Виктория Князева - Медное царство
— Ну, чего встали? — грубо окликнула Яга. — Пойдемте медное войско встречать. Победители, как‑никак!
Иван рассеянно кивнул и, положив руку Весте на шею, медленным шагом отправился прочь с постоялого двора. Заспанный хозяин проводил всю компанию недовольным взглядом, но ничего не сказал: накануне ему заплатили гораздо больше положенного. Волчица на ходу потянулась, зевнула во всю пасть, показав целый ряд белоснежных зубов, и печально проговорила:
— Вот бы сейчас не шагать невесть куда, а мирным сном почивать где‑нибудь на лесной полянке…
— Ага, — подхватила Яга, — спать‑почивать, птичек заливистых слушать и жизни радоваться, покамест не доберется царь Еруслан до твоей полянки и не свернет твою глупую шею!
Веста обиженно промолчала. Заговорил Ваня:
— Я одного не понимаю: если Медное царство так уж царю Еруслану занадобилось, то отчего же он стал ожидать, когда Рогнеда присоединит к своему владению еще и другие державы? Зачем они ему?
— Не просто другие державы, — важно поправила его Яга, — а Золотую и Серебряную державы! Ты, Ивашка, видно, совсем не разбираешься в том, где да что находится в нашем краю. Оно и неудивительно. Так знай, друг мой, Сумеречный чертог находится на самом что ни на есть западе, как раз там, куда закатывается каждый вечер ясное солнышко. Медное же царство суть восточная держава, новый день рождается как раз у его границ. А Золотое и Серебряное царства лежат аккурат посередке, одно за одним. Они‑то и мешают Еруслану в его великой мечте о Студенце, городе магов и чародеев.
— Чем мешают? — не понял Ваня.
Яга пояснила:
— Я не спрашиваю тебя, как ты добирался от Медного царства до Золотого, — и сама знаю. Леший и тот ногу сломит, путник заплутает, птица перелетная с дороги собьется. А царь Еруслан мечтает провести прямой мост от Сумеречного государства до своего великого града, который так и видит он в своих мечтах, грезах да чаяниях, и чтобы мост тот был весь из горного хрусталя, без единого гвоздика выстроен, чтобы, как огонь, горел, как птица, пел, сердце радовал. Да только как построишь дот мост — по земле али по небу, когда на пути его встречаются два царства великие? Вот и решил Еруслан захватить обе державы руками Рогнеды‑царицы, а уж после все с землей сровнять, с прахом и пеплом смешать, назвать мастеров со всех мест, дабы построили мост великий прямо на пепелище. Такие вот, — вздохнула Яга, — у него задумки. Таков он, Еруслан‑царь.
— Да уж, — хмыкнул Ваня, — задумки у него знатные, да только выйдет ли?
— А отчего бы не выйти, — спокойно сказала Яга, — очень даже выйдет.
— Не выйдет! — так и рявкнул Иван. — Покуда мы живы, не бывать тому!
— Экий ты! — усмехнулась Яга и больше не сказала ни слова.
На улице путешественников поразила огромная и неизвестно откуда взявшаяся толпа, валом валившая к городским воротам. В основном это были дети и женщины, все в праздничных одеждах, многие несли в руках цветы и пучки ароматных трав.
— Это еще что такое? — спросил Ваня, стараясь перекричать толпу. — Куда они идут?
— Знамо дело, победителей встречать да чествовать! — прокричал ему в ответ Пересвет.
— Вот еще задача! — сокрушенно воскликнул Иван. — Как же мы теперь к воротам проберемся?
— Да уж проберемся как‑нибудь! — решительно воскликнула Яга и, ухватив Ваню и Пересвета под руки, начала продираться сквозь толпу разряженных и смеющихся людей.
Она так усердно работала локтями, что вскоре оказалась уже в самой гуще. Ивана давили со всех сторон, он едва мог дышать и только поминутно оглядывался, ища Весту. А той приходилось хуже всех, ей наступали на лапы, толкали в бока и спину, пробовали хватать за холку. Наконец волчица не выдержала и, рявкнув как следует, тяпнула кого‑то за руку. Укушенный взвыл, схватившись за раненую конечность, завопил: «Волк, волк!» — и народ тут же стал расступаться, с испугом глядя на разозленную Весту.
— Вот так‑то лучше, — удовлетворенно проговорила волчица и, прихватив зубами Ваню за рукав, нетерпеливо потребовала: — Ну пошли, что ли?
Иван вздохнул с облегчением и быстро зашагал, на этот раз надежно вцепившись рукой в длинную шерсть на волчьей шее. Весте было немного больно, но она понимала, что уж лучше идти так, чем потеряться в такой толчее. Следом еле поспевали Яга с Пересветом, причем Яга что‑то громко говорила Пересвету на ухо, но что — было непонятно.
