Юрий Гаврюченков - Черный пролетарий (СИ)
Затряслась труба граммофона.
— Приходить больше не надо, пожалуйста, — сообщил убитому Брюска, гордо махнул заступом, хитроумно закрутив его за спину, и встал в красивую стойку, чтобы встретить незваных гостей.
В зал вторглись сразу трое, и все москвичи! Это было заметно по их лицам, по фигуре, по моральному облику и отсутствию духовного роста. Главный — гнилоганоидный рептилоид с круглыми немигающими глазами финансового аналитика, его последыш — способный мальчонка, на период дистанционного обучения в магистратуре делового администрирования подрабатывающий менеджером по клинингу, и коуч. Все матёрые. Они явились в публичный дом явно не для чувственных утех. Жвалы, которые в повседневной жизни старательно прятал, сейчас коуч выпустил наружу. Иссиня-чёрные крючья с хитиновой пилой по внутреннему краю сходились и расходились, с них капала тягучая медвяная отрава.
Москвичи шествовали с таким апломбом, что у Бобо оборвалось сердце.
— Гасите их, мальчики! — крикнул он с отчаянием в голосе и остервенело ринулся в бой, держа над головой спасительный самотык.
Михан деловито зашёл за стойку, прикрывшись от вероятного противника, и добрался до вожделенного бара. Участвовать в бою китайцев с москвичами сыну мясника претило категорически. Он расщеперил карман и ввинтил туда самую привлекательную бутылку.
— Сами лезьте Ктулху в пасть, — глумливо напутствовал он бойцов.
Они рванулись в бой разом, каждый выбрав себе противника.
Раздвоенный язык финансового аналитика скользнул из пасти, изогнулся в воздухе, поймал летавшие там молекулы. Обонятельные рецепторы, расположенные на верхней стороне коричневой поверхности, блестящей от токсичной слюны, распознали запах страха, и рептилоид прыгнул к Брюске, который осторожно отступил, прочертя лопатой защитную восьмёрку.
Бобо в неистовом прыжке попробовал достичь коуча, чтобы размозжить хитиновую проплешину и разом покончить с ним, но не рассчитал и недопрыгнул. Когда самотык просвистел перед ним, коуч слегка отпрянул и тут же ринулся на подхват. Развёл грабки, обхватил поперёк туловища и стиснул. Бобо лишь успел ухватиться за концы жвал, где не было зубьев, стал отталкивать их от себя, не давая ужалить. Кости его затрещали, в глазах потемнело.
Совет тренера «Если к вам пристаёт уродец, ткните его несильно ножом в почку» сейчас показался Жёлудю недостаточным. Мальчонка из клининговой компании мог оказаться опаснее, чем выглядел на первый взгляд. Одно его прикосновение способно было запомоить навеки. «Всегда, как из дому идёшь, бери с собою острый нож», — недаром учили в школе на уроках обществоведения. И сейчас общество преподносило очередной урок, на котором нож не был лишним. Жёлудь рванул клинок из ножен и, не перехватывая, метнул с близкого расстояния в грудь манагера.
Ткань смертельной схватки была подобна синтетическому ковру. Но если Его Ворсейшество мирно собирал пыль и в жизнь хозяев не вмешивался, то узоры переплетения нитей боя в салоне элитного борделя вились весьма динамично.
Брюска занял глухую оборону, отмахиваясь засупом. Он чтил китайские легенды о драконах Москвы, веками вливаемые старыми женщинами в уши доверчивым детям, а рептилоид чуял испуг, как привык на работе улавливать колебания биржевых котировок, и, пресмыкаясь, наступал.
— Сдохни, тварь! — от безнадёжности Брюска сделал длинный выпад, держа заступ за конец черенка, но не достал, а финансовый аналитик улучил момент и плюнул ядом в открывшееся лицо.
Китайчонок Ли взвыл от зверской боли в глазах. Закрутил лопатой, создавая непреодолимый заслон, однако москвич и не думал рисковать. Ждал, когда подействует яд. Поправил костюм, цинично оглядел жертву. Чешуйчатый галстук финансового аналитика заиграл победными переливами оттенков. Рептилоид умел ждать, зная, что добыча от него не уйдёт.
Бобо застонал. Коуч мог научить жизни кого угодно. Минуты китайского трансвестита были сочтены.
— Я тебе изменю взгляд на мир! — злорадно пообещал москвич, когда из-за его спины вырос лиловый негр с заточкой на плексигласовой наборной ручке.
Чётко поставленный в сутенёрских разборках удар рассёк пополам сонную артерию. Привратник выдернул клинок. Ударила толстая струя ихора.
Захват ослаб. Бобо почувствовал, что может вздохнуть, оттолкнул проклятые жвалы, вырвался из тисков. Коуч схватился за шею и закрутился на месте, окропляя синюшным киселём всех вокруг, будто стараясь разглядеть, откуда бьёт фонтан, ничего не соображая в предсмертной панике.
