь пора делать ноги, такие длинные, чтобы прямо отсюда до Нормандии. Моя родня нас приютит, а потом уже подумаем, куда бежать дальше. Здесь оставаться нельзя, жандармы у тебя уже на хвосте.
— Но как же Мег? Она делает такие успехи в балетной школе.
Все трое застыли и растеряно посмотрели друг на друга.
— Пойдемте собирать чемоданы, — с напускной невозмутимостью сказала Мег. — Ну ее, школу эту. Теперь хоть лишней шоколадкой никто не попрекнет.
— Зря вы так торопитесь!
Виконт фон Кролок, появившийся на пороге, помахал скомканной листом.
— Прежде Эрику нужно изучить вот это.
На документе, написанном на официальном бланке Оперы, вприсядку плясали неряшливые буквы. Даже аптекарь с трудом бы разобрал написанное, но после нескольких попыток, Эрик все таки прочел это послание.
Дорогой Призрак!
Мы рады сбагрить передать вам полномочия директора Парижской Оперы при выполнении Вами следующих условий:
1. Директорская ложа остается в нашем распоряжении навечно*
*Примечание — когда мы говорим «навечно,» то имеем в виду именно это!
2. Вы будете выплачивать нам месячное содержание в размере 20 000 10 000 нет 20 000! 10 000 (Зачем вам 20?! Подумайте, как теперь сэкономите на еде — ГфК) франков. Позже мы дадим Вам знать, в каком виде вы станете выплачивать его нам (Да в любом, главное чтобы не серебряными монетами — ГфК)
3. Вы позволите нам завести на территории театра парочку волков, которые помогут оркестру создавать прекрасную музыку (Хватит мыслить стереотипами! — ГфК)
Если Вы не выполните эти условия, то мы обидимся и уедем. А кто тогда будет охранять театр по ночам? Подумайте на досуге.
Ваши покорные Ничьи слуги и дети ночи,
Фирмен Ришар и Арман Моншармен
Документ был нотариально заверен секретарем Реми, у которого руки тряслись даже больше, чем у остальных. Страшно подумать, чему он стал свидетелем…
— Да ничего страшного, не так уж сильно мы напились. А вообще, ваши директора действительно обрадовались произошедшим переменам. Говорят, теперь мораль им нипочем, а шантажировать их никто не посмеет. Вы, наверное, не знали, что они тоже… — не закончив фразу, Герберт многозначительно улыбнулся и ущипнул Альфреда.
Призрак задумался.
— Получается, теперь инфернальных существ у нас в два раза больше. Днем спят, по ночам шастают. Пойду-ка я проверю крепления на люстре.
Затем смущенно улыбнулся вампирам.
— Даже не знаю, как вас отблагодарить!
— Если вы меня имеете в виду, то я был вынужден, — фон Кролок сделал ударение на последнем слове. — Не часто видишь, чтобы люди проявляли милосердие по отношению к нашему брату. Раз уж вы дали кров моим сыновьям, помочь вам стало моим обязательством.
Действительно, вампир выглядел недовольным. Он чувствовал себя так, как если бы ему презентовали что-нибудь ужасно дорогое — перстень с огромным алмазом, золотой кубок — и теперь волей-неволей нужно ломать голову над ответным, равным по цене подарком.
— Зато теперь мы квиты… Впрочем, если вы по-прежнему желаете нас отблагодарить, позвольте злоупотребить вашим гостеприимством еще один день. Завтра же вечером мы возвращаемся в Трансильванию.
— Так нечестно, мы еще ничего не увидели! — воскликнул виконт.
— Иными словами, в парижских закоулках еще таятся не обнаруженные тобой неприятности, но ты твердо намерен их отыскать?
Не зная, что ответить, Герберт просто надулся.
— Что скажете, Эрик? — переспросил граф.
— Оставайтесь в моем доме сколько душе угодно.
— У меня нет души.
— Я имел в виду, сколько вам захочется, — пояснил Призрак Оперы, обиженный резким ответом.
— Вот именно! Зачем вам торопиться! — присоединилась его новообретенная дочь. — Поживите….эммм… пообитайте здесь подольше. Ваше присутствие никого не стеснит. Папа, мама, ну скажете им! Хоть они и вампиры, но зато очень славные. Особенно Герберт.
Когда виконт услышал этот тезис, у него появилось нехорошее предчувствие о том, в каком направлении разовьется ее речь. За спиной у отца он отчаянно замотал головой, но остановить болтовню Мег было сложнее, чем лавину.
— Да-да, он был рядом со мной целые сутки, но ни разу не укусил! Так мило с его стороны!
— Я имел удовольствие наблюдать эту сцену, мадемуазель Жири. И не я один. Остальные члены нашего клана тоже с трепетом следили за виконтом.
— В таком случае, вы должны гордиться своим сыном!
Герберту захотелось влепить болтушке хорошую затрещину, но откуда девчонке знать о вампирских семейных ценностях?
— Это мелочи, — промямлил он.
— О нет, Герберт, на самом деле все очень серьезно, — покачал головой граф. — Ты ведь не откажешься обсудить произошедшее чуть позже, с глазу на глаз?
Виконт фон Кролок судорожно кивнул. Могло быть и хуже. Отец мог устроить ему взбучку прямо на глазах у всех. К счастью, аристократы не превращают свои конфликты в публичное зрелище. Тем и отличается дуэль с двумя секундантами от кулачного боя.
— Ну а нам действительно пора, — тактично заметила мадам Жири, за которой последовали остальные члены ее нежданно увеличившейся семьи. Куколь распахнул перед ними дверь и женщина, подобрав юбки, шепнула ему на ходу:
— Что бы такое им подарить на память? Кровь даже не обсуждается.
Горбун ухмыльнулся.
Пока Призрак с Куколем о чем-то шептались в дверях, Сара, лениво растянувшаяся на оттоманке, оторвала глаза от «Эпок.»
