Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — вице-принц
Я потерял счет времени, вокруг только звон металла, хриплое дыхание и сдавленные крики, яростный бой не утихает ни на мгновение, я старался замечать все, и как только кто-то падал, зажимая рану, я старался успеть к нему и бил по лицу с криком: «Сражайся!»
Рыцари Мунтвига наверняка удивлялись такому зверю-военачальнику, нельзя же настолько издеваться над смертельно раненными, но еще больше могли удивиться, что те в самом деле поднимаются и продолжают бой.
Хенгест и сэр Аванандр, уже пешие, исколотые копьями, все еще сражаются, стоя друг к другу спинами, лица забрызганы кровью, своей и чужой.
Зайчик пронесся вокруг них, как черный смерч, очищая от противников, я торопливо ударил одного по щеке, затем другого.
— Бог с нами! Так кто против нас?
Оба воспрянули, пощечина быстрее возложения рук, а я ринулся к сэру Сколонду, Килрику и еще одному из наших гигантов, они бьются, встав в круг, а их старается прикрыть сэр Ховард Энглефильд, он один, кроме меня, остался в седле, но я не успел пробиться к ним, как умело брошенный молот угодил ему в голову. Кожаный ремень лопнул, шлем со звоном взлетел в воздух, один из мунтвиговцев ловко поймал его на кончик копья, а сэр Энглефильд без чувств свалился под конские копыта.
Я пробился к нему, коснулся щеки, он сразу пришел в себя и дико открыл глаза.
— Мы их почти всех побили! — крикнул я.
Он прохрипел:
— Добьем и остальных… Сколько там их осталось?
Еще несколько рыцарей, ступая через трупы, нашли в себе силы прорубиться ближе к троице, где сражаются Хенгест и его рыцари, круг расширился, а я, постоянно отражая удары, носился вокруг и рубил, сбивал с ног Зайчиком, орал и снова рубил и рубил, успел крикнуть Хенгесту:
— Осторожнее!
Он прорычал с тяжелым сарказмом:
— Правда? А я и не знал!
Страшно и красиво рубился Килрик, когда я подоспел и помог срубить двоих, что едва не зашли ему со спины, он повернулся и выкрикнул бесшабашно:
— Все мы когда-нибудь умрем!
— Но не сегодня, — возразил я.
— А чем сегодня, — крикнул он, — хуже другого дня?
Сэр Аванандр в расколотых, как яичная скорлупа под яростными ударами молота, доспехах ревел подобно туру и рубил страшно гигантским двуручным мечом, держа его в одной руке, но слишком выдвинулся вперед, и сразу два копья ударили его справа и слева, а спереди дикого вида воин всадил ему в середину груди до половины лезвие топора.
Я расколол череп дикарю, копейщиков срубили соратники Аванандра, а он сам рухнул на колени, топор торчит из груди, лицо сразу стало смертельно-бледным, а губы задрожали, пытаясь сложиться в улыбку.
— Я всегда, — прохрипел он, и кровь хлынула изо рта, — мечтал красиво погибнуть в яростном бою… Но как-то это, оказывается… не совсем, когда вот взял и погиб…
— Да? — спросил я. — Тогда пока живи. В другой раз получится приятнее.
Я возложил ладонь ему на лоб, холод вошел в нее и растекся по телу, силы мои на исходе, но топор выпал из груди рыцаря, а глаза начали расширяться в изумлении.
Ноги подгибаются, но я заставил себя подняться и продолжить бой. Но люди уже с трудом поднимают тяжелые мечи, и на место сраженных мунтвиговцев становятся все новые, однако натиск все слабее. Затем вообще противник начал отступать, образовывая сплошную стену. Я огляделся, мы не просто в кольце, а в середине огромного войска, сейчас похожего на исполинскую каменную плиту с небольшой пустотой внутри, а в той пустоте — несколько мелких зернышек.
Пользуясь передышкой, я быстро начал ощупывать павших из своего отряда. Некоторые еще дышат, хоть и страшно изрубленные, я чувствовал настоящий смертельный холод, когда перелил им всем остатки своей мощи. Зайчик всхрапывает сочувствующе над ухом, ходит следом, я пошатнулся и поспешно прижался к его почти раскаленному телу.
Плотные ряды расступились, в нашу сторону двигается небольшой отряд мунтвиговцев. Во главе рыцарь в полных доспехах, пусть и грубовато сделанных, но из толстых листов стали, а все сочленения подогнаны с редкостной тщательностью.
Он снял шлем, лицо уже не юное, но и не старое, как раз в расцвете мужской силы и доблести.
— Я граф Чарльз Делстэйдж, — назвался он суровым голосом. — Командую этой армией. Вы совершили подвиг.
Я сказал хриплым голосом:
— Спасибо за оценку.
Он покачал головой.