Нож «медвежонка» по гарду утонул в груди менеджера по клинингу.
Однако сортирный мальчик только усмехнулся. Словно в кошмарном сне Жёлудь увидел, как бессердечный манагер вытащил почему-то дымящийся клинок и неумело бросил в лучника.
Жёлудь отпрянул, но это было излишне, манагер промахнулся. Нож пролетел мимо, вертясь, как сумасшедший чиж у плохого игрока в лапту. Лесной парень унюхал оставленный в воздухе след острой вони. Негр пришёл на выручку и нанёс точно такой же сутенёрский удар со спины. Выдернул заточку.
Заорали оба. Мальчик от неожиданности, привратник от боли. Ядовитая кровь, способная за секунду очистить унитаз от ржавого налёта, разъедала руку до кости. Взвыл и коуч — порция кислотной крови не обошла его, сделав гибель совсем поганой. Бобо как битой влупил по виску сортирного мальчика и этим доканал паршивца. Череп у него перекосило, менеджер по клинингу рухнул без чувств, пол под ним шипел и дымился.
— Ня, смерть! — завопил Бобо и тут же округлившимися глазами уставился куда-то за спину Жёлудю.
Парень обернулся и увидел рептилоида, подступающего к деморализованному Брюске. Длинный раздвоенный язык выскакивал изо рта и находил обстановку всё вкуснее и вкуснее. Михан неподвижно наблюдал из-за стойки, не думая вмешиваться.
Жёлудь почувствовал беспомощность. Обнаружить в тылу сокрушённого войска самого опасного и полного сил противника оказалось жестоким ударом. Молодой лучник никак такого не ожидал и растерялся.
«Это… разгром, — подумалось ему, однако пораженческую мысль вымела гневная целеустремлённость, выращенная на дыбе вехобитского застенка. — Я не отступлюсь!»
— Анака, хамелеон, летаа, хомет и тиншемет! — что было силы выпалил он заученные в школе слова из книги Левит, не понимая, что это за сила и откуда она берётся.
Рептилоида словно кнутом стегнули. Он замер, как бы прислушиваясь к отзвукам слов на языке жителей пустыни, и медленно повернулся к лесному парню.
— Что ты сказал, повтори, — прошипел он.
Жёлудь не нашёлся, что ответить.
— Знаешь наши имена?
Полупрозрачные веки финансового аналитика сомкнулись с боков, раскрылись. Он пожалел, что сейчас несподручно надевать очки, и выбрал другую тактику.
— Подойди, — приказал он.
Против своей воли Жёлудь шагнул к рептилоиду. Михан за стойкой наблюдал за ними, на физиономии добра молодца проявилась гримаска презрения.
— Подойди ближ-же, — прошипел финансовый аналитик.
Умоляющий взгляд Жёлудя Михан проигнорировал. Впервые за много лет ему было так хорошо, так покойно. Абсолютное нежелание встревать в чужие разборки отвело место нипокакую сторону баррикады и возвысило над схваткой как по-настоящему свободную личность, у которой нет превратно понятых общественных договорённостей и взятых на себя обязательств вследствие таких нелепостей как дружба, честь и патриотизм.
«Сунусь, тогда и не жить мне», — думал Михан.
— Ближе, — приказал рептилоид.
До него остался один шаг. Разноцветные ромбические ганоидные чешуйки, образующие на морде сложный корпоративный узор, кое-где поблекли от накопившегося под ними гноя. Жёлудь различал каждую из них. От москвича исходил пронзительный, чуть режущий ноздри запах. То ли рептильные миазмы, то ли элитный парфюм. Чёрные зрачки на умных глазах сузились до вертикальных щелей. Финансовый аналитик напрягся, чтобы сфокусировать зрение.
— Кроффь птеродактилей… — озадаченно констатировал он, прозрев благодаря пророческим способностям прошлое и будущее разом.
Это было что-то очень важное, часть того, что знал враг, но у Жёлудя замерло сердце и он не думал вступать в диалог со злодеем, способным открыть личные тайны.
— Ты… — рептилоид запнулся, уразумев, что у парня есть будущее и что это может сейчас лично для него значить.
Контроль над молодым лучником ослаб. Перед лицом воплощённой смерти в памяти Жёлудя всплыла картина — школьный спортзал, перед строем сидящих в сейдза учеников ходит по татами опаляющий взглядом тренер Гексанитрогексаазаизовюрцитиэль, работающий в полную силу, и говорит: «Сила Удара таким образом направляема должна быть, что, не оставляя видимого Следа, наносит тяжёлые внутренние Повреждения, приводящие к прекращению Жизненых Функций».
