Светлана Жданова - Лисий хвост, или По наглой рыжей моське
— Ну же… Глупая девчонка! Ты все равно ничего не сможешь от меня скрыть, так чего же упрямишься? Эти мужчины не стоят того, уж поверь мне.
Дурацкое заявление, если учесть, что мне сейчас мозг выворачивают. Вопреки расхожему мнению я не чувствовала противного копошения или очень сильной боли. Пульсировала кровь в висках, побаливал лоб, гудело в ушах, все остальное было скорее нефизическим ощущением. Отвечала же я через собственное нежелание. Вроде пытаюсь увильнуть — а слова сами собой срываются с губ.
— Они планируют напасть?
— Да. — Опять через силу и прокушенную губу.
— Когда? Этой ночью?
Я не выдержала, из глаз брызнули слезы, а из носа кровь. Мне не хотелось говорить, не хотелось подставлять полукровок, но я уже сделала это — слова не нужны.
— Да, — шепчу между спазмами в горле.
Хвиса перестала сжимать мои плечи и разум, как-то сразу засуетившись. Момент, когда в палатку вошли несколько мужчин, я пропустила. Женщина же взяла какую-то тряпку и начала активно на нее плевать.
— Запомните, клинок должен быть мокрым. Яд не действует сухим. Только свежая слюна, — наставляла она.
Согнувшись, я смотрела, как на циновке, застилавшей землю, появляются темные пятнышки капающей крови. Завораживающее зрелище. Горящие алым маленькие солнышки. Темные звезды… плата за глупость.
Влезла, испортила планы, рискнула его жизнью.
— Нашла по кому убиваться. — Хвиса сунула мне платок. Угу, ковер ей жалко. — Думаешь, полукровки пожалели бы тебя? Они мужчины, для них мнение и жизнь безродной хвисы ничего не значит. Мне вот просто интересно, где лэй’тэ тебя такую нашел? И вообще, на что надеялся, беря девчонку, которая собственными неумелыми блоками может себя до такого состояния довести?
— И тут я виновата, ну как же… — Мне бы только посидеть и дождаться, когда перестанет шуметь в голове и тошнота пройдет.
— Надо разбираться, когда стоит сопротивляться, а когда нет. Знаешь ведь, что я сильнее тебя, зачем упрямиться? — К удивлению, хвиса провела рукой по моей голове и подала чашку с каким-то отваром. — Молодая ты еще. Не обжигалась. Но они быстро это исправят. Мужчины… Для них обычные-то женщины ничего не значат, а уж хвиса и подавно. Забава, домашняя зверушка, с которой не принято считаться. Ни один мало-мальски обеспеченный и родовитый мужчина не женится на таких, как мы. Любовницей, девкой на содержании — возьмут. Но не более. Ты не знала? И твой рэ’Адхиль такой же, не сомневайся. Ты для него лишь развлечение на пару ночей, согреть постель и выкинуть. Как ты вообще умудрилась связаться с таким?
— Не знаю. — Я подняла глаза и посмотрела на хвису.
Вот действительно — черная. Волосы — как воронье крыло. Зелено-серые глаза подчеркнуты густыми ресницами. Лицо узкое и некрасивое. Но ведь нет ничего прекраснее властности, которая так ярко отпечаталась на нем. Высокая, сухопарая фигура. Шкура… может, подшерсток и остался рыжим, а вот основные волоски черные. От нее исходила сила… от которой мой хвост стал напоминать ершик. Ему, впрочем, как и мне, хвиса совсем не нравилась.
— Глупышка. Вы, молоденькие рыжие дурочки, такие наивные. Моя дочь еще не достигла совершеннолетия, когда умер ее отец, а его законная вдова и сын, рожденный в официальном браке, решили поквитаться с нами. И устроили охоту… на хвис. Можешь себе представить, каково это, когда начинают загонять те, кого ты знала с самого детства, те, кто катал в своем седле, отвозя к папе? Его личная охрана, знакомые и привычные люди… целящиеся в тебя из луков. И за что? За то, что я любила его все эти годы, прощая брак с другой, богатой и знатной леди его круга, за то, что родила дочь? Украла из семьи… да не было там никакой семьи! — Хвиса рванула в сторону. Ее лицо кривилось в гримасе боли и гнева. Хвост же яростно лупил по багряной ткани юбки. Постояв немного так, хвиса снова повернулась ко мне лицом: — Ты знаешь, отчего хвиса чернеет? От горя, от бессильной ярости и боли. Я хотела всего лишь забрать Альзу, свой маленький рыжий хвостик, а не убивать этого ублюдка, сотворившего такое с моей девочкой…
Черная говорила что-то еще, но я уже не слушала. Мои мысли вернулись в тот злополучный замок, к садисту Бартоломео и холодным глазам Рейвара. Предал, отдал, отказался…
— Ты ведь знаешь, на что способен маркграф Сенданский, — вывел меня из задумчивости голос хвисы. Она уже взяла себя в руки и с интересом разглядывала мою позу колобка: я сидела, обняв согнутые и прижатые к груди колени руками. Черная усмехнулась: — Был способен. До нас дошли слухи, что он нашел себе новую игрушку, которая спровадила его дух из тела. Ты хочешь, чтобы другие хвисы проходили через подобное? Мужчины всего лишь используют нас ради удовлетворения своих низменных желаний, которые считают недостойными своих жен, дочерей и сестер. Мы для них… трофей. Боги, проклявшие наш народ, были очень жестоки и в то же время сотворили идеальных женщин. Я хочу всего лишь создать для нас дом, где ни одна хвиса больше не будет рисковать жизнью и честью, своей или своих дочерей.
