Сергей Панарин - ...И паровоз навстречу!
Актеры ужасно переигрывали, представление было примитивнейшим, но людям понравилось.
Наконец на сцену вышел Дрюкерай.
– Друзья! – обратился он к зрителям. – С нами Филипп Кирхофф. Это король дриттенкенихрайхской сцены, светоч современной музыки и просто хороший парень. Встречайте!
Филипп сделал выводы из провального выступления перед местной публикой. Он не стал наряжаться павлином, выбрал сдержанные цвета и скромный фасон.
Сегодня ему не нужно было разводить руки в стороны. Публика сама искупала его в овациях. Пикельбургский соловей буквально разомлел.
– Спасибо, Стольноштадт!
– Ура!!! – ответили зрители.
Перед походом людей радовало любое представление.
За спиной Кирхоффа замаячил лютнист в зеленой шляпе. Филипп кивнул, Ларс заиграл. Голос певца в этот день был чист и трогателен.
Золотится роза чайная,
Как цветочек аленький.
Ни за что не променяю
Нос большой на маленький.
Ух! Ах!
Ты не слышишь меня.
Я не слышу тебя.
Бя-бя-бя, ня-ня-ня,
Ня-ня-ня, бя-бя-бя!
И еще десять куплетов. Такой несусветной чуши вальденрайхские граждане еще не слыхивали, но на общем подъеме приняли песню на ура.
В суматохе Ларс сунул руку за пазуху и извлек красный кристалл величиной с виноградину. Лютнист запустил камень в сторону короля Генриха. Расстояние было нешуточным, метров пятьдесят, докинуть дотуда и уж тем более попасть в монарха музыкант не мог. Однако кристалл ожил: размяк, вытянулся и превратился в крупного алого овода.
Волшебное насекомое устремилось к королю. В этот момент Генрих начал вставать, чтобы пройти на сцену для напутствия. Овод влетел прямиком в монаршую грудь, проткнул неестественно длинным жалом шубу. Король почувствовал укол и, ахнув, упал в кресло. В ложе началась паника. К Генриху подскочил личный лекарь. Рядом возник Шпикунднюхель. Его особый полк был рассредоточен в толпе, но никто не подал сигнала тревоги.
Филипп продолжал купаться в лучах славы, а Ларс потихонечку стал пятиться к лестнице со сцены. Подойдя к перилам, лютнист узрел внизу невысокого седого человека с черной прядкой. Рядом с незнакомцем стоял необычно вялый Дрюкерай.
– Спускайся сюда, – сказал Тилль Всезнайгель. – Я все видел.
Музыкант повиновался. Шел по ступеням медленно, не замечая, как попадает под власть чар, подавляющих волю. В искусстве подчинения Тилль ничуть не уступал Дункельонкелю.
– Как зовут?
– Ларс.
– Лютнист по имени Ларс?! – Зеленоглазый колдун был явно изумлен. – Уж не ты ли служил при наменлосском дворе?
– Я…
– И интрига с зеркалом – твоя работа?
– Мне приказали, я исполнил.
Всезнайгеля подробности уже не интересовали. Когда разжалованный придворный мудрец тайно вернулся в Стольноштадт, верный Хайнц сразу обратил его внимание на странную активность Дрюкерая. Все-таки газета была для Вальденрайха новшеством, а первый журналист заиграл грязно. Слуга подал Тиллю скандальный номер с интервью Николаса. Показал новые листовки с призывом о концерте. Колдун понял: надо последить за подозрительным типом, – и не ошибся.
– Ладно. Лезьте оба под лестницу и спите.
Зачарованные шпионы исполнили распоряжение.
Тилль быстро взбежал на сцену, пробежал мимо Филиппа.
– Граждане Вальденрайха! – крикнул он, взлетая над публикой. – Вы отлично меня знаете. Я уволился с королевской службы, но остался верным моей стране. Сейчас на короля Генриха было совершено покушение. Без паники! Злоумышленники пойманы. Его величество обязательно поправится. Враги хотели сорвать наш поход, но им не удастся. Ведь у нас есть сильный полководец – наследный принц, граф Михаэль Шроттмахер!
Граф, крупный тридцатилетний мужчина, отвесил челюсть и стянул с головы роскошный берет. Он стоял подле бессознательного Генриха. Лекарь уже заверил его, мол, с дядей все обойдется. «Откуда здесь Всезнайгель?» – недоумевал Михаэль. Рядом с ним была жена – Занна Шроттмахер, урожденная Знойненлибен, очаровательнейшая из вальденрайхских женщин. Она-то знала Всезнайгеля лучше, чем кто-либо другой при дворе Генриха. Колдун, безусловно, владел ситуацией.
– Иди, дорогой, – промолвила Занна. – Обратись к людям…
Спустя час Шроттмахер с супругой принимали во дворце Тилля. Преступников заключили в тюрьму, короля поместили в почивальне. Он все еще не пришел в себя. Яд, впрыснутый магическим оводом, удалось побороть, но сказывались последствия отравления.