Наконец добрались до ворот, здесь было свободнее, и толпа не так сильно напирала.
— А Далмат‑то где? — вспомнил Иван. — Ты же говорила, что он нас ждет!
— Вон он, — показала Яга рукой куда‑то вдаль, — во‑он, подле рыжей лошади стоит дожидается.
Ваня посмотрел, но поначалу увидел только одну лошадь, когда же пригляделся получше, то приметил и царевну Калину, которая сидела там же на корточках. Далмата нигде не было, Иван было обрадовался, что ему не придется больше увидеться с назойливым царем, как вдруг его хлопнули по плечу.
— А, Ванюша, — пропел прямо над ухом знакомый голос, — дружок дорогой!
Ваня похолодел, думая, что сейчас ему опять начнут сватать Калину, и уже внутренне приготовился высказать все, что он думает по этому поводу, но, когда он обернулся и увидел царя Далмата, сразу понял, что это излишне. Помолодевшее лицо царя избороздили глубокие морщины, лоб рассекал длинный шрам, заканчивавшийся где‑то под волосами.
— Здравствуй, Ванюша, — повторил царь, — вот мы и встретились.
— Здравствуй, Далмат, — поклонился Ваня, не отпуская волчицу, — хорошо бы в другое время свидеться!
— Хорошо бы, — помрачнел Далмат, — да уж куда там, коли беда неминучая грядет! Друг твой, что ли? — Он кивнул на Пересвета.
— Друг, — коротко ответил Иван, — царевич Пересвет.
— О как, — покачал головой царь, — поди, и не помнит меня уже. А я в былые годы его на руках качал, когда еще царь Елисей в силах был.
— Здравствуй, Далмат, — протянул руку Пересвет, — рад я, что серебряный владыка здесь с нами.
— С вами, — печально повторил царь и обратился к Весте, — тебя‑то я, милая, и не приметил. Ты прости уж старика.
— Да уж какого там старика, — усмехнулась волчица, — ты себя‑то, Далмат‑батюшка, видел али нет?
Далмат смущенно кашлянул. Тут наконец не выдержала Яга:
— Ну как, друга, дело будем делать али лясы точить? Гляньте‑ка, войско медное уже на подходе!
— На подходе, — раздался позади голос Темнополка, — я уж думал, не успею.
Яга радостно вскрикнула и обняла мужа за шею. Тот похлопал ее по спине рукой и отстранил немного от себя. Поцеловал в лоб и тихо сказал:
— Время пришло.
— Пришло, — согласилась Яга.
В этот миг запели боевые рога, запели звонко и торжествующе, в их звуках слышалась радость победы, слава и гордость. Толпу охватило ликование, разнеслись крики и возгласы.
— Они что, не понимают? — шепнул Ваня на ухо Весте.
Та, подумав, ответила тихонько:
— Понимают. Но какая разница, все это ничто по сравнению с торжеством победителей!
— Может быть, — протянул Иван.
И тут все увидели медное войско. Будто огненное зарево надвигалось на Медное царство — до того сверкали доспехи воинов. Расшитые знамена, факелы и драгоценная сбруя коней, копья с пунцовыми лентами, прикрепленными к наконечникам, щиты с самоцветными узорами — все это горело, переливалось и сияло так, что было больно глазам.
— Скоро солнце встанет, — тревожно проговорил Далмат, которого уже просветили относительно замысла Пересвета, — успеешь ли?
— Успею, — уверенно кивнул тот, — надо успеть.
— Хорошо бы, — с беспокойством кивнул царь, — надеюсь, что успеешь.
— Все мы надеемся, — тихо сказала Веста.
Тем временем медное войско подошло совсем близко, крики в толпе стали громче, в воздух полетели шапки и цветы. Пересвет быстро проговорил Далмату:
— Можно я возьму твоего коня?
— Бери, — с удивлением сказал тот, — а твой где?
— Не смог его взять, толпа велика, — признался Пересвет, — спасибо тебе.
Он вскочил на рыжего скакуна и помчался навстречу медному войску.
— Верные воины царя Елисея! Я царевич Пересвет!
Какой‑то воин повыше других ростом и в доспехах, украшенных самоцветными каменьями, сделал знак рукой, и все полчище остановилось, ожидая команды.
— Здравствуй, Пересвет, — зычно проговорил он, — раз ты сам пришел к нам, мне надлежит только отвести тебя к нашей царице!
— К вашей царице! — с горечью воскликнул Пересвет. — Неужто к той, которая отдаст вас под пяту Еруслану во имя своей безумной жажды власти? Опомнись, Радимир! Ведь ты же друг мне!
— Не время говорить о дружбе, царевич, коли дело касается чести и совести! Кто смеет говорить речи, подобные твоим, наводить тень на нашу царицу Рогнеду? Да мне следует убить тебя на месте за такие слова!