— Она, увы… правдива. Хуже того, совершили подвиг не только на глазах своих людей, что смотрят и сейчас со стен… но и мои люди видели и… оценили.
Усталость навалилась с такой силой, что я пошатнулся и упал бы, не ухватись за сбрую арбогастра.
— Спасибо… еще раз… Когда такое… от противника… это вдвойне…
Он сказал неприятным голосом:
— Мы можем вас убить сейчас, уже не теряя больше людей, вы ведь представляете, сколько пало от ваших мечей?.. Моим воинам достаточно разом метнуть в вас копья. Или топоры и дротики. Вы просто будете погребены под этой горой.
Я тряхнул головой, стараясь стряхнуть розовую пелену с глаз:
— И… почему… не…
Он поморщился.
— Я никому не позволю, чтобы кто-то перещеголял меня благородством! Если убью вас, что будет самым правильным решением, прославлять будут вас, а не меня. Даже в моем войске!.. Потому я отпускаю вас в ту крепость. Вы все изранены, и почти все не доживете до утра… но ваша смерть будет не на мне, а на ваших лекарях.
Я прошептал:
— Благодарю…
Меня била дрожь, поднять из почти мертвых столько могучих гигантов, да еще и самого Хенгеста лечить трижды, это отняло оставшиеся силы.
Рыцари, что оставались на ногах, помогли подняться остальным раненым, те даже не поверили, что могут воздеть себя на ноги, но собрались, а потом молча погрузили поперек седел павших товарищей.
Исполинская армия расступилась, открыв широкий коридор к воротам крепости.
Граф Делстэйдж величественно простер длань в сторону ворот.
— Идите, вы свободны… Могу я спросить ваши имена?
— Можете, — ответил я.
Он нахмурился, голос его прозвучал резче:
— Назовите их. Такие люди должны быть чтимы и в нашей армии!
Я сказал с горечью:
— Погибли многие очень достойные, их будет оплакивать весь город. Ранены все остальные…
— А вы, сэр? Ваше имя? Вы показали себя наиболее доблестным бойцом!.. И требовательным, кстати, военачальником.
Я чувствовал опасность, однако этот граф кичится своим благородством, а так как уже отпустил нас на глазах всего своего войска, то не рискнет терять лицо.
— Я был счастлив, — ответил я громко, чтобы услышали и другие его люди, — что сражался плечом к плечу с такими героями. А зовут меня просто… Ричард Длинные Руки.
Он дернулся, застыл, замерли его военачальники, и даже огромное войско затихло, хотя слышать меня могли только воины в первых рядах.
— Вы, — проговорил он наконец в замешательстве, — тот самый?.. Мы наслышаны о вас… но с Ричардом Завоевателем должна быть огромная черная собака…
— Собачка ждет дома, — ответил я и учтиво поклонился, придерживаясь за оголовье арбогастра. — Надеюсь, в следующий раз мы встретимся с вами за пиршественным столом, сэр Делстэйдж.
Он не ответил, а мы повели в поводу коней, поперек седла Зайчика два неподвижных тела, остальные — рыцарские. Они тяжело и устало ступают тоже с грузом.
По обе стороны, где враги стоят плечом к плечу плотной стеной, рыцари выхватили мечи и молча вскинули остриями к небу в салюте героям.
Простые воины, на то они и простые, бешено били древками копий в землю и стучали рукоятями мечей по щитам.
— Слава героям!
Глава 15
Ворота распахнулись достаточно широко, чтобы пропустить нас даже не по одному, защитники тоже понимают, что если мунтвиговцы делают такой красивый жест, отпуская нас за проявленную доблесть, то не ворвутся тут же в крепость, используя удобный момент, который обесценит их же благородство.
Багровый от ярости, Хродульф ждал нас сразу же за воротами и прокричал громким срывающимся голосом:
— Ваше высочество, это было безумие!
Я ответил покорно:
— Хуже, это была полнейшая дурость. Признаю. Она осталась безнаказанной только потому, что на той стороне оказались такие же дураки.
Он умолк на миг, затем уставился горящим взором исподлобья, словно готовился всадить в меня рога.
— Признаете?
— Да, — сказал я поспешно. — Более того, заверяю вас и других лордов, что больше такой дурости не повторю. Буду держаться позади войск и руководить издали. Гибель вожака, понимаю, бывает равна полному поражению. Вы правы, сэр Хродульф. А сейчас давайте займемся скорбным прощанием с нашими боевыми друзьями.
Я уже знал, что все, оставшиеся израненными, выживут, однако второй половине отряда повезло меньше. Правда, мы сумели, находясь на грани полного истощения, привезти в город всех павших. Это в самом деле смерть героев: пятьдесят человек пошли в красивую и безумно отважную конную атаку на пятидесятысячую армию!