— Что значит «создать дом»? Страну? Но…
— Разве это не мечта каждой уважающей себя хвисы — обрести свой дом, откуда уже никто не посмеет тебя выжить? Ну же, рыжая, подумай хорошенько. Место, где никто не покусится на таких, как мы. Где мы сами сможем выбирать, от кого рожать дочерей. Страна с хвисой во главе. Это место идеально для подобной затеи. Люди, этот бесхвостый скот, обеспечат нашу безопасность и благополучие, а уж мы сами справимся с управлением богатой и свободной страной.
Красивая песня… о мире во всем мире. Вот только я с детства не верила в утопию и коммунизм. Особенно, когда вот эта хвостатая мымра загнула про королеву всех хвис. Прямо даже не знаю, кого она мечтает усадить на сие важное место, ага. Я такая наивная, уши торчком — только успевай лапшу навешивать.
Нас, русских, теперь так просто на пропаганду не взять! Тем более тех, кто думать умеет. А я вообще-то с врагом дело имею, так что веры ей никакой нет. Хвиса? Такая же, как я? Вот только незадача — я попаданка с Земли, а не ушасто-хвостатое недоразумение. Ну… временное недоразумение…
Эх, голова у нас, хвис, чугунная, тренированная на удары. А вот уши подкачали. Чернявая так разошлась в своих мечтаниях, прямо Ленин на броневике, что даже не заметила, как я встала за ее спиной… и хлопнула с двух сторон по ушам.
Теперь осталось спрятать это долговязое тело и сматываться отсюда!
Он проснулся только ближе к закату. Потягиваясь, оглядел лагерь, разбитый посреди большой березовой рощи. Эти ребята прекрасно могут справиться и без него, тем более с такими простыми обыденными вещами. Даже надзор Хельвина, оставшегося за главного, пока лэй’тэ отсыпался в наскоро натянутой палатке, был им нужен постольку-поскольку. Привычные действия и роли. Его отряду приходится слишком много болтаться по свету.
— Вовремя! Я уже собирался идти тебя будить, — Хельвин подал ему ковш с горячим травяным отваром.
Нюх подсказывал, что на костре, под крышкой казана, булькает отнюдь не новая порция бодрящего напитка, а будущий ужин. Проследивший за его взглядом Хельвин легонько пихнул друга в бок, отвлекая от ароматного запаха. Он как никто другой знал, что есть сейчас никто не будет, с набитыми желудками на такое дело не ходят. И если ребята еще успели наскоро перекусить, пока разбивали лагерь, то их командир заснул еще до этого и теперь вынужден голодать. Но тут выбирать не приходится — за время, проведенное в городе, Рейвар здорово устал, и лезть в пекло в таком состоянии — самоубийство. Но удержаться от подколки Хельвин все же не смог:
— Хе-хе, а какой вкусный суп Лиска умеет варить! Мы, когда в горах бродили, приставили ее к этому делу. Потом чуть ложки не изгрызли. И вроде ничего такого не положила.
— Мы договорились, — с угрозой прорычал Рейвар.
— Что? Я не о ней, я о супе! — А у самого бесенята в глазах скачут.
— Конечно. — Он посмотрел в глаза старого друга и одного из самых близких членов его большой странной семьи. — Мы уже решили, что ты не будешь лезть в мои отношения с этой хвостатой.
— Ну, точно, — ухмыльнулся Хельвин до того погано, что так и хотелось по морде съездить. — Все симптомы налицо. Дурак дураком. Ты мне просто ответь, ведь скучаешь по рыжей, а?
Рейвар устало прикрыл глаза ладонью:
— Скучаю.
Сказано это было таким тоном, что Хельвин не стал возмущаться и говорить: «Ах, я так и знал».
Очень скоро лагерь опустел. Небольшими группами полукровки растворились в лесу, оставив на страже пятерых, включая Хельвина. Магическая защита — дело хорошее, но опыт подсказывает — предосторожность лишней не бывает. Да и голодным уставшим воинам надо приготовить поздний ужин. А тут Хельвин не имел себе равных — жена-то его даже сухарей не могла насушить, обязательно заплесневеют.