Колдун с достоинством отвесил короткий поклон Михаэлю и Занне.
– Граф, вы произнесли потрясающую речь, – заявил Всезнайгель. – Это был лучший экспромт из всех, какие мне доводилось слышать. Графиня, вы великолепны.
Занна кокетливо улыбнулась.
– Бросьте, Тилль! – Шроттмахер отмахнулся, морща надменно задранный нос. – Вы, старый пройдоха, лучше поведайте, что за спектакль вы устроили? Народ чуть с ума не спятил!
– Помилуйте, граф! Во-первых, откуда у народа ум? А во-вторых, я всего лишь поймал шпионов. Увы, я не мог этого сделать раньше. Ведь я уволился. Пришлось провести много времени вне королевства. Вернулся, а тут такое…
– Почему вы не остановили мерзавца до того, как он нанесет удар?
– Не было доказательств, уважаемый граф. К тому же мне удалось нагреть овода, пока он летел к цели, простите, к его величеству. Яд значительно испортился.
– Дядя лежит без сознания, а вы мне рассказываете про испорченный яд.
– Знаете, граф, завтра нам всем рано вставать… Я не буду юлить. – Колдун прямо посмотрел в темно-серые глаза Шроттмахера. – Монарх стар и нерешителен. Он, как я уже знаю, подвел один раз союзника. Королевству будет значительно легче идти в бой под водительством молодого шестикратного победителя рыцарских турниров. Ваше имя покроется мировой славой и будет вписано в историю. Между союзниками исчезнет недоверие. Похоже, старина Дункельонкель сделал нам всем большое одолжение.
Михаэль стряхнул с расшитого золотом камзола несуществующие крошки:
– Вы с нами, Тилль?
– Безусловно. Я никогда не прощу себе, если не поучаствую в решающей битве нашей эпохи.
Чародей поклонился и отбыл домой.
Все сложилось, как он и предполагал. Армии соединились в Вальденрайхе, неподалеку от границы с Наменлосом. Шроттмахер хорошо сошелся с Альбрехтом Труппенплацким, а с Бесфамиллюром так и вовсе подружился. Томас в молодости был завсегдатаем турниров и чемпионом, он видел в Михаэле родственную душу. Три полководца, позвав в штабной шатер Пауля Повелителя Тьмы и Тилля Всезнайгеля, занялись обдумыванием будущей битвы.
Всем было ясно: проигрыш будет означать полный крах королевств и победу Доцланда. Согласились, что придется выбрать оборонительную стратегию. Приняли на вооружение опыт прошлого боя. Место нашлось сразу.
Противник шел по тракту, соединяющему две столицы. Передвижение по полю было попросту невозможным из-за потепления. Вальденрайх располагался чуть выше Наменлоса, и перед главным таможенным постом, где когда-то Николас Могучий и Тилль торговались с цыганами, был естественный спуск. Короткий и более крутой, чем склон между Наменлосом и Дриттенкенихрайхом. Здесь и решили встретить полчища Дункельонкеля.
Маленькие отряды колдунов и ведьм летали в разведку. У объединенной армии постоянно появлялась информация о продвижении врага. Противнику было тяжко. Танки вязли, пехота растягивалась, для деревянных птиц приходилось подолгу обустраивать взлетные поля, ведь везде был кисель из снега и грязи.
Союзники возвели оборонительные укрепления, обустроили несколько новеньких ловушек на подходах к линии защиты. Кое-что подсказал Палваныч, пару идей подбросил Тилль. Потом Всезнайгель отправился на разведку.
Лавочкин и Грюне прибыли к войскам через шесть дней после вылета из замка ведьм. Хранительница берегла силы, предпочитая хорошенько отсыпаться, прежде чем продолжать путь. А Николасу как-то не спалось, посему он ужасно вымотался.
Ведомая даром предвидения Грюне привела ковер-самолет точно к объединенной армии.
Дело было под вечер. Путешественники приземлились в центре лагеря, возле штабных шатров. Первым, кроме охраны, разумеется, их встретил Палваныч.
– Опаньки, рядовой! – обрадовался Дубовых. – А что это за карикатура у тебя в руках?
– Молот Ведьм, товарищ прапорщик.
– А он чего, надувной, что ли?
– Каменный, – обиделся Лавочкин.
– А откель у тебя столько силы?
– Чудеса армейской физподготовки, – прикололся Коля и принялся чертить носком ноги дугу.
– Я типа не понял: то ли ты сейчас скромно потупился, то ли тупо поскромничал, – выдал наблюдение Дубовых. – Давай уж правду, юморист.
– Ну, просто волшебный молот, и все…
– Не шуткуешь?
– Никак нет.
– Так, – обратился Палваныч к стражникам, окружившим ковер. – Молоток охранять и не трогать. Дамочку расселить в женской казарме, или палатке там, или что у вас тут. Николас, пойдем к Томасу.
